Скрипач закрыл глаза ладонью.
— Я же еще ничего не сделал, — произнес он с чувством. — За что?!
— Ну так ведь сделаешь, — развел руками Грегор. — И нечего глаза бесстыжие руками закрывать. Ты давно не делал. Соскучился, поди.
— Точно, они Видящие, — Иту вдруг стало весело. — Спасибо, Грегор.
— Да было бы за что. Сирин, ночь идет, по домам бы пора. Сегодня не летим, молчит колокол, — Грегор зевнул. — София, пойдем. Доброй тебе ночи, Сирин. Доброй ночи, братья.
Спать легли в той же комнате, наскоро поужинав тем, что заказала Оливия — мясное рагу и тонкие, хрустящие лепешки, сдобренные пряными травами, удивительно напоминающие фокачча.
— Слушай, можно спросить? — не выдержал, наконец, Ит.
— О чем? — не поняла Оливия.
— Про твои часы. Почему на них восемнадцать часов?
— Потому что это правильно, — отрезала Оливия. — Потому что должно быть восемнадцать часов. Это я отлично помню. Оттуда.
— Оттуда? — Ит удивленно поднял брови. — Из той жизни?
— Да, — кажется, Оливия разозлилась. — И вот только не начинай! Тут иногда бывает один любитель поспорить, как раз из Пропащих, так для него свет клином сошелся на моих часах. Он тоже спрашивал, откуда я взяла про восемнадцать.
— А действительно, откуда? — мирно спросил Скрипач.
— Это есть. В моей памяти это — есть.
— Что именно?
— Голос. Красивый женский голос, который произносит одну фразу. «Восемнадцать часов». И, знаешь, я больше верю этому голосу, чем любому Пропащему, который якобы что-то такое правильное помнит.
— Оливия, скажи, а у тебя есть спящий? — вдруг спросил Скрипач.
И очень зря он это сделал. Оливия помрачнела, глаза её потемнели.
— Знаешь, что… иди-ка ты… спать! — рявкнула она. — Не твоё дело! Вот же притащила вас на свою голову! Какая наглость!..
— Не злись, — попросил Ит. — Прости. Мы действительно несколько… мы больше не будем спрашивать. Рыжий, ты, правда, того, не надо. Ну вот зачем?
— Хотел удостовериться, — Скрипач виновато опустил взгляд. — Прости, Оливия. Я больше не буду.
Оливия встала, бросила нож на тарелку, и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты.
— Придурок, — покачал головой Ит. — Теперь думай, как будешь утром извиняться. Между прочим, она нас спасла. Рыжий, правда, ложись спать, а? Ложись, пока еще что-нибудь не натворил.
…предварительное тестирование подтвердило отсутствие каких бы то ни было реакций объекта А.0 и объекта А.1 не смотря на минимальные повреждения посадочного модуля. Через сутки обнаружены изменения кожных покровов, классифицированные как солнечный ожог второй степени, а так же значительное обезвоживание, которое удалось устранить в течение нескольких часов. Объекты перемещены на планету в зону градации восемь, просим подтвердить разрешение для начала исследований…
(из отчета об окончании операции «Сфера»
руководителя группы «Чуткая сеть»)
Глава 2
2
Крепости-звезды
Утро началось с того, что в дверь дома Оливии кто-то громко постучал. Настолько громко, что даже на втором этаже, где спали Ит и Скрипач, стук оказался слышен более чем хорошо, и они сразу, одновременно, проснулись.
— Ну зачем в такую рань-то… — пробормотал Скрипач, пытаясь укрыться с головой тонким покрывалом. — Ит, там уже светло?
— Вроде да, — Ит зевнул.
Стук раздался снова.
— Чертов дятел, — Скрипач сел. Поморщился — ожоги и ушибы болели гораздо меньше, чем вчера, но все-таки еще ощущались. — Кому там неймется? И где, интересно, Оливия? Почему не открывает?
— Тебя пробило на идиотские вопросы? — Ит снова зевнул. — Интересно, сколько времени?..
Скрипач заржал.
— И чего смешного? — не понял Ит.
Скрипач молча указал пальцем на часы о восемнадцати цифрах и развел руками — за что купил, мол, за то и продаю.
— Во вселенной Оливии уже десять утра, — констатировал он. — В нашей, наверное, что-то около семи. Сколько на самом деле — хрен его знает, но по ощущению шесть. Слушай, вроде бы стучать перестали. Может, еще поспим?
Поспать, однако, не удалось, потому что минуты через три в комнату без всякого стука вошла Оливия, а следом за ней — Грегор.
— Кажется, вы все-таки из наших, — не здороваясь, сообщила она. — В бухте появились две новые машины. Вставайте.
— Доброе утро, — вежливо произнес Ит.
— И прости, пожалуйста, за вчерашние слова, я не хотел тебя обидеть, — быстро добавил Скрипач.
— Фигня, — махнула рукой Оливия. — Нет уже никакого вчера, есть только сегодня. Одевайтесь, и пойдемте.
— А можно хотя бы по чашке кофе? — попросил Скрипач.
— И еще им нужна пристойная одежда, — вдруг добавил чей-то голос. — В том, что я прислал вчера, в приличном обществе появляться не стоит.
— О, привет, Плюшевый, — Оливия подняла голову. — Ты их видишь?
— Как тебя, — ответил голос. — Чудные дела творятся на Берегу этим утром. Сирин, милая, не торопись. Успеете. В запасе есть сутки, так что сейчас спокойно выпейте кофе, я пришлю одежду, и отправитесь.
