— Ни хрена себе, — пробормотал Скрипач. — Вот тебе и Берег…
— Где больно? — требовательно спросил Ит, помогая Таенну сесть на пол.
— Везде, — простонал Бард. — Спина, живот… черт… везде…
— Рвало? — Ит нахмурился.
— Да… прости, там… внизу… и сейчас…
— Ясно, — Ит поднялся. — Рыжий, давай его в большую спальню отведем, и…
— Ты веди, я попробую заказать кое-что, — Скрипач на секунду задумался. — Если они сумеют сделать.
— Что… со мной?.. — Таенн сделал попытку поднять голову.
— С тобой-то? — Ит прищурился. — Наверное, тебя можно поздравить.
— С чем?.. — опешил Бард.
— С тем, что ты первый на Берегу допился до панкреатита. С тем, что будет дальше, поздравлять не буду.
— Почему?..
— Потому что увидишь. Это очень неприятно. Ладно, давай, поднимайся, и пойдем потихоньку. Говорили же тебе: не пей ты столько.
— Мертвым всё равно…
— Вот сейчас и посмотрим, кому будет всё равно, — проворчал Ит. — Что такое детоксикация, знаешь? Нет? Сейчас узнаешь.
— Больно очень…
— Постараемся обезболить, — пообещал Ит. — Должно получиться. Для ноги я себе вполне успешно у Плюшевого кое-что заказывал. Не переживай, полечим. Но пить тебе придется только воду или чай.
Повозиться с Таенном пришлось основательно. Когда боль удалось снять, и Барда нормально осмотрели, стало понятно, что крупных неприятностей избежать все-таки удастся, но лежать Таенну придется еще несколько дней, а лечиться — декады три, не меньше.
— Холод, голод, и покой, — произнес прописную истину Скрипач, после того как замученного Таенна устроили, наконец, со всеми удобствами в большой спальне. — Первые три дня только пить.
— Чай? — с надеждой спросил Бард.
— Воду, — отрезал Скрипач. — Про соревнования можешь забыть.
— Но как…
— Вот так. Ит пошел говорить с народом, полетят к вашим, привезут еще кого-то. Две недели ты у нас, под надзором. Лекарства попьешь, процедурки всякие поделаем, диета… в общем, по схеме.
— Черти что, — пробормотал Бард. — Никогда такого не было.
— И вот опять, — поддел рыжий.
— Да подожди ты. Скрипач, правда, не было. Потому что это невозможно, — Таенн задумался. — Здесь, на Берегу, возможно многое, но не это.
— Спать хочешь? — спросил Скрипач.
— Хочу, — кивнул Бард. — Уже и не помню, когда последний раз хотел, а сейчас хочу.
— Может, ты не такой уж и мертвый, а? — осторожно спросил Скрипач.
— Нет, не думаю… — Таенн зевнул. — Я другое думаю.
— И что же?
— А не в вас ли дело?
— Спи давай.
— Подожди. До вас этого всего и близко не было, — Таенн снова зевнул. — А как вы появились…
— Вечером про это поговорим, — пообещал Скрипач. — Сдается мне, ты сейчас прав. Только чур на нас всех собак не вешать. Крайними ты нас, конечно, всегда можешь выставить, но пить мы тебя в таких количествах точно не заставляли.
…отрабатывать переход к третьей фазе. Надеюсь, новый состав группы «Капкан» будет справляться с задачей успешнее. Иникус, вы поступаете под командование Д.П., она контактировала с объектами А0 и А1, и сумеет обратить внимание на детали, которые ваши сотрудники могут упустить. Д.П. так же работает в программе «Обратная сторона», поэтому настоятельно рекомендую вам ориентироваться на ее мнение и прислушиваться к советам.
Иникус, если вы заметили, это неофициальное письмо, поэтому прошу вас ответить по закрытому каналу. «Обратная сторона» уже выходила на третью фазу, потом откатила на вторую. Команды на активные действия в отношении А0 и А1 пока не было, но, учитывая «Обратную сторону», ставьте на всякий случай в дежурство не только техников, но и медиков. Наша с вами проблема состоит в том, что управляет «Обратной стороной» Сам, и, когда он находится в процессе работы, команду отдать, разумеется, не может. А до команды мы не имеем права на какие бы то ни было действия. Жду от вас списки трех сменяемых бригад для утверждения. Письмо о подтверждении состава техников отправлю по открытому каналу.
(из письма второго заместителя руководителя проекта «Азимут»)
Глава 7 (часть 1)
7
Звезды теней
— В смысле — заболел? — Оливия стояла посреди гостиной, уперев руки в боки, и вид имела самый что ни на есть грозный. — Это вообще как — заболел?! Этого не может быть!
— Почему? — Скрипач прищурился. — Почему он, по-твоему, не мог заболеть?
— Ты идиот? — Оливия покрутила пальцем у виска. — Ау, Скрипач. Мы на Берегу, тут никто не болеет. Разве что убьется, как вы тогда.
— Кроме спящих, — напомнил Скрипач. — Они вполне себе болеют.
— Ну… да, — сбавила немного обороты Оливия. — Кроме спящих. Но Таенн не спящий, и поэтому он не мог.
— Ну, как видишь, смог, — Скрипач зевнул. За ночь он толком не выспался, и спать сейчас хотел отчаянно. Однако лечь в ближайшее время, видимо, не получится, это Скрипач уже понял.
— Невероятно, — Оливия всё еще выглядела рассерженной, но Скрипач понимал: она скорее растерянна, в замешательстве. — Но чем он заболел? Как это вообще получилось?
