Перспектива отчего-то не радует, и я больно щипаю себя за руку – он же мне нравится! Он проявляет интерес, и если бы кто-то неделю назад сказал, что на меня свалится такое счастье, а я не оценю, первой покрутила бы пальцем у виска.
В холле странное оживление: возле стенда со спортивными трофеями парни из десятого с грохотом устанавливают обитый золотым атласом короб, Елена Николаевна – завуч по внеклассной работе – руководит процессом, осипшим голосом раздавая команды. Наметанный глаз не обманывает: в прошлый раз этот короб задействовали год назад, в сентябре, когда выбирали главную пару для Осеннего бала.
Впрочем, школьные дела и особенно бал – последнее, что меня волнует, и я, щелкнув жвачкой, вразвалочку прохожу мимо.
Зато в классе подозрительно спокойно – Милана и ее свита, склонившись над партой, о чем-то увлеченно шепчутся, и я без приключений добираюсь до галерки. Как водится, со мной никто не здоровается, Артём тоже не поднимает головы: конспирация превыше всего.
Перед инглишем в кабинет приходит Татьяна Ивановна с пачкой бумаг в руках и, поправив очки, взывает к собравшимся:
– Дорогие мои друзья! – Никто не реагирует, явно не относя себя к друзьям классной, и она гневно стучит по столу указкой, предусмотрительно переданной англичанкой. – Минуту внимания! Важная информация!
– Утухли все! – рявкает Бобров, в помещении наконец воцаряется тишина.
– Вы отлично знаете, что каждый год в конце сентября мы проводим Осенний бал. По традиции, пара лучших учеников закрывает мероприятие вальсом, а также награждается грамотами и ценными призами.
Милана закатывает глаза и снисходительно фыркает. Всем понятно, что главной героиней бала будет именно она. Потому что последние пять лет наша «звезда» неизменно блистала на всех школьных мероприятиях в паре с Олегом Измайловым – отличником, спортсменом и просто надменным заносчивым типом. Правда, в мае тот благополучно выпустился, Милана осталась без партнера, но самую высокую вершину – Осенний бал – все же покорит. Да хоть с тем же Бобровым – он до третьего класса занимался бальными танцами, но талант в нем так и не раскрылся.
– Татьяна Ивановна, а где важная информация? – блеет Савкин, и классная набирает в грудь побольше воздуха:
– Учебное заведение, занявшее первое место в общегородском зачете, в этом году получит крупный грант на развитие. Организаторы пересмотрели правила: теперь отбор участников пройдет в два этапа. Сначала на общешкольном голосовании ученики выберут четверых финалистов – двух девочек и двух мальчиков. А в пятницу Елена Николаевна, Игорь Витальевич и представитель от Министерства образования определят, кому из них доверить главный танец.
Кислова и Воронова ахают и косятся на Орлову, а я усмехаюсь. Правила пересмотрели, потому что здешняя крутизна, всегда побеждавшая в голосовании, выступала на балу посредственно, и школа ни разу не занимала высоких мест на городском уровне. А теперь нужно совместить принцип состязательности со стоящими на кону большими деньгами.
– Желающие поучаствовать могут заполнить анкету сейчас или на сайте школы, а завтра списки кандидатов появятся на Доске почета, – вещает Татьяна. – Ребята, это ваш выпускной год, прошу отнестись серьезнее. Не стесняйтесь, проявляйте инициативу! Выдвигайтесь, голосуйте за самых достойных!
Она оставляет стопку анкет на компьютерной парте и уступает место у доски англичанке.
Милана брезгливо, самыми кончиками наманикюренных пальцев цепляет один листок и долго в него пялится, демонстрируя напряженную умственную работу. Кажется, новость стала для нее сокрушающим ударом. По чудовищной прихоти организаторов, блистать на балу, возможно, будет не она…
Я едва не пищу от злорадства, нечаянно роняю книгу и, производя неимоверный грохот, лезу под стол. Артём оборачивается, и его губы трогает еле заметная ободряющая улыбка.
Историк, как всегда, эмоционален – переходя с шепота на крик и обратно, рассказывает о начале царствования Николая Второго, но я слушаю вполуха: для меня сейчас куда важнее предстоящая прогулка с Артёмом. Рассматриваю прямую спину и широкие плечи, обтянутые синим форменным пиджаком, но паники больше не ощущаю. И с удивлением обдумываю открытие: стоит Артёму исчезнуть из поля зрения, как я перестаю о нем думать. Магия работает, только когда тот подходит близко, – я становлюсь заторможенной и словно пьяной, причем вовсе не уверена, что это состояние мне нравится.
Со звонком я вскакиваю и первой выбегаю из класса. Через двадцать минут у подъезда будет ждать Артём.
Я взлетаю на свой этаж, давясь и икая, заталкиваю в рот бутерброд с колбасой и, повертевшись перед зеркалом, тяжко вздыхаю. Алина отлипает от окна и подмигивает:
– Кавалер на месте, Нель. Пора!
Путаясь в собственных тяжелых ботинках, ковыляю вниз.
Дождь прекратился, из-за рваных туч выглядывает бледное солнце, Артём – стройный, высокий, задумчивый, классно одетый – стоит возле скамеек, и у меня перехватывает дух. В отличие от прошлой прогулки, сегодняшняя подразумевает свидание, а я становлюсь невыносимо тупой, когда дело касается свиданий. Возможно, потому, что ни разу в жизни на них не бывала.
