- Уэднесбери. Робин Уэднесбери.
- Очень приятно. Капитан Йанг-Йовил. Как мило с вашей стороны навестить меня, мисс Робин. Вы избавили меня от долгих трудных поисков.
- Н-но я не понимаю... "Что вы делали на Испанской Лестнице? Зачем вы охотились..."
Йанг-Йовил обратил внимание, что губы её не шевелятся.
- О, так вы телепат, мисс Уэднесбери? Как это может быть? Я считал, что знаю всех телепатов в системе.
- Я не полный телепат. Я телесенд. Я могу только слать... а не принимать.
- Что, разумеется, обесценивает ваш дар. Понимаю. - Йанг-Йовил грустно покачал головой. - Что за подлость, мисс Уэднесбери... в полной мере ощущать все недостатки телепатии и в то же время быть лишённой её преимуществ. Поверьте, я сочувствую вам.
"Господи, он первый, кто понял это сам, без разъяснений..."
- Осторожней, мисс Уэднесбери. Я принимаю ваши мысли. Итак, насчёт Испанской Лестницы?...
Он помедлил, внимательно выслушивая её тревожную телесендию.
"За кем он охотился? За мной? Имеющий родс... О боже! Меня будут пытать... Выбивать информацию... Я..."
- Моя милая девочка, - мягко произнёс Йанг-Йовил. Он взял её руки и деликатно сжал их. - Послушайте меня. Вы зря волнуетесь. Очевидно, вы числитесь как "имеющий родственников на вражеской стороне", так?
Она кивнула.
- Это плохо, но сейчас не будем об этом беспокоиться. То, что в Разведке мучают людей, выбивая и вырезая из них информацию... всё это пропаганда.
- Пропаганда?
- Мы не звери, мисс Уэднесбери. Нам известно, как заставить людей говорить, не прибегая к средневековой жестокости. Но мы специально распространяем подобные слухи, чтобы, так сказать, заранее подготовить почву.
"Это правда? Он лжёт. Пытается обмануть меня."
- Это правда, мисс Уэднесбери. Я действительно иногда прибегаю к хитрости, но сейчас в этом нет нужды. Зачем - когда вы пришли сюда по доброй воле.
"Он слишком находчив... слишком быстр. Он..."
- Мне кажется, вас жестоко обманули недавно, мисс Уэднесбери... Жестоко обидели.
- Да. "Боже, да. Но это, в основном, моих рук дело. Я дура. Проклятая дура!"
- Никак не дура, мисс Уэднесбери, и ни в коем случае не проклятая. Не знаю, что могло так подорвать вашу уверенность в себе, но я надеюсь восстановить её. Итак... вы были обмануты, не так ли? В основном, сами собой? Что ж, с каждым бывает. Но вам ведь кто-то помогал... Кто?
"Я предаю его."
- Тогда не говорите.
- "Но я должна найти мать и сестёр... Я не могу ему больше верить..." - Робин глубоко вздохнула. - Я хочу рассказать вам о человеке по имени Гулливер Фойл.
Йанг-Йовил сразу же взялся за дело.
- Правда, что он приехал по железной дороге? - спросила Оливия Престейн. - На паровозе с вагончиком? Какая удивительная смелость.
- Да, это поразительный молодой человек, - ответил Престейн. Он стоял, седой как сталь и твёрдый как сталь в приёмной зале своего особняка; только он и его дочь. Престейн стоял на страже чести и жизни, ожидая возвращения бежавших в панике слуг, и невозмутимо развлекал дочь беседой, не позволяя ей догадаться, какой серьёзной опасности они подвергались.
- Папа, я устала.
- У нас была тяжёлая ночь, дорогая. Но я прошу тебя пока не уходить.
- Почему?
Престейн воздержался от объяснений что ей будет безопасней с ним.
- Мне одиноко, Оливия. Поговорим ещё немного.
- Я сделала дерзкую вещь, папа. Я следила за обстрелом из сада.
- Как! Одна?
- Нет. С Формайлом.
Тяжёлые удары сотрясли парадную дверь, запертую Престейном.
- Кто это?
- Бандиты, - спокойно сказал Престейн. - Не тревожься, Оливия. Они не войдут. - Престейн шагнул к столу, где он выложил оружие аккуратным рядом, словно раскладывал пасьянс. - Нет никакой опасности, любовь моя. - Он попытался отвлечь её. - Ты говорила мне о Формайле...
- Ах, да. Мы смотрели вместе... описывая друг другу увиденное.
- Без компаньонки? Это было неблагоразумно, Оливия.
- Знаю, я вела себя недостойно. Он казался таким большим, таким спокойным, таким самоуверенным, что я решила разыграть леди Надменность. Помнишь мисс Пост, мою гувернантку, такую бесстрастную и высокомерную, что я прозвала её леди Надменность? Я вела себя как леди Надменность. Он пришёл в ярость, папа. Поэтому отправился искать меня в саду.
- И ты позволила ему остаться? Я потрясён, дорогая.
- Я тоже. Я, наверное, наполовину сошла с ума от возбуждения. Как он выглядит, папа? Как он тебе показался?
- Он действительно большой. Высокий, жгуче-чёрный, довольно загадочный. Похож на Борджиа. Он мечется между наглостью и дикостью.
- Ага, так он дикарь, да? Я почувствовала это. Он излучает угрозу... Большинство людей просто мерцают... он же искрится, как молния. Ужасно захватывающе.
