И Денница не знает в страхе, как вернуть на путь колесницу, и клянёт своё безрассудство.
Видит он подобья животных. Вот Дракон, от холода вялый, близ оси полярной лежавший, от жары той разгорячился, пасть свою раскрыл и оскалил. Вот клешни сомкнул лютый Скорпий, показал он жало Деннице.
Как увидел Денница жало, всё покрытое влагой яда, пал без чувств и выпустил вожжи. Тут уж кони, преград не зная, понесли его без дороги. Пронеслись они над Землёю — и её охватило пламя. Гибли в пламени нивы, долы, города обращались в пепел. Выкипали моря и реки. И Тритон, едва показавшись, вновь нырнул на дно Океана.
Мать-Земля, в огне вся и в дыме, обратилася ко Сварогу:
— Почему же медлят перуны? Мир земной в огне погибает, гибнут дети мои и внуки!
И тогда Сварог, царь небесный, запустил перун в колесницу, поразил перуном Денницу. По всему небесному своду разлетелись колеса, спицы. Вот и ось златая, и дышло, вот — ярмо, удила и вожжи.
И огнём объятый Денница полетел с небесного свода. И упал с небес сын Зари! Он разбился о Землю-Мать, — тот, кто сделал Землю пустыней.
Говорил он:
— Взойду на небо, выше звёзд вознесусь и Солнца, сяду я одесную Бога!
Но низвержен он ныне с неба, и упал Денница звездою близ Руяна в синее море. Буря воет, и гром грохочет, Солнце Красное не встаёт… Вдоль по морю, по тихой зыби тело Сокола лишь плывёт…
День прошёл без Ясного Солнца, лишь пожары мир озаряли. И сокрыл лицо лучезарный Хоре. Облетели всё поднебесье Зареница с младой Радуницей — отыскали тело Денницы.
Хоронили Денницу в чаще. Над могилою сына Хорса приклонились ольха с осиной. То не слёзы Зари с Радуницей и не сок стекает с деревьев, то янтарь стекает и стынет под лучами жаркого Солнца…
И тогда по велению Вышня обратилась душа Денницы во звезду, что утром сияет, наступленье дня предвещает.
И теперь все Вышнему славу поют, Хорсу и Заре-Заренице, и Деннице, и Радунице!
Разгулялися ветры буйные, тёмны лесушки расшумелись, в поле травушки всколыхались.
То езжал по полю широкому сам могучий Дон, богатырь Гвидон. Он езжал один по украинам на коне своём черногривом. И крутил усы свои чёрные — каждый ус свисает до пояса. Брови молодца — крылья ласточки, на плечах его бурка чёрная, словно тученька грозовая.
Где ни ступит конь добра молодца — погружается по коленочки. Такова у молодца силушка, что гудит под ним Мать Сыра Земля и колеблется вся от гула.
Видит чудо с неба Денница: как по Матушке по Сырой Земле скачет Дон, порождённый Даной. Кто сильней его в целом свете? Нет ни Ламии, Змея лютого, нет и лешего, злобной дивы.
Едет Дон печальной пустынею. Не с кем Донушке повстречаться, не с кем Донушке слово вымолвить. Поглядел он вверх, в небо синее и увидел там ярку звёздочку.
— Эй, Денница-бог! Ты ответь-ка мне! Езжу я по землям украинным, не найду себе поединщика, нет ни Ламии, Змея лютого! Светишь ты, Денница, высоко! Ты весь Белый Свет озираешь! Не видал ли мне поединщика?
И ответил с неба Денница:
— Ой же ты, могучий, великий Дон! Я высоко в небе сияю! Я весь белый свет озираю! Нет тебе поединщика равного! Нет, и не было, и не будет!
Возгордился Дон от тех сладких слов. И сказал тогда опрометчиво:
— Ты меня не знаешь как следует! Нет мне равного поединщика на Земле Сырой, в синем Небе! Если ты сойдёшь ко Сырой Земле — и с тобою я совладаю!
Не ответил Дону Денница, лишь лицо его потемнело, и сокрылся он в тёмных тучах.
Ехал далее по пустыне Дон. И подули вдруг ветры буйные, взволновалися реки быстрые, Мать Сыра Земля встрепетала. Раскачалося море Чёрное, с ним и дивное море Белое, всклокотало и Сине морюшко.
И явился тут с Синя моря Вепрь, доселе никем не виданный. И поднял тогда Дон своё копьё. И наскакивал на врага.
Только Вепрь тот был очень сильным. Он по небу шаркал главою и клыками горы раскалывал.
И упал на матушку-Землю Дон. Горы дальние всколыхались, Сине морюшко расплескалось. Как на горы Кавказа прилёг бог Дон — тут ему и была кончина. И ложился бог на горе под двумя могучими елями, что поднялись к небу высоко, ветви разбросали далёко.
И где кровь его проливалась — протекал сам батюшка тихий Дон.
И склонилась над телом Дона там Ясунюшка Святогоровна. И склонились их родны детушки — Рось, Вавила, Дардан и Ламья. Лили слёзы они горючие.
И бросали они в море Чёрное его палицу боевую: лишь тогда она вновь всплывёт, как родится вновь новый Велес.
И от горя того, печали в царство Вия ушла Ясуня, да за реченьку ту Смородину, да за горушку Сарачинскую. Как была Ненила Ясоныпей — ныне стала она Усоныпей. Была Ясей — Ягою стала. Стала кожа её как елова кора, стали волосы как ковыль-трава…
И тогда из груди бога Дона выползал Дракон Черноморский, и уполз он в Чёрное море.
Так был Велес-Дон богом солнечным — стал Владыкою Черномороморским. Был он Доном, рождённым Сурьей, стал Поддонным Морским Царём.