«Выпить кофе» в представлении трансфигуратора по имени Плюшевый означало в представлении всех остальных «плотно позавтракать», потому что помимо объемистого кофейника, кувшинчика со сливками, пузатенькой сахарницы с торчащими из неё серебряными щипчиками, и набора чашек, блюдечек, и ложек, он прислал здоровенный поднос, уставленный тарелками с сыром, копченым и вареным мясом, тонко порезанными овощами, соусниками, и масленками. Потом появился второй поднос, на котором нашлись вазочки с вареньем и медом, а так же большая плетеная корзинка, до краев наполненная печеньем.
— Круто, — одобрил Скрипач. — Нет, это действительно круто! Как же я, оказывается, хочу есть. Ит, ты голодный?
— Не то слово, — подтвердил Ит. — Мы же с тобой почти трое суток ничего не ели.
— Я так и понял, — заметил невидимый Плюшевый. — А вот Сирин, к сожалению, про это даже не подумала. Но не обижайтесь на неё, — поспешно добавил он. — Она неземное создание, постоянно душой прибывает в небе. До бутербродов ли ей?
— Я тоже есть хочу, — заявил Грегор. — Сирин, будешь кофе?
— Буду. Под сигарету, на улице, — Оливия налила себе в чашку кофе, бросила пару кусочков сахара, и, улыбнувшись, пошла к выходу. — Я не люблю есть утром, — добавила она от двери. — Попозже поем. Тем более, вам надо переодеться. Так что девочки ждут снаружи, а мальчики… ну, понятно. Пойду, заодно встречу Софию.
Пока Грегор сооружал себе многоэтажный бутерброд, Ит и Скрипач быстро выпили по чашке кофе, а после Плюшевый сказал, что одежда прибыла, лежит в шкафу рядом с дверью.
— Потом можете что-нибудь еще заказать, а на сегодня это будет в самый раз, — заметил он. — Кажется, вам подобное окажется не в новинку. Ну-ка посмотрите, угадал я, или нет?
Едва открыв шкаф, Ит понял — да, угадал. И еще как угадал. Вроде бы ничего особенного: штаны, больше всего смахивающие на джинсы… но не джинсы, а какая-то помесь летных форменных штанов с повседневной одеждой, привычные майки-хебешки, цвета хаки, но чуть-чуть разные по фасону, куртки — похожие на куртки от летных комплектов, которые им выдавали во время работы на Терре-ноль, и ботинки — облегченный вариант берцев, тоже более чем привычных.
Скрипач спешно дожевал первый бутерброд, и тоже подошел к шкафу.
— Ага, вот это моё, — он указал на комплект, который был чуть посветлее. — А это твой.
— Я так и понял, — кивнул Ит. — Одевайся первый, я тоже бутерброд хочу.
Когда спустились вниз, обнаружили, что София уже успела присоединиться к Оливии. Обе девушки, сидевшие на лавочке у входа, уже покончили с кофе (видимо, добрый Плюшевый отправил вниз еще один поднос с кофейником и сливками), и были заняты оживленной беседой. Однако, как только дверь открылась, обе смолкли, и с интересом посмотрели на мужскую часть компании, которая вышла на свет из темной прихожей.
— Неплохо, — одобрила София. — Скромно, но неплохо. Немного необычно, не находишь, Сирин?
Оливия задумчиво нахмурилась.
— Я бы сказала, очень необычно, — медленно проговорила она. — Это похоже… на военную форму.
— Или на форму летчика, — возразила София.
— На военную, — с нажимом произнесла Оливия. — Уж поверь, в этом я разбираюсь лучше, чем вы все.
— Ну, наверное, да, — протянула София. — Тебе виднее. Но в целом смотрится действительно неплохо. Вы готовы? — обратилась она к Иту и Скрипачу.
— Смотря к чему, — осторожно ответил Скрипач.
— Надо идти вниз, и проверить машины, — София поставила чашку на поднос. — Если они окажутся ваши… впрочем, об этом потом. Идемте, идемте, время не ждет.
— Солнце почти на одиннадцати, — подтвердила Оливия. — А дел у нас — чуть выше, чем макушка великана.
— Это как? — не понял Скрипач.
— Это значит много, — пояснила Оливия. — Пошли.
Не сказать, что узкие, извилистые улочки Золотой Бухты были полны людьми, но люди тут имелись. И животные тоже. Пока шли вниз — дом Оливии, как они поняли, располагался в высокой части города — проходя мимо невысоких заборов и глухих стен домиков, стоявших тут и там, успели заметить и мужчин с собаками, и женщин с кошками, и даже какого-то странного вида типа, которого сопровождала пума. Самым интересным было то, что люди, все встреченные люди, почтительно приветствовали пилотов, некоторые даже кланялись им, кто-то издали махал рукой, а один молодой парнишка крикнул что-то вроде «София, прекрасно, прекрасно!».
Пониже улицы стали более широкими и пологими, по сторонам дороги появились деревья, и запахло морем — теплый, летний запах разогретого камня, соли, ветра, простора. И Скрипачу, и Иту хотелось остановиться, осмотреться, но троица пилотов не позволяла, и приходилось ускорять шаг, разглядывая город чуть ли на бегу.
Миновали людную набережную, вышли на пирс — в самом его начале Ит с удивлением заметил высокую каменную стойку очень знакомых очертаний, и висящий на ней золотистый большой колокол. Скрипач тоже его заметил, коротко глянул на Ита, тот кивнул.