- Дорогая, - нравоучительно указал Престейн. - Незамужним девушкам не подобают такие нескромные слова. Я бы огорчился, любовь моя, если бы у тебя появилось романтическое влечение к такому парвеню, как этот Формайл с Цереры.
В зал стали джантировать слуги, повара, официанты, лакеи, камердинеры, кучера, горничные. Все они были пристыжены своим паническим бегством.
- Вы бросили свои посты. Это не будет забыто, - холодно отчеканил Престейн. - Моя безопасность и моя честь снова в ваших руках. Берегите их. Леди Оливия и я удаляемся на покой.
Он взял дочь под локоть и помог ей подняться по лестнице, ревностно охраняя свою ледяную принцессу.
- Кровь и деньги, - пробормотал Престейн.
- Что, папа?
- Я подумал о семейном пороке, Оливия. Я благодарю всевышнего, что ты не унаследовала его.
- Что за порок?
- Тебе незачем знать. Это то, что у нас есть общего с Формайлом.
- Значит, он испорчен? Я почувствовала. Как Борджиа, ты сказал. Безнравственный Борджиа, с чёрными глазами и печатью на лице. Такой безумный узор.
- Узор, дорогая?
- Да. Я видела странный узор на его лице... не обычную электрическую сеть нервов и мышц. Что-то, наложенное поверх них. Это поразило меня с самого начала.
- И что же это за узор о котором ты говоришь?
- Фантастический... изумительно порочный... Не могу выразить словами. Дай мне что-нибудь для письма. Я покажу.
Они остановились перед чиппендельским секретером. Престейн достал плиту оправленного в серебро хрусталя. Оливия прикоснулась к ней кончиком пальца; появилась чёрная точка. Она повела палец, и точка превратилась в линию. Быстрыми штрихами она набросала кошмарные завихрения и росчерки дьявольской маски.
Саул Дагенхем покинул затемнённую спальню. Через секунду её залил свет, излучаемый стеной. Казалось, гигантское зеркало отражало покои Джизбеллы, но с одним причудливым искажением. В постели лежала Джизбелла, а в отражении на постели сидел Дагенхем. Зеркало было на самом деле свинцовым стеклом, разделяющим две одинаковые комнаты. Дагенхем только что включил в своей свет.
- Любовь по часам, - раздался в динамике голос Дагенхема. - Отвратительно.
- Нет, Саул. Нет.
- Низко.
- Снова нет.
- Горько.
- Нет. Ты жаден. Довольствуйся тем, что имеешь.
- Богу известно, это больше, чем я когда-либо имел. Ты прекрасна.
- Ты любишь крайности... Спи, милый. Завтра едем кататься на лыжах.
- Нет, мои планы изменились. Надо работать.
- Саул... ты ведь обещал. Достаточно работы, волнений и беготни. Ты не собираешься сдержать слово?
- Не могу. Идёт война.
- К чёрту войну. Ты уже в полной мере пожертвовал собой в Песках Тихо. Что ещё они могут требовать от тебя?
- Я должен закончить одно дело.
- Я помогу тебе.
- Нет. Не вмешивайся в это, Джизбелла.
- Ты мне не доверяешь.
- Я не хочу причинить тебе вреда.
- Ничто не может повредить нам.
- Фойл может.
- Ч-что?..
- Формайл - Фойл. Ты знаешь это. Я знаю, что ты знаешь.
- Но я никогда...
- Да, ты мне не говорила. Ты великолепна. Так же храни верность и мне, Джизбелла.
- Тогда каким образом ты узнал?
- Фойл допустил ошибку.
- Какую?
- Имя.
- Формайл с Цереры? Он купил церерскую компанию.
- Но Джеффри Формайл?
- Просто выдумал.
- Полагает, что выдумал... Он его вспомнил. Джеффри Формайл - имя, которое используют в Мегаломаниакальном Тесте, в Объединенном Госпитале Мехико-Сити. Я устроил Мегалан Фойлу, когда пытался расколоть его. Имя, должно быть, осталось глубоко в его памяти. Он выудил его из памяти, считая что придумывает новое. И это дало мне подсказку.
- Бедный Гулли.
Дагенхем улыбнулся.
- Да. Как мы ни защищаемся от внешних врагов, нас всегда подводят внутренние. Против измены нет защиты, и мы все предаём себя.
- Что ты собираешься делать, Саул?
- Покончить с ним, разумеется.
- Ради двадцати фунтов ПирЕ?
- Нет. Чтобы вырвать победу в проигранной войне.
- Что? - Джизбелла подошла к стеклянной перегородке, разделяющей комнаты. - Саул, ты? Патриотичен?
Он кивнул, почти смущённо.
- Странно. Абсурдно. Но это так. Ты изменила меня полностью. Я снова нормальный человек.
Он прижал лицо к стене, и они поцеловались через три дюйма свинцового стекла.
Море Спокойствия идеально подходило для выращивания анаэробных бактерий, фагов, редких плесеней, грибков и прочих видов микроорганизмов, требующих безвоздушного культивирования и столь необходимых медицине и промышленности.
"Бактерия, Инк." была огромной мозаикой культивационных полей на подставках, разбросанных вокруг центрального скопления бараков и контор. Каждое поле представляло собой гигантскую прозрачную лабораторную чашку ста футов диаметром, двенадцати дюймов в высоту и не более двух молекул толщиной.
За день до того, как линия восхода, ползущая по поверхности Луны, достигала Моря Спокойствия, кадки наполнялись питательной средой. На восходе - резком и слепящем на безвоздушном спутнике - их засевали, и на протяжении следующих четырнадцати дней не