Он пошарил на полках своего шкафа и нащупал рваный скафандр. Другого на борту "Номада" не было, и Фойл больше не помнил где или как он нашёл его. Он заклеил дыру аварийной заплаткой, но не мог зарядить или заменить пустые кислородные картриджи на спине. Фойл забрался в скафандр. Он захватит с собой достаточно воздуха из шкафа чтобы продержаться в вакууме пять минут... не больше.
Фойл открыл дверь и ступил в чёрную стужу космоса. Вырвавшийся с ним влажный воздух превратился в крошечное снежное облако и поплыл по исковерканному коридору главной палубы. Фойл налёг на пустой резервуар вытолкнул его из шкафа и отправил прочь. Минута прошла.
Он развернулся и толкнул себя сквозь плавающий мусор к люку в балластный трюм. Он не бежал, его движения были предназначены для невесомости... толчки ногами, локтями и руками о палубу, стены и углы, медленный полёт сквозь пространство, словно летучая мышь, летящая под водой. Фойл влетел в люк балластного отсека на тёмной стороне. Прошло две минуты.
Как и все космические корабли, "Номад" балансировался и центровался массой его воздушных резервуаров, уложенных вдоль киля так, что это походило на длинный плот, опутанный по краям лабиринтом соединительных труб. Фойл потратил ещё минуту, отсоединяя баллон. У него не было возможности узнать - полон он или уже израсходован; не надрывается ли он, волоча баллон в свой шкаф, лишь чтобы узнать что тот пуст, и его жизнь кончена. Раз в неделю он играл в космический покер.
В ушах зашумело. Воздух в скафандре быстро становился негодным для дыхания. Фойл толкнул массивный цилиндр к люку, пригнулся, пропуская его над головой, и кинулся вслед за ним. Он вытолкнул баллон через люк. Прошло четыре минуты и он уже дрожал, а в глазах начинало темнеть. Он провёл резервуар по коридору главной палубы и загнал его в инструментальный шкаф.
Фойл захлопнул герметичную дверь, запер её, нащупал на полке молоток. Трижды ударил по промёрзшему цилиндру в надежде ослабить клапан, и с мрачной безысходностью повернул ручку. Из последних сил распахнул шлем, чтобы не задохнуться в скафандре, пока камера наполняется воздухом... если в резервуаре есть воздух. Он потерял сознание, как и много раз до того; возможно, навсегда.
- Кто ты?
- Гулли Фойл.
- Откуда ты?
- С Земли.
- Где ты?
- В космосе.
- Куда направляешься?
Фойл пришёл в себя. Он был жив. Он не тратил время на молитвы или благодарения, а продолжал бороться за жизнь. Обшарил в темноте полки, где держал пищу. Там осталась всего пара пакетов. Так как он всё равно в скафандре, можно ещё раз сыграть с вакуумом в рулетку и пополнить запасы.
Он проветрил свой скафандр воздухом из баллона, закрыл шлем и снова выплыл на мороз и свет. Прополз по главной палубе и поднялся по остаткам лестницы на командную палубу, которая теперь была не более чем крытым коридором в космосе; большая часть стен была уничтожена.
С солнцем справа и звёздами слева, Фойл поплыл к корме, в направлении камбузного склада. На полпути по коридору он миновал дверь - прямоугольник косяка всё ещё стоял между палубой и потолком. Всё ещё висящая на петлях створка была полуоткрыта - дверь в никуда. За ней была только пустота и равнодушные звёзды.
Минуя дверь, он увидел случайно своё отражение в полированном хроме створки... Гулли Фойл, высокое чёрное создание, бородатое, покрытое коркой засохшей крови и грязи, измождённое, с больными терпеливыми глазами... Потревоженный его движением хлам потоком тянулся за ним, как хвост мусорной кометы.
Фойл свернул в камбузный склад и начал обшаривать его с методичностью и скоростью пятимесячного опыта. Большинство из того, что было в бутылках замёрзло и лопнуло. Большинство консервов лишилось своей упаковки - олово рассыпалось в прах в абсолютном нуле космоса. Фойл собирал пайки; пакеты, концентраты и кусок льда из лопнувшего водяного бака. Он побросал всё в большой медный котёл, затем развернулся и вылетел из склада, волоча котёл за собой.
Возле двери в никуда Фойл снова взглянул на себя, отразившегося в хромированной створке обрамлённой звёздами... И в недоумении застыл. Он смотрел на звёзды за дверью, ставшие старыми знакомыми за пять месяцев. Среди них оказался самозванец; комета, как показалось ему, с невидимой головой и короткой струёй хвоста . А потом Фойл понял, что смотрит на космический корабль, хвостовые ускорители которого вспыхивали, когда тот разгонялся к Солнцу курсом, что должен был пройти мимо него.
- Нет, - пробормотал он. - Нет, паря. Нет.
Он постоянно страдал от галлюцинаций. Фойл повернулся, направляясь назад, в свой гроб. Затем взглянул опять. Это всё так же был космический корабль, хвостовые ускорители вспыхивали, когда тот разгонялся к Солнцу курсом, что должен был пройти мимо него. Фойл поделился мыслями с Вечностью.
- Уже шесть месяцев, - произнёс он на уличном арго. - Нет? Ты, слушай меня, Целитель. Иду на спор. Смотрю ещё, добрый Целитель. Если корабль, я твой. За мной должок. Но если нет, паря... скафандр прочь, и с концами. Кишки наружу. Играем честно, и всё тут. А теперь пошли знак, да или нет, и всё.