И отныне все славят Вышнего, также Дона, Царя Морского, и Денницу все поминают!
ТРЕТИЙ КЛУБОКВΑВИΛΑ
— Расскажи, Алконост, птица светлая, нам о сыне Дона — Вавиле, о Квасуре и Китоврасе, что Вавилу играть учили. Расскажи о победе славной над Собакою, сыном Дыя!
— Той великой тайны я не утаю, — всё, что ведаю, пропою…
Ненилы, честной вдовы, был сынок родимый Вавила. И поехал Вавила в поле, нивушку пахать и засеивать, чтоб кормить родимую матерь.
А ко вдовушке той Нениле заявилися скоморохи. Не простые то скоморохи, Китоврас пришёл со Квасурой.
— Уж ты здравствуй, вдова Ненила! А где чадо твоё Вавила?
— Он уехал в чистое полюшко — нивушку пахать и засеивать!
Китоврас с Квасурой решили так:
— Сходим мы к Вавиле на ниву!
И пошли к Вавиле на ниву:
— Уж ты здравствуй, чадо Вавила! Бог Всевышний тебе будет в помощь — да пахать и метать бороздки!
— Вам спасибо, боги весёлые! Вы куда дороженьку держите?
— Мы идём сейчас в Иноземье переигрывать там Собаку! А и сына его Переплута, а и дочь его Перекрасу! Пусть поплатится племя Дыя да за гибель Вритьи и Вальи! Ай же ты, Вавила Гвидонович, ты пойди скоморошить с нами!
Говорил им чадо Вавила:
— Я ведь песен петь не умею, я в гудок играть не горазен.
Китоврас с Квасурой воскликнули:
— Заиграй, Вавила, в гудочек, во звончатый тот переладец! Мы тогда тебе приспособим!
Заиграл Вавила в гудочек, приспособили скоморохи. А у чада того Вавилы было во руках погоняльице, стало во руках — погудальице. Ещё были в руках его вожжи — струнки шёлковые явились.
И Вавила стал скоморошить. И повёл Китовраса с Квасурой ко Нениле, родимой матушке. Стала их Ненилушка потчевать. Принесла им хлеба ржаного — обернулся хлеб тот пшеничным. Принесла варёную курицу — та взлетела и закудахтала.
Рассмеялась тогда Ненила. Видит: шутят гости весёлые, Китоврас, Квасура с Вавилой. И пустила она Вавилу скоморошить со скоморохами.
Вот пошли они по дороге. Видят: едет мужик с горшками.
— Бог на помощь тебе, гончар!
— Вам спасибо, гости весёлые, вы куда дороженьку держите?
— Мы идем сейчас в Иноземье — переигрывать там Собаку! А и сына его Переплута, а и дочь его Перекрасу!
И посетовал им гончар:
— У того-то бога Собаки вкруг двора стоит тын железный, и на каждой тычинке — череп. Три тычинки только пустуют, тут и быть головушкам вашим!
Китоврас с Квасурой ответили:
— Уж ты гой еси, огнищанин! Коль не мог добра нам придумать, не сказал бы лучше и лиха! Заиграй, Вавила, в гудочек, во звончатый тот переладец, Китоврас с Квасурой помогут!
Заиграл Вавила в гудочек, во звончатый тот переладец — петухи полетели с курами, куропаточки с пестрюхами, стали на оглобли садиться. Стал их бить мужик, в воз накладывать.
И поехал он в городочек, развязал он там свой возочек, — петухи полетели с курами, куропаточки с пестрюхами. Посмотрел мужик в свой возок — а в возке одни черепки.
И пошли скоморохи дальше. Видят: на реке красна девица полоскает в речке бельё.
— Уж ты здравствуй-ка, красна девица! Бог на помощь тебе — полоскать бельё!
— Вам спасибо на добром слове! Вы куда дороженьку держите?
— Мы идём сейчас в Иноземье — переигрывать там Собаку! А и сына его Переплута, а и дочь его Перекрасу!
— Пособи вам Бог, скоморохи! Чтобы вам его опозорить! И спалить собачее царство!
Китоврас с Квасурой сказали:
— Заиграй, Вавила, в гудочек! Во звончатый тот переладец! Китоврас с Квасурой помогут!
Заиграл Вавила в гудочек, во звончатый тот переладец, приспособили скоморохи. А у той-то у красной девицы были все полотна холщовы — стали шёлковы и атласны.
И пошли скоморохи дальше. И пришли они в Иноземье. Заиграл тогда бог Собака. Заиграл сын Дыя в гудочек, во звончатый тот переладец, — стала тут вода прибывать и топить гостей-скоморохов. Разлилась вода широко, подымалася высоко, скрылись в тех великих водах — рощи и долины, горные вершины…
И воскликнули скоморохи:
— Заиграй, Вавила, в гудочек! Во звончатый тот переладец! Китоврас с Квасурой помогут!
Заиграл Вавила в гудочек, во звончатый тот переладец, приспособили скоморохи. И пошли быки тут стадами, да стадами и табунами, — стали воду ту выпивать, стала та вода убывать.
Заиграл тут бог Переплут. И поднялись пред скоморохами горы и леса непролазные.
И воскликнули скоморохи:
— Заиграй, Вавила, в гудочек! Во звончатый тот переладец! Китоврас с Квасурой помогут!
Заиграл Вавила в гудочек, во звончатый тот переладец, приспособили скоморохи, — загорелось царство Собаки и сгорело от края до края. И сбежал тогда бог Собака к Дыю-батюшке от огня.
И тогда Китоврас со Квасурой посадили Вавилу царствовать. И женили на Перекрасе.