прерывного солнца лелеяли, прикрывали и подкармливали мельтешащие фигурки полевых рабочих в скафандрах. Когда к Морю Спокойствия подползала линия заката - урожай снимали, а кадки оставляли вымораживаться и стерилизоваться в двухнедельной стуже лунной ночи.
Джантация была не нужна для этой кропотливой работы. Поэтому "Бактерия, Инк." нанимала несчастных, неспособных к джантации, и платила им жалкие гроши. Самый непрестижный труд; занимались им отбросы и подонки со всей Солнечной системы. И бараки "Бактерии, Инк." во время вынужденного четырнадцатидневного безделья напоминали ад. Фойл убедился в этом, войдя в барак N 3.
Ему открылась ужасающая картина. Большое помещение ходило ходуном. Две сотни мужчин жрали, пили, сидели, лежали ничком, тупо смотрели на стены, плясали и горланили. Между ними сновали шлюхи и пронырливые сводники, профессиональные игроки с раскладными столиками, торговцы наркотиками, ростовщики и воры. Клубы табачного дыма перекрывали вонь пота, сивухи и Аналога. На полу валялись безжизненные тела, разбросанное бельё, одежда, пустые бутылки и гниющая пища.
Дикий рёв отметил появление Фойла, но у него было всё чтобы справиться с этой ситуацией. Он заговорил с первой же волосатой рожей возникшей перед его лицом.
- Кемпси? - спокойно спросил он. И вместо ответа услышал хохот. Несмотря на это он улыбнулся и сунул банкноту в сто кредиток.
- Кемпси? - спросил он другого. И вместо ответа услышал проклятья. Но он снова заплатил и безмятежно стал проталкиваться вглубь, спокойно раздавая банкноты в благодарность за насмешки и оскорбления. В середине барака он нашёл того, кого искал, - капо, огромного, чудовищно безобразного зверя. Голый лысый громила возился с двумя проститутками и лакал виски, подносимое льстивыми руками лизоблюдов.
- Кемпси? - обратился Фойл на незабытом языке отродья городских трущоб. - Нужно Роджера Кемпси.
- Тебе ни шиша не нужно, - ответил громила, выбрасывая вперёд огромную лапу. - Гони монету.
Толпа радостно взревела. Фойл оскалился и плюнул ему в глаз. Все испуганно застыли. Лысый громила отшвырнул проституток и яростно кинулся на Фойла. Через пять секунд он ползал на полу; Фойл придавил его шею ногой.
- Нужно Кемпси, - ласково проговорил Фойл. - Сильно нужно, паря. Лучше скажи, а не то конец тебе, и всё.
- В уборной! - прохрипел громила. - Отсиживается. Он всегда там...
- Теперь ты меня победил. - усмехнулся Фойл. Он швырнул остаток денег на пол перед лысым и быстрым шагом прошёл в уборную.
Кемпси скорчился в углу, прижав лицо к стене, глухо постанывая в однообразном ритме, очевидно, не первый час.
- Кемпси?
Ему ответило мычание.
- Что такое, ты?
- Одежда... - всхлипнул Кемпси. - Одежда. Везде. Повсюду. Одежда. Как грязь, как блевотина, как дерьмо... Одежда. Кругом одежда.
- Вставай. Вставай, ты.
- Одежда. Везде одежда. Как грязь, как блевотина, как дерьмо...
- Кемпси, очнись. Меня прислал Орель.
Кемпси перестал стонать и повернул к Фойлу распухшее лицо.
- Кто? Кто?
- Меня прислал Сергей Орель. Я помогу тебе. Ты свободен. Уносим ноги.
- Когда?
- Сейчас.
- Благослови его бог! О господи, благослови!..
Кемпси неуклюже запрыгал, исцарапанное багровое лицо расплылось в искажённой улыбке. Он надтреснуто смеялся и пританцовывал; Фойл вывел его из уборной. Но в бараке Кемпси снова застонал и заплакал. Они шли по длинному помещению, а голые шлюхи хватали охапки грязной одежды и трясли ей перед лицом Кемпси. Тот что-то нечленораздельно хрипел и трясся, на губах выступила пена.
- Что такое, с ним? - спросил Фойл у лысого громилы на языке уличных подонков.
Громила демонстрировал ныне почтительный нейтралитет, если не горячую любовь.
- Да кто его знает. - ответил тот. - Всегда так, он. Сунешь рваньё - и дёргается.
- Чего он?
- Чего? Чокнутый, и всё.
В шлюзе Фойл натянул на себя и Кемпси скафандры и вывел его на ракетное поле. Антигравитационные лучи бледными пальцами тянулись из шахт к зависшей в ночном небе горбатой Земле. Они вошли в шахту, поднялись на яхту Фойла и сняли скафандры. На яхте Фойл достал из шкафчика бутылку и шприц-ампулу. Он налил стакан и сунул его Кемпси. Ампулу он, усмехнувшись, спрятал в ладони.
Кемпси жадно глотнул виски - всё ещё потрясённый, всё ещё ликующий.
- Свободен, - бормотал он. - Благослови его бог! Свободен... - Он снова выпил. - Что я пережил... До сих пор не могу поверить. Это словно во сне. Почему мы не взлетаем? Я... - Кемпси подавился и выронил стакан, в ужасе глядя на Фойла. - Твоё лицо! - воскликнул он. - Боже мой, твоё лицо! Что с ним случилось?
- Ты с ним случился, ты, сволочь! - вскричал Фойл.
Он прыгнул - подобранный, как тигр, жестокий, как тигр, пылая тигриной маской, - и метнул ампулу. Та вошла в шею Кемпси и, подрагивая, повисла. У Кемпси подогнулись ноги.
Фойл ускорился, подхватил тело в падении и понёс в правую каюту. На яхте было всего две каюты, и обе Фойл подготовил заранее. Правая каюта была превращена в операционную. Фойл привязал тело к столу, открыл чемоданчик с инструментами и начал тончайшую операцию, технику которой усвоил в то же утро гипнообучением... операцию, возможную только благодаря его пятикратному ускорению.
Он разрезал кожу и фасцию, пропилил грудную клетку, обнажил сердце, иссёк и извлёк его, и соединил вены и артерии с механизмом искусственного кровообращения, находящимся радом со столом. Включил насос. Всё это заняло двадцать секунд объективного времени. Потом он наложил на лицо Кемпси маску и включил кислородный насос, принудительно вентилирующий лёгкие.
Фойл замедлился, проверил температуру Кемпси, сделал противошоковые уколы и стал ждать. Клокочущая кровь шла через насос в тело Кемпси. Через пять минут Фойл снял кислородную маску. Дыхательный рефлекс поддерживался. Кемпси жил без сердца. Фойл сидел у операционного стола и ждал. На лице его горело клеймо.
Кемпси был без сознания.
Фойл ждал.
Кемпси пришёл в себя и закричал. Фойл вскочил, подтянул ремни и склонился над бессердечным человеком.
- Здравствуй, Кемпси. - сказал он.
Кемпси кричал.
- Взгляни на себя, Кемпси. Ты мёртв.
Кемпси потерял сознание. Фойл наложил кислородную маску и привёл его в чувство.
- Дай мне умереть, дай мне умереть, ради бога!
- В чём дело? Что, больно? Я умирал шесть месяцев и не выл.
- Дай мне умереть...
- В своё время. В своё время... если будешь вести себя как следует. Шестнадцатого сентября 2336 года ты находился на "Ворге"...
- О боже, дай умереть...
- Ты был на "Ворге"?
- Да.
- Вам встретились остатки кораблекрушения. Обломки "Номада". С обломков просили о помощи, а вы прошли мимо. Так?
- Да.
- Почему?
- Господи! О господи, помоги мне!
- Почему?
- Боже мой!
- На "Номаде" был я, Кемпси. Почему вы оставили меня гнить?
- О боже мой, боже мой! Господи, спаси меня!
- Я спасу тебя, Кемпси, если ты мне ответишь. Почему вы бросили меня?
- Мы не могли.
- Не могли взять на борт? Почему?
- Беженцы на борту.
- A-а, значит, я верно догадался. Вы везли беженцев с Каллисто?
- Да.
- Сколько?
- Шестьсот.
- Это немало, но ещё для одного места бы хватило. Почему вы меня не подобрали?
- Мы их прикончили.
- Что! - вскричал Фойл.
- За борт... всех... шестьсот человек... Раздели донага... забрали их одежду, деньги, вещи, драгоценности... За борт, всех, пачками... Боже! Одежда по всему кораблю... Они кричат и... о господи, если бы я только мог забыть! Женщины... голые... синие... вокруг нас. Одежда... Везде одежда... Шестьсот... За борт!
- Ты, сукин сын! Это так и было задумано? Вы взяли с них деньги, даже и не думая везти на Землю?
- Так и было задумано.
- И потому вы не подобрали меня?
- Всё равно пришлось бы выбросить за борт.
- Кто отдал приказ?
- Капитан.
- Имя!
- Джойс. Линдси Джойс.
- Адрес!
- Колония Скопцов, Марс.
- Что?! - Фойл был оглушён. - Он - Скопец? Я шёл по его следам, я гнал его год, я всё отдал... и не могу прикоснуться... причинить боль... заставить почувствовать то, что чувствовал я?!
Он отвернулся от корчащегося на столе человека, равно корчась от крушения всех надежд.
- Скопцы! Единственное, о чём я никогда не думал... Что мне делать?! Что же мне делать?! - взревел он в ярости. Клеймо ярко пылало на его лице.
Фойл пришёл в себя от безнадёжного воя Кемпси. Он шагнул к столу и наклонился над рассечённым телом.
- Давай-ка напоследок уточним. Этот Скопец, Линдси Джойс, приказал избавиться от беженцев?
- Да.
- И бросить меня гнить?
- Да. Да. Ради всего святого, довольно. Дай мне умереть.
- Живи, свинья.. поганый бессердечный ублюдок! Живи без сердца. Живи и страдай. Ты у меня будешь жить долго, ты...
Уголком глаз Фойл заметил яркую вспышку и поднял голову. Его горящий лик заглядывал в большой квадратный иллюминатор каюты. Фойл прыгнул к иллюминатору, и пылающий человек исчез.
Фойл выбежал из каюты и помчался в контрольную рубку, где наблюдательный пузырь давал обзор на двести семьдесят градусов. Горящего человека нигде не было.
- Этого не может быть, - пробормотал он. - Не может быть такого. Это знак, знак удачи... ангел-спаситель. Он спас меня на Испанской Лестнице. Он велит мне не сдаваться и разыскать Линдси Джойса.
Фойл пристегнулся к пилотскому креслу, врубил двигатели яхты и выжал полное ускорение.
- Линдси Джойс, Колония Скопцов, Марс, - шептал он, противясь железной силе, вдавившей его в кресло. - Скопец... Без чувств, без радости, без боли... Он недостижим... Как покарать его? Мучить, пытать? Затащить в левую каюту и заставить почувствовать то, что чувствовал я, брошенный на "Номаде"? Проклятье! Он всё равно что труп! Он и есть труп. А мне надо понять как добраться до трупа и заставить его ощутить боль. Подойти так близко к цели... и оказаться перед запертой дверью. Кошмарный удар. Крушение... Как отомстить?