Я прижался к земле, как голд лемэй[5]обнимает бедро певца с факелом, и ждал; ничего не происходило. Боло сидел, тихо урча про себя. Это продолжалось довольно долго. Затем сквозь шум работающего на холостом ходу двигателя я услышал другой звук — отдаленный рев, похожий на полет бомбардировщиков на низкой высоте. Я приподнял голову на полдюйма и взглянул. По шоссе к северу двигались огни — спаренные лучи автоколонны, приближающейся из города. Активность Боло не осталась незамеченной.
Боло зашевелился и тяжело двинулся вперед, пока не оказался надо мной на расстоянии не более двадцати футов. Я увидел, как высоко на бронированном фасаде открылись большие орудийные порты — те, в которых размещались тяжелые бесконечные повторители. В поле зрения показались кончики узких черных дул, на мгновение задержались, затем опустились и зафиксировались — нацелившись на приближающиеся машины, которые теперь рассредоточились по дороге за забором неплотной шеренгой под клубящейся завесой пыли.
Сторожевой пес готовился защищать свою территорию — и я оказался в центре событий. Из колонны вырвался сине-белый луч прожектора, отразившийся от чешуйчатой обшивки Боло. Я услышал щелчки реле внутри чудовищной боевой машины, и приготовился к грохоту ее батареи...
Раздался сухой стук. Орудия повернулись, лязгая впустую. Из-за забора луч прожектора еще мгновение светил на Боло, затем переместился на пандус, обратно, снова и снова, ища... меня. Я распластался, как таракан, пролезающий под дверью.
Боло снова выстрелил вхолостую. Его красные ИК-лучи снова осветили сцену; затем щелкнули реле, бессильные орудия убрались, крышки портов закрылись. Удовлетворенный тем, что сделал свое дело, Боло развернулся и двинулся прочь, оставляя за собой запах озона и эфира, а сломанная гусеница стучала, как калека по лестнице.
В герметичном костюме мне становилось ужасно жарко, но я подождал, пока Боло не скрылся во мраке в паре сотен ярдов от нас; затем я осторожно повернул регулятор скафандра, чтобы отключить обогрев. При полной изоляции человек сварился бы в собственном соку менее чем за полчаса. Прожектор уже погас. Я встал на четвереньки и направился к ограждению периметра, налево. Схемы Боло были настроены не так хорошо, как следовало бы, и он меня отпустил.
Глава 3
В ярком свете и пыли за остатками ржавого кружева, которое когда-то было сетчатым забором безопасности, двигались люди. Они были вооружены странного вида винтовками и стояли тесными небольшими группами, глядя в сторону блокпоста. Я подошел поближе, стараясь не высовываться и избегать полосы желтоватого света, отбрасываемого фарами припаркованных транспортных средств — полугусеничных машин, броневиков, нескольких легких танков с экипажами. Во взгляде этой толпы не было ничего такого, что заставило бы меня вскочить и поприветствовать их. Некоторые из них были одеты в зеленую униформу или ее фрагменты, и большинство из них щеголяли окладистыми бородами. Какого черта? Неужели Кастро Второй высадился с вооруженными силами?
Я свернул направо, подальше от больших главных ворот, у которых раньше день и ночь дежурили охранники с автоматами М-100; теперь они свисали на одной петле с поцарапанного бетонного столба под кучкой мертвых датчиков[6] на ржавых кронштейнах. Табличка с надписью “НАСА — АЭРОКОСМИЧЕСКИЙ ЦЕНТР имени ГЛЕННА — РАЗРЕШЕН ДОСТУП ТОЛЬКО для УПОЛНОМОЧЕННОГО ПЕРСОНАЛА” лежала лицом вниз в кустах высотой по пояс.
Подъезжало все больше машин, скапливаясь у главных ворот. Из них высыпали люди, они казались неорганизованными. Было много разговоров и криков: отряд вразнобой построился и направился в мою сторону, держась по ту сторону упавшего забора, но они не могли меня видеть. Теперь я был вне яркого света фар и рискнул броситься наутек, перелез через провисшую проволоку, пересек изрытое выбоинами асфальтовое покрытие государственного шоссе номер 35 и оказался в канаве значительно впереди них. Отряд расставлял людей парами с интервалом в пятьдесят ярдов[7]. Я едва успел выбраться, еще пять минут, и они бы перехватили меня — вместе со всем, что им было нужно.
Я пробрался обратно через пустынный участок к полосе более мелкого кустарника, которую Мак всегда собирался расчистить. Вдоль нее росли косматые деревья, которые казались больше, чем я помнил. Под ними тут и там виднелись участки потрескавшегося тротуара.
Теперь кое-что стало проясняться: человек, который нажал на кнопку, чтобы вывести меня из стазиса, не был рядом, чтобы приветствовать меня, потому что никто кнопку не нажимал. Автоматика, сработавшая из-за какой-то неисправности, запустила цикл аварийного восстановления. Автономный энергоблок системы был спроектирован таким образом, чтобы поддерживать минимальные жизненные функции члена экипажа космического корабля неопределенно длительный срок при пониженной температуре тела и скорости обмена веществ. Невозможно было точно сказать, как долго я пробыл в резервуаре; судя по состоянию забора и дорог, прошло больше нескольких недель или даже месяцев. Прошел год... или больше? Я подумал о Джинни и мальчике, которые ждали дома, думая, что старик, вероятно, умер. Я и раньше пренебрегал ими из-за своей работы, но не так же...