Он посмотрел в третий раз. В третий раз он увидел космический корабль хвостовые ускорители вспыхивали, когда тот разгонялся к Солнцу курсом, что должен был пройти мимо него.
Это был знак. Он уверовал. Он был спасён.
Фойл встрепенулся и бросился, как мог, по командной палубе к мостику. Возле трапа он всё же удержал себя. Очень скоро он не сможет оставаться в сознании, если не обновит воздух в скафандре. Он кинул на приближающийся корабль молящий взгляд, рванулся в инструментальный шкаф и заполнил скафандр.
Фойл поднялся на капитанский мостик. В иллюминатор по правому борту он видел корабль, двигатели всё ещё вспыхивали; тот, видимо, проводил коррекцию курса, потому что приближался он очень медленно.
На пульте "СИГНАЛЫ" Фойл нажал кнопку "ТЕРПЛЮ БЕДСТВИЕ". В страхе прождал три секунды. Потом его ослепили яркие вспышки, три тройных взрыва, девять молитв о помощи. Он нажал на кнопку ещё дважды, и ещё дважды вспыхивали огни, а радиоактивные вещества в аварийных сигналах заполняли космос воем, который примет любой приёмник, на любой волне.
Пришелец выключил двигатели. Его заметили! Его спасут! Он переродился. Возликовал.
Фойл бросился к своему шкафу и снова открыл скафандр. Из его глаз потекли слёзы. Он стал собирать свои пожитки... часы без циферблата, их он исправно заводил, просто для того, чтобы слышать их тиканье. Яйцерезку, на нитях которой он наигрывал незамысловатые мелодии. Разводной ключ с деревянной ручкой. Её он сжимал в моменты тоскливого одиночества... Он выпустил их из рук от нетерпения, зашарил в темноте пытаясь поймать, потом дико захохотал над собой.
Фойл проветрил скафандр ещё раз, и помчался обратно на капитанский мостик. Он вдавил кнопку пуска сигнальных ракет с надписью "СПАСИТЕ". Из тела "Номада" выстрелил фальшфейер, он вспыхнул и завис, заполняя резким белым светом космос на мили вокруг.
- Иди, ты, детка. - хрипло молил Фойл. - Торопись, друг. Иди детка, иди, ко мне.
Полупризрачной грозной торпедой на краю освещённого круга скользнул корабль, приближаясь медленно и осторожно, разглядывая его. У Фойла на миг сжалось сердце. Так осторожно маневрировал незнакомец, что его можно было принять за вражеский корабль с Внешних Спутников. Потом проплыла знаменитая красно-синяя эмблема, торговый знак могущественного клана Престейна, Престейна с Земли, всесильного, милостивого, щедрого. "Номад" был однотипным с ним кораблем и тоже принадлежал Престейну. Фойл понял: к нему нисходит ангел с небес.
- Сестрёнка, милая, - истово бормотал Фойл, - Добрый ангел, унеси меня домой. Корабль поравнялся с Фойлом. Иллюминаторы по его борту сияли тёплым дружеским светом. Отчётливо виднелись на корпусе название и регистрационный номер: "Ворга-Т:1339". В одну секунду корабль поравнялся с ним, в другую - прошёл дальше, в третью - исчез.
Сестра отвергла его. Ангел его покинул.
Фойл прекратил пританцовывать и бормотать. Он замер в смятении. Прыгнув к пульту, он замолотил по кнопкам. Аварийные, посадочные, взлётные, карантинные фальшфейеры брызнули из корпуса Номада в безумии белых, алых и зелёных красок, вспыхивая, умоляя... а "Ворга-Т:1339" тем временем удалялся беззвучно и неумолимо, кормовые двигатели снова сияли, разгоняя его курсом к солнцу.
Так, в течение пяти секунд Фойл родился, жил и умер. После тридцати лет существования и шести месяцев пытки Гулли Фойл, типичный Средний Человек, исчез. Ключ повернулся в замке его души и открыл дверь. То, что появилось, перечеркнуло Среднего Человека навсегда.
- Ты прошёл мимо, - с неспешно растущей яростью проговорил он. - Ты бросил меня гнить, как паршивого пса. Ты бросил меня подыхать, Ворга... Ворга-Т:1339. Нет. Я отсюда выберусь, я. Найду тебя, Ворга. Я сгною тебя. Я убью тебя, Ворга. Я убью тебя насмерть.
Кипящая кислота ненависти опалила его плоть, завладела его душой, выела скотское долготерпение и безразличие, сделавшие его ничтожеством, и возбудила цепь реакций, которые превратят Гулли Фойла в адскую машину. Он был одержим.
- Ворга, я убью тебя насмерть.
Фойл сделал то, на что неспособно ничтожество - освободился.
Два дня в пятиминутных вылазках прочёсывал он обломки корабля, и соорудил заплечную сбрую. Он прикрепил к ней резервуар с воздухом и импровизированным шлангом соединил его со шлемом. Он протискивался по коридорам как муравей, тащащий соломину, но обрёл свободу передвижения по "Номаду".
Он думал.
Он научился пользоваться немногими уцелевшими навигационными приборами в контрольной рубке, до дыр зачитав стандартные инструкции, разбросанные среди развалин навигационного поста. За десять лет службы в космосе ему и в голову не приходила такая мысль, несмотря на награду в виде продвижения по службе и денег; но теперь его ждала награда - "Ворга-Т:1339".