Сочихолл-стрит была ярко освещена фонарями, стоящими перед шикарными магазинами и ресторанами. Что делать? Он уже углядел пару архаровцев — ну хотя бы до того, как те заметили его. Дождь стих до легкой мороси, но Томас все равно промок до нитки.
Тротуар внезапно осветился, и он отпрянул в дверной проем. По ступеням ресторана спускался мужчина в вечернем туалете. Подошел к бордюру и взмахом подозвал один из проезжавших мимо экипажей. Неужто возможность? Пока непонятно. Макграт прошел мимо кеба, когда гуляка сел в него, сказав что-то кучеру. Тот причмокнул, тряхнул вожжами, и кеб медленно покатил прочь.
Вокруг хватало других кебов — и пешеходов, переходящих улицу. Не слишком убыстряя шаг, Макграт держался почти за кебом и вскоре увидел, как тот сворачивает в темный переулок. Свернув за угол, Томас сорвался на бег.
Старая лошадь не торопилась, а кнут кучер пускать в ход не хотел. Наконец кеб остановился, не слишком опередив преследователя. Макграт был всего в футе от него, когда седок расплатился и поднялся по ступенькам крыльца приличного особняка.
— Деньги! — выдохнул Макграт, хватая кучера за руку. — Давай мне все деньги, что у тебя есть.
— А этого не хочешь?! — крикнул тот, с маху приложив ирландца палкой по голове сбоку. Кучер был молод и силен, из раны сразу пошла кровь, — но и ему самому не поздоровилось. Крепкий удар кулаком в грудь вышиб весь воздух из его легких, повергнув кучера на мокрый тротуар.
Быстро обшарив упавшего, Макграт нашел бумажник во внутреннем кармане куртки. Все заняло считаные секунды; никто его не видел. Кеб свернул за угол и скрылся из виду, а Макграт быстро зашагал в противоположном направлении.
Он припозднился на встречу, Пэдди Макдермотт уже ждал его в темной подворотне. Заслышав шаги Макграта, он вышел навстречу.
— Я думал, ты не придешь...
— Как видишь, тут я весь. Как оно прошло?
— Не совсем, как ты сказал. Никаких ирландцев не было ни в одном из баров, что я навестил, вообще ни единого. Бритты загребли их всех — и продов, и тейгов.
— Иисусе, они что, не знают, кто такие лоялисты?
— Смахивает на то. Но я сходил в гавань, как ты сказал, и шотландские рыбаки очень сердитые насчет всего этого. Гадают, не придет ли следом ихний черед. Как услыхали мой акцент, спросили, не в бегах ли я. Я сказал «ага», и они мне поверили. Смахивает на то, что здешние рыболовы и те, что с Ольстера, все рыбачат на одних отмелях. По-моему, они маленько занимаются контрабандой друг для дружки, но я не хотел расспрашивать сверх меры. Они захватят меня поутру, чтоб я поспел на похороны, про которые говорил им. Но обойдется дороговато. Десятка туда, потом еще десять фунтов другим, которые довезут меня на берег. У нас таких деньжищ нету.
— Ну, скажем, у некоторых есть, — с этими словами Макграт выудил из кармана пачку банкнот. — Доберись туда, Пэдди. Доберись до Ирландии и скажи им про то, что тут творится. Дублин должен знать.
Президент Авраам Линкольн поднял голову от бумаг, которые подписывал, и поглядел на вошедшего секретаря Джона Николая.
— Дайте мне покончить с этим, Джон, потом я весь внимание. Похоже, бумаги с каждым днем все прибывают.
Промокнув подпись, он положил стопку документов в ящик стола, откинулся на спинку кресла и вздохнул с облегчением.
— Итак, чем могу служить?
— Пришел военный министр Стэнтон. Хочет поговорить с вами о каких-то срочных делах. А с ним генерал Мигер.
— Ирландия, — устало покачал головой Линкольн. — Эта несчастная страна все еще страдает после всех перенесенных бедствий. — Он встал и потянулся. — Хватит мне сидеть за столом на сегодня. Не будете ли вы добры сказать им, чтобы ждали меня в комнате кабинета министров?
Президент вытер кончик пера и закрыл чернильницу. Бумажной работы на сегодня достаточно. Пройдя по коридору, он вошел в комнату кабинета. При его появлении двое мужчин, стоявших у окна, обернулись к нему.
— Джентльмены, пожалуйста, присаживайтесь.
— Спасибо, что согласились увидеться с нами, — сказал Мигер.
— Опять Ирландия?
— К сожалению, сэр. Я получил чрезвычайно тревожное донесение.
— Как и я, — столь же угрюмо подхватил Стэнтон. — В нейтральных водах захвачен еще один корабль. Хлопковое судно на пути в Германию вместе с грузом. Доставлено в Англию, где владельца и офицеров отпустили. Но ее несчастный экипаж силком завербовали в британский военный флот. Офицеры возвращались через Францию, вот почему мы узнали об инциденте только теперь.
— Значит, 1812 год сызнова?
— Вот уж действительно.
Будет ли война снова — и по той же самой причине? Президент тяжко вздохнул, даже не заметив этого, и прижал ладонь к разболевшейся голове.