— Слишком много выпил, поджелудочная подвела, — пожал плечами Скрипач. — У него панкреатит, придется полежать и полечиться.
— Таенн? Слишком много выпил? — медленно произнесла Оливия. — Рыжий, уж прости за подробность, но я Таенна трезвым вообще никогда не видела. И ничего у него при этом не болело, да и не могло болеть. Тем более, он же Пропащий, они вообще никогда…
Она не договорила — дверь распахнулась, и в гостиную вошел Ит. Одеться по форме он перед выходом не успел, но очки на автомате прихватил, и выглядел сейчас немного нелепо: домашний костюм, состоящая из светло-серых штанов свободного кроя, свободной же майки, босиком, но при этом — с летным поясом, и в летных же очках.
— Ветер полетел, — сообщил он сразу же. — Сказал, завтра утром доставит кого-нибудь на смену. О, Сирин, привет. Как дела?
— У меня-то в порядке, — Оливия прищурилась. — А вот к вам появилось много вопросов.
— И каких же? — с интересом спросил Ит. Положил очки на столик у входа, снял пояс, бросил на диван. Сел в кресло, и выжидательно посмотрел на Оливию.
— Что вы с ним сделали? — с вызовом произнесла та.
— Ничего. Он пил. Потом мы ушли спать, а он ночью пришел к нам, жалуясь на боль и тошноту, — спокойно ответил Ит. — Поскольку, как ты знаешь, мы всё-таки медики, как-никак, мы оказали ему помощь. Сделали заказ трансфигураторам, сняли боль, устроили в лучшей комнате в доме, и будем лечить.
— И всё?
— Да, это всё, — кивнул Ит. — А что ты хотела услышать?
— Не знаю, — Оливия, кажется, немного растерялась. — Ну… может быть…
— Слушай, честно, — вмешался Скрипач. — Мы правда не знаем, что с ним случилось, Сирин. И, поверь, нашей вины в этом нет. Сама подумай: даже если бы мы его избили палками или чем ещё, он через полчаса был бы жив-здоров, и пил бы дальше. Или нам бы навалял, по старой памяти…
Скрипач осекся. Ит выразительно глянул на него, но было уже поздно.
— Ах, да, — Оливия снова подобралась, как кошка, собирающаяся прыгнуть на воробья. — Вы с ним, кажется, знакомы. Очень интересно. Вы помните его, он помнит вас. Верно? Никто никого не помнит, но на вас это, видимо, не распространяется? Самолеты помните, друзей, где жили, и прочее. Так?
— Видимо, так, — покивал Ит.
— Помнят только Пропащие. Но вы — не они, это Грег тогда посмотрел, — уверенно сказала Оливия. — Может быть, вы объясните, что тут происходит вообще?
— Нам самим хотелось бы это знать, — хмыкнул Скрипач. — И не только это. Ты, кстати, тоже мастер конспирации, ведь так, дорогая?
Оливия отступила на шаг.
— О чем ты? — нахмурилась она.
— Я поясню, — Ит вздохнул. — Когда ты… подобрала нас, в море… Сирин, только честно — как? При всем желании ты не сумела бы затащить нас в кабину одна. Да, понятно, Берег, тут возможно многое, но не это. Тем более что ты признавалась, что не любишь и не можешь поднимать тяжести. Не хочешь рассказать, что там было на самом деле?
Оливия в мгновение ока утратила весь свой пыл. Взгляд ее стал смущенным, и, кажется… виноватым? Точно. А ещё…
— Ты чего-то боишься? — напрямую спросил Ит. — Давай договоримся, хорошо?
— О чём? — тихо спросила Оливия.
— О том, что всё, что мы сейчас скажем — и мы тебе, и ты нам — останется в этой комнате, и дальше не пойдет, — предложил Ит. — Мы пока что не можем объяснить почти ничего, но постараемся это сделать. Но ты — хотя бы этот момент можешь рассказать? Вдруг это принципиально важно? Сирин, пожалуйста. Мы очень просим. Если ты думаешь, что нас не смущает происходящее, ты ошибаешься. Смущает. Более чем.
— Ладно, — нехотя согласилась Оливия. Тяжело вздохнула, села в кресло. — Плюшевый! Ау!
— Я здесь, дорогая, — откликнулся трансфигуратор. Даже как-то излишне быстро откликнулся.
— Сделай нам всем кофе, а потом, очень тебя прошу, устранись отсюда, и не подслушивай, — попросила Оливия. — Ты, кажется, и так услышал достаточно.
— Я и увидел достаточно, тоже мне, новость, — усмехнулся тот в ответ. — Ну, знакомы они, что с того? Сирин, они не Пропащие, но, поверь, отношение к Пропащим они имеют. Поэтому, наверное, и помнят. Это Берег, тут чего только ни бывает.
— Возможно, возможно, — покивала Оливия. — Спасибо за кофе, и — пока.
— Я была одна. То есть в самолете я была одна, — Оливия отставила чашку. — Но летела я не одна.
— Мы видели только твой самолет, — возразил Скрипач. Оливия усмехнулась.
— Правильно. Рыбу заметить в разы сложнее. Крылья полупрозрачные, а брюхо у рыб белое, оно бликует, если смотреть снизу. Вам в тот момент было, видимо, очень плохо, и красный самолет вы заметили, а рыбу нет, тем более что они слегка отстали. Я всё же быстрее.
— И с кем же ты летела? — Ит отпил кофе. Хорошо. Крепкий кофе — это сейчас очень хорошо, и очень вовремя.