Наш дом находился в шести милях от базы, в предгорьях на другом конце города. По ощущениям, это будет долгая прогулка, но я должен был добраться туда...
Глава 4
Два часа спустя я вышел из города и направился вдоль берега реки на север. Мне все время казалось, что кто-то следует за мной, но когда я останавливался и прислушивался, вроде никого не было, только тихая холодная ночь и лягушки, терпеливо распевающие в низине справа.
Когда начался подъем, я свернул с дороги и зашагал по открытым полям. Я добрался до боковой улочки, свернул по ней и оказался у подножия Ридж-авеню — моей улицы. Теперь я мог различить очертания низких, беспорядочно стоящих домов. Это был жилой район, в который члены местной молодежной палаты надеялись когда-нибудь переехать. Теперь звездный свет, пробивавшийся сквозь облачный покров, высвечивал разбитые окна, распахнутые двери, брошенные автомобили, стоявшие на спущенных шинах под разваливающимися навесами, — и тут и там почерневшие, заросшие сорняками фундаменты, похожие на щели в ряду гнилых зубов. В домах не горел свет. Район был уже не тот, что раньше, как долго меня не было? Как долго...?
Что-то хрустнуло позади меня. Я ударился о землю, на этот раз сильно. Прислушался — ничего. Подняться было нелегко. Казалось, я весил чертовски много для человека, который питался нерегулярно. Мое дыхание было частым и неглубоким, а череп готов был вот-вот расколоться и породить живого аллигатора — очень злобного вида. Оставалось всего несколько сотен ярдов, но какого черта я выбрал дом на полпути к вершине холма?
Я снова услышал тот же звук — треск сухой травы. Я вытащил пистолет и встал посреди улицы, напряженно прислушиваясь. Но все, что я услышал — это урчание в моем животе. Я снял пистолет с предохранителя и снова двинулся вперед, пару раз резко останавливался, чтобы застать его врасплох — ничего. Я дошел до угла Ридж-авеню и начал подниматься по склону. Позади меня громко хрустнула палка. Я выбрал этот момент, чтобы снова упасть. Куча листьев спасла меня от еще одной ссадины на колене. Я перекатился к невысокой каменной стене и прислонился к ней, мне пришлось взводить курок пистолета обеими руками. Я вглядывался в темноту, но все, что я мог видеть, — это маленькие огоньки, которые снова начали кружиться. Пистолет стал тяжелым, я опустил его и сосредоточился на том, чтобы делать глубокие вдохи и отгонять светлячков. Я отчетливо услышал шаги, совсем рядом, теперь ему было все равно. Я покачала головой, случайно ударившись ею о каменную стену позади меня. Это помогло. Я увидел его, не более чем в двадцати футах от меня, поднимающемся по склону ко мне — крупного черноволосого мужчину с густой бородой, одетого в лохмотья и меха, сжимающего в руке отполированную деревянную палку с шишковатой рукоятью, у рукояти была кожаная петля. Я потянулся за пистолетом, нащупал только листья, попробовал еще раз, нащупал рукоять и неловким движением отбросил ее в сторону.
Я все еще шарил на ощупь, когда услышал шарканье ног.
Я обернулся и увидел второго мужчину, высокого, широкоплечего, с копной нечесанных седых волос. Он ударил бородача, как профессиональный боксер втащил тренировочному манекену, и они вместе тяжело рухнули на землю, перекатываясь в куче сухих листьев. Кошки дрались из-за мыши, это был сигнал для меня — тихо уйти. Я в последний раз сделал попытку найти пистолет, нашел его, поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел вверх по склону, который теперь казался таким же крутым, как лестница в арендованный пентхаус.
А снизу склона я услышал, как заработал двигатель, как заскрежетала тяжелая коробка передач, которую давно нужно было отрегулировать. Вспыхнул прожектор, заставив тени заплясать. Я не мог сказать, кто побеждает в схватке, да это и не имело значения.
Я узнал причудливую кованую ограду с несколькими отсутствующими железными пиками, выходящую на пустырь: это был дом Адамсов. Оставалось пройти всего полквартала, но я быстро терял силы. Я упал еще дважды, затем сдался и пополз. Я слышал, как позади меня все еще продолжалась драка. Моя голова раскололась, отвалилась и покатилась вниз по склону. Оставалось пройти еще несколько ярдов, и все будет позади. Джинни уложит меня в теплую постель, залатает мои царапины и накормит супом. Джинни будет... Джинни...
Глава 5
Я лежал, дрожа, с набитым опавшими листьями ртом. Я слышал звуки беготни, крики, в конце квартала шумно работал двигатель на холостом ходу. Я приподнял голову и обнаружил, что смотрю на выщербленную кирпичную кладку и тяжелые кованые железные петли, на которых висели мои ворота. Ворот не было, и не хватало большого куска кладки. Может быть, это не боевые повреждения, а просто какой-то грузовик доставки не заметил ее.