— Я тоже получил донесения, — вставил Мигер. — Нам было известно, что англичане уже несколько месяцев собирают и куда-то увозят ирландцев, но мы и понятия не имели, что с ними происходит. От них не было никаких вестей, будто они бесследно пропадали. Но теперь мы знаем. Весть дошла до нас, и за ее подлинность ручаются. Власти устроили лагеря, концентрационные лагеря, как они их окрестили. Два человека бежали из лагеря близ Бирмингема, и один из них добрался до Белфаста. Они говорят, в этих жутких местах держат не только мужчин, но и женщин, и даже детей. Условия жизни в лагерях просто ужасные. Никого ни в чем не обвиняют, просто держат в заключении против их воли. Это не просто преступление против личностей — это преступление против целой нации!
Линкольн слушал в молчании, глядя на сгущающийся за окном мрак и чувствуя, что такой же мрак сгущается в его душе.
— Мы должны что-то предпринять, но ничего не могу придумать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Надо созвать заседание кабинета. Завтра утром. Может, более холодные и трезвые головы найдут какие-нибудь ответы. Полагаю, надлежит подать официальный протест...
— Они проигнорируют его так же, как игнорировали все остальные, — покачал головой Стэнтон. Затем, по какой-то своей ассоциации, осведомился: — От генерала Шермана еще никаких вестей?
— Никаких. Как же я их жду! За годы войны я привык надеяться на него. Наша страна в неоплатном долгу перед ним. Вне всяких сомнений, на этого человека можно положиться в случае национальной катастрофы. Меня тревожит его безопасность, потому что я уверен: он участвует в каком-то отчаянном предприятии. Хотел бы я знать, где он сейчас...
А за океаном, на берегах страны, подвергшей их столь суровому испытанию, Шерман смотрел в подзорную трубу на полуостров, далеко выдающийся в море.
— Он называется Ящерицей, — поведал граф Корженевский. — Странное название — да при том старинное. Никто не знает, с чего это полуостров назвали именно так. Но на современных картах он выглядит как ящерица — о чем не могли ведать люди, давшие ему такое название. Такая вот загадка. А самый кончик называется Краем Земли — и вполне справедливо. Это самая западная точка Британии. Вот там и располагается городок Пензанс.
Шерман повернул трубу, чтобы навести ее на город.
— Здесь оканчивается Великая Западная железная дорога.
— В самом деле.
— Я бы хотел сойти на берег, чтобы посетить город. Или это слишком рискованно?
— Проще пареной репы, старина, как сказал бы граф Игги. Это не то что посещение военного объекта — так сказать, визит в логово льва. Это тихое, сонное местечко с приемлемой бухточкой, где мы можем причалить среди прочих яхт. Очень не помешает прогуляться по берегу, выпить теплого британского пива и все такое. Пока говорить с местными буду только я, никакой опасности нет.
— Так и сделаем, — решительно заявил Шерман.
Жаркое солнце рассыпалось бликами по сланцевым крышам Пензанса. Когда они подходили к гавани, оттуда как раз вышел паровой паром, направляющийся на острова Силли. Граф и трое американских офицеров в костюмах яхтсменов отправились в весельной шлюпке на берег. Корженевский был прав: на их прибытие не обратил внимания ровным счетом никто. Рыбак, чинивший сети на берегу, поглядел на проходящих, почесал нос и вернулся к работе. Было воскресенье, и на берегу хватало нарядно одетой публики. В такой день приятно пройтись на свежем воздухе.
Впереди высилось здание железнодорожного вокзала. Оглядевшись, чтобы увериться, что никто их не услышит, Шерман вполголоса обратился к графу:
— Препятствует ли нам что-нибудь зайти туда?
— Ничего. Я наведу кое-какие справки в билетной кассе, пока вы, джентльмены, подождете меня в сторонке.
— И оглядимся, — с улыбкой подхватил капитан Уилсон. Как только они ступили на берег, он только и делал, что окидывал все вокруг пристальным взглядом топографа.
Поднявшись по невысокой лестнице, они вошли в здание вокзала. Поезд как раз отправлялся, и они, подобно многим другим, поглядели, как двери вагонов захлопнулись и кондуктор дал свисток. Начальник станции в мундире, с золотой часовой цепочкой поверх жилета, махнул машинисту флажком. Паровоз загудел, выпустив в небо столб пара, и, изрыгая тучи дыма, потащил поезд со станции.
— Джентльмены, — громко сказал граф, — по-моему, вон там бар. День нынче жаркий, и, думаю, никому из нас не помешает освежающий стаканчик эля.
Они в молчании уселись вокруг стола. Напитки принесли почти тотчас же. Все четверо неспешно потягивали эль, озирая вокзальную сутолоку. Затем, покончив с напитками, той же ленивой походкой двинулись обратно к ожидающей шлюпке.
— Я должен заняться черчением сразу по возвращении, — сказал Уилсон. — Просто торопливые наброски, пока воспоминания еще свежи.
— Несомненно, — поддержал Корженевский. — Времени убрать бумаги в сейф будет предостаточно, если к нам приблизится какое-нибудь другое судно. Прогулка была весьма полезной, не так ли, джентльмены?
— Совершенно верно, — подтвердил Шерман. — Но я хотел бы увидеть кое-что еще.
— И что же?
— Совершить небольшое путешествие по железной дороге, граф. И я бы хотел, чтобы вы составили мне компанию при поездке в Плимут.