Почти соприкасаясь плечами, по узкому тротуару мы шагаем к остановке. Мучительно копаюсь в памяти в поисках интересных случаев или смешных шуток – нужно начать разговор и не выглядеть при этом глупо, но Артём заговаривает первым:
– Извини, что повел себя так в ТРЦ. Не хотел подставлять, вот и пришлось ломать комедию. Я потом целую остановку пешком прошел, но написать тебе побоялся: думал, может, обиделась. – Он пропускает меня в подъехавший автобус, садится рядом и разглядывает кулаки. – Как я понял, у вас с Миланой терки. Ненавижу разборки. Тем более, я же… новенький, нельзя портить отношения с коллективом. В случае чего никто не впряжется.
– Я все прекрасно понимаю, Артём. Забей.
– Кстати, ты заполнила анкету?
– Лол. Зачем? У меня все равно нет шансов.
Он коротко кивает и не разубеждает. Не то чтобы мне нужна была сладкая ложь, но простая горькая правда вызывает жгучую досаду.
– А я подал.
– Ну, у тебя-то есть все шансы на победу в голосовании. А танцевать умеешь?
– Да. Занимался пару лет…
Пешеходные дорожки в лесу засыпаны желтыми листьями – наступление осени тут ощущается явственнее, чем в городской черте. В этот час людей совсем немного, и я, замерев у входа, рассматриваю желто-зеленые кроны. Артём поднимает воротник ветровки, отставляет локоть и предлагает:
– Цепляйся. А знаешь, тут прикольно. Похоже на лесопарк возле моего дома. То есть… дома, где я раньше жил. Мы с отцом каждую субботу выходили на утреннюю пробежку или катались на лыжах зимой. А потом он ушел, и семейная традиция загнулась.
Самое время посочувствовать, но я смутно представляю, что такое семейные традиции, да еще и с участием отца. Молча принимаю приглашение, хотя долго не решаюсь расслабить руку.
Запах озона, мокрой листвы и свежего парфюма провоцирует головокружение, я мечтаю поскорее добраться до беседки и в то же время не хочу, чтобы волшебные мгновения заканчивались так скоро. Мозги превратились в кашу, голос пропал.
Наверное, мы похожи на одну из влюбленных парочек: медленно прогуливаемся под ручку и улыбаемся. Артём увлеченно рассказывает о своей прежней компании, отвязных развлечениях и побегах от ментов, а я восторженно хлопаю глазами. На самом деле мне неинтересны его похождения, а в именах друзей, и в особенности подруг, я запуталась почти сразу, но поймать момент и вклиниться в монолог никак не успеваю.
Кусты редеют, деревья расступаются, перед нами пролегает потрескавшийся асфальт старой заброшенной танцплощадки.
Артём отпускает и снова ловит мою руку, разворачивает меня к себе, и на поясницу опускается теплая жесткая ладонь.
– Ты что?! – ахаю и пячусь назад, но он только подмигивает:
– Вальс. Хочешь, покажу простейшие приемы? Это несложно. Смотри, сначала нужно научиться основному шагу – квадрату, который «рисуют» танцоры. Он выполняется на три счета. На «раз» я шагаю вперед с левой ноги. Вот так… – Он увлекает меня за собой, и я послушно следую за движением. – Смягчи колено опорной ноги и делай скользящий шаг с носка на всю ступню. Так. Теперь перенести вес на правую ногу. Смягчи колено…
Стряхиваю оцепенение и старательно выполняю все указания, но сбиваюсь, и на его белой кроссовке остается рифленый грязный след моей подошвы.
– Черт! Прости. Ничего не получится… – Я опять заливаюсь позорной краской, но Артём долго и пристально смотрит на меня и вдруг вкрадчиво шепчет:
– Нелли, если захочешь, у нас с тобой вообще все получится. Обещаю.
Зря я сделала домашку на три дня вперед: в результате теперь нечем заняться. Наливаю в кружку горячий черный кофе, залезаю на подоконник и, прислонившись к пластиковому откосу, всматриваюсь в осенние сумерки. Я скучаю по Глебу – он сейчас очень мне нужен. Как отдушина. Как глоток холодной воды после переслащенной газировки.
Но он не пишет, и я впадаю в уныние.
Зато от Артёма прилетает пожелание спокойной ночи и милый смайлик в виде спящего облачка.
После его чересчур самоуверенной двусмысленной фразы нервы шалят, ничего, кроме раздражения, сообщение не вызывает, но я отправляю в ответ точно такое же.
Вообще-то, я знаю, как танцевать вальс. Но, в отличие от Миланы, не считаю, что три года посещений танцевального кружка можно назвать хорошим уровнем.
Допиваю кофе, включаю ночник и готовлюсь лечь спать, однако короткое жужжание оповещает о голосовухе. По-турецки расположившись поверх пледа, проверяю диалог, с облегчением обнаруживаю, что она от Глеба, и слышу короткое: «Привет».
Предлагаю поболтать по видеосвязи, но он отказывается и не объясняет причин. Я не расстраиваюсь: мало ли, может, у него опять не убрано в комнате.
Быстро рассказываю, как прошел день: о прогулке с Артёмом упоминаю вскользь, как будто она ничего не значила, зато подробно останавливаюсь на грядущем мероприятии и возможном провале Миланы.