Сомнений быть не могло – Стэнли окончательно «выдохся». Джо стало ясно в первую же минуту, как он увидел Стэнли на вокзале, что эта контузия серьезнее, чем он воображал. Пройдет много месяцев, раньше чем Стэнли опять станет нормальным человеком, – если это вообще когда-нибудь будет. Пока же ему, Джо, придется более чем когда-либо вникать во все дела завода. И вряд ли было бы справедливо, если бы он не получал для себя при этом немного больше дохода, чем до сих пор. Да, вряд ли это было бы справедливо!
Джо внимательно смотрел на горящий кончик сигары и усиленно раскидывал умом. В настоящее время он кладет в карман около двух тысяч фунтов в год «на круг», как сказал бы Джим Моусон. Но ведь это гроши, попросту гроши! Надо подумать о будущем. И, боже, какой ему теперь представляется случай упрочить это будущее – запустить руку куда следует, еще глубже, о да, глубже, чем когда бы то ни было! Да, придется навести некоