Нам, конечно, было чем похвастать, и вне зависимости от того, что писали репортеры, плоды наших трудов, безусловно, впечатляли. Пока гроздь «медвежат», как эти скафандры окрестила когда-то Кадеста, ползла от платформы к нам с номером первым, я мог немного передохнуть и оглядеться. Ажурная ферма «Ожерелья», вынырнув из– под лихтера, убегала вдаль, превращаясь в тонкий серебристый волосок и исчезая в черноте космоса. Отсюда я мог проследить за ней километров на двадцать и разглядеть два ближайших волдыря излучателей, но дальше мое зрение оказывалось бессильно. В голове никак не укладывалось, что эта тонюсенькая лесочка тянется на сорок с лишним тысяч километров, и положение каждого из нанизанных на нее двадцати четырех силовых узлов контролируется с точностью в несколько сантиметров.
Сама несущая ферма «Ожерелья» была замкнута около трех месяцев назад, но после этого пришлось еще долго все проверять и перепроверять, прежде чем принять решение о начале раскрутки кольца. К настоящему моменту его линейная скорость составляла около двухсот метров в секунду, и один оборот оно совершало за двое суток с копейками. За прошедшие недели мы отработали основные операции по разгону/торможению и научились достаточно быстро гасить возникающие в петле колебания. Все расчеты Куберта блестяще подтвердились, и теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что надеть «Ожерелье» на родную планету мы сумеем. Оставалось убедиться, что при этом и портал будет работать как надо.
Мои подопечные болтались уже неподалеку, и я вернулся к работе. Последний переход к шлюзу обошелся без серьезных происшествий, минут через пятнадцать все «медвежата» оказались внутри шлюза, и можно было бы закрывать люк, но Куберта все еще не было.
– Куберт, это Олег, – вызвал я его по личному каналу, – Вам еще долго?
Подождав ответ некоторое время, я повторил запрос, но все так же впустую. Странно, хотя если он забрался в гущу силовых кабелей, то сигнал вполне может экранироваться. Мне следовало принять решение, как поступить: подождать еще немного, или же шлюзоваться с туристами прямо сейчас, не дожидаясь ученого. Поразмыслив пару секунд, я выбрал третий вариант.
– Диспетчерская, это Кулебкин, – вызвал я, – гости у вас в прихожей.
– Мы готовы. Закрывайте люк.
– Мы с Кубертом слегка задержимся, а вы пока их разденьте и развлекайте светскими беседами, хорошо?
– Ладно, как-нибудь управимся, – чувствовалось, как на другом конце недовольно поджали губы, однако перечить не решились. Предоставленные мне полномочия делали мои слова исключительно весомыми, – а в чем причина задержки?
– Куберт хотел что-то поразнюхать с дозиметром, да и застрял. Ученые – народ увлекающийся, надо бы его к реальности вернуть, – я притянул к себе крышку люка и повернул запорную рукоятку, – но если он вдруг без меня здесь объявится – дайте знать. Так, внешний люк закрыт.
– Подтверждаем, – сквозь перчатки я почувствовал, как лязгнули фиксирующие крюки, – особо долго не шляйтесь, нам еще работать надо.
– Принято, – я выключил связь и оттолкнулся от поручня.
С чего начать? Наверное с того самого места, где мы расстались, и не забывать постоянно оглядываться, а то он пролетит молча мимо, и мы разминемся. Я вытянул вперед руки с омни-джетами и направился обратно к платформе транспортера. Обогнув выступ лихтера, я решил сразу осмотреть галерею, ведущую от платформы к силовым вводам, и где искать утечку радиации представлялось наиболее логичным.
Догадка моя оказалась верной, и, проскользнув между несущими фермами галереи, я сразу же заметил Куберта. Он плыл по переходу, расставив в стороны руки, и дозиметр болтался рядом с ним на длинном ремешке. Я уже хотел его окликнуть, и моя рука уже потянулась к связной гарнитуре, но так и замерла на полпути.
У меня на глазах ученый ударился головой об одну из труб и, отскочив от нее, поплыл обратно, медленно вращаясь в противоположном направлении. Внутри у меня все похолодело, я сразу понял, что дело плохо. Включив омни-джеты, я подлетел ближе, и уже с нескольких метров смог разглядеть за стеклом шлема явные признаки беды. Лицо Куберта было бледным и безжизненным, остекленевшие глаза неподвижно смотрели в бесконечность, и серебрящийся на его бороде иней довершал картину.
Куберт был мертв. Судя по всему, его скафандр внезапно разгерметизировался, и он даже не успел вызвать меня по радио, чтобы сообщить, что с ним. Я осторожно развернул тело, чтобы сообразить, где именно произошла разгерметизация, и потрясенно задохнулся, обнаружив, что произошедшее отнюдь не было случайностью.
Позади шлема, в том самом месте, где к нему подходил жгут проводов и шлангов от спинного ранца, зиял длинный разрез, вспоровший ткань и перерубивший все жизненно важные коммуникации. На его краях поблескивал розовый от крови иней. То не могло явиться следствием удара о какую-либо выступающую часть строительных конструкций, здесь требовалось именно острое как бритва лезвие и рука, направившая его в строго определенное место.
Я судорожно схватился за гарнитуру, но медлил, соображая, кого же мне вызвать. Самым разумным, разумеется, представлялось доложить в диспетчерскую, но как раз сейчас там находились наши «туристы», и радовать их подобными известиями мне вовсе не хотелось. Чем меньше им будет известно – тем лучше, в том числе и для них самих. Я пару раз нажал на кнопку, переключающую канал связи, и вызвал другого абонента.
– Аннэйв, это Олег. Ты меня слышишь?
– Да, Олежка, слышу отлично, – бодро отозвался знакомый голос, – чего тебе?
– У нас тут возникла определенная… непредвиденная ситуация.
Я как мог изложил Аннэйву положение дел, и он, естественно, потребовал от меня немедленно доложить о случившемся в диспетчерскую, и мне стоило немалого труда отговорить его от этой затеи. В моей голове постепенно начал вырисовываться план действий. Впрочем, то был не столько план, сколько хаотичный набор идей и мыслей, настойчиво требовавших от меня сделать хоть что-то.
– Слушай, тот, кто это сделал, все еще где-то здесь, поблизости, – рассуждал я вслух, – ему попросту некуда деться. Тут всего несколько возможностей, чтобы уйти – в шлюз лихтера, в шлюз одного из пристыкованных кораблей либо уехать на транспортере. На корабле незаметно не улетишь, а вот платформа совсем рядом, и я могу проверить ее прямо сейчас.
– Олежка, не делай глупостей! – увещевал меня Аннэйв, – давай еще кого-нибудь вызовем.
– Нельзя упускать возможности взять убийцу по горячим следам, – я отпустил бездыханного Куберта и включил омни-джеты, – потом может быть поздно. А ты, если хочешь помочь, просто будь поблизости.
– Вот черт! Хорошо, но ты не выключай связь.
При обучении работе с омни-джетами основной навык, который прививают человеку в первую очередь, это умение вовремя затормозить, поскольку плюхнуться на снег и затормозить пятой точкой, как при катании с горы на лыжах, тут не получится. И, когда разгоняешься, всегда следует помнить о том, что потом придется еще столько же тормозить. Но я в тот момент думал не о торможении, а о внезапности. А потому, увидев одинокую фигуру в облегающем никарском скафандре, копошащуюся возле транспортера, я только развел руки в стороны, чтобы прицелиться поточнее, но замедляться не стал. В самый последний момент я все же развернулся вперед ногами, чтобы уберечь голову от удара. За долю секунды до столкновения незнакомец, словно почуяв что-то, резко крутанулся на месте, и в следующее же мгновение я на полном ходу врезался в него, растопырившись как большая четырехпалая клешня.
Сцепившись, мы перелетели через транспортер и впечатались в одну из балок на другой стороне путей. Нас отбросило обратно, и мы плюхнулись между пассажирских сидений, где я сумел зацепиться ногой за одно из кресел. В ушах надрывался голос Аннэйва, но я его не слушал. Сейчас главной задачей было ни в коем случае не упустить убийцу.
В голове все гудело после удара об колонну, и перед глазами еще плавали разноцветные круги, а потому я слишком поздно заметил, как мой противник быстрым движением выбросил вперед правую руку. Я рефлекторно дернулся вбок и услышал, как что-то лязгнуло по моему шлему. Человек замахнулся снова, но на этот раз я не собирался спокойно смотреть и вскинул навстречу удару свое предплечье с закрепленным на нем омни-джетом. Выбитый из руки противника короткий нож беззвучно промелькнул перед моими глазами и исчез за краем транспортера, блеснув пару раз в свете красных сигнальных огней. Мне крупно повезло, что мой «Дельфин» устроен иначе, нежели скафандры никаров. В противном случае я бы схлопотал точно такой же удар ножом в шею, как и Куберт, а так лезвие лишь скользнуло по железному замку.
Зарядившие вспышки красных ламп предупреждали о том, что поезд готовился к отправке – выходит, убийца действительно собирался уехать на нем. Изловчившись, я хлопнул ладонью по тумблеру, чтобы включить фонари на шлеме и разглядеть его лицо.
– Малгер! – поперхнулся я, – какого черта!?
От неожиданности я ослабил хватку, и он тут же воспользовался моей оплошностью, резко оттолкнувшись ногами от подлокотника и выскользнув из моего захвата. Омни-джеты на его запястьях полыхнули бледными струями газа, и Малгер метнулся к выходу с платформы, однако не успел он пролететь и нескольких метров, как невидимая сила схватила его за шиворот и рванула назад.
Я с трудом удержался на месте, едва не вылетев следом за ним, когда лебедка у меня на поясе жалобно взвизгнула, застопорив трос и начав его сматывать обратно. Так легко со своей добычей я не расстанусь! Не без злорадства я схватился рукой за карбоновую нить и дернул ее на себя, заставив Малгера в полете еще пару раз перекувырнуться.
Он отчаянно извивался, пытаясь отцепить от своего пояса карабин лебедки, но я не собирался предоставлять ему такую возможность, удерживая трос в постоянном натяжении, как будто вытягивал спиннингом из воды строптивую упирающуюся щуку. Малгер находился уже в каком-то метре от меня, и я уже вытянул руку, чтобы схватить его за шиворот, как вдруг кресло, за которое я цеплялся ногами, выскочило из-под меня. Я беспомощно замахал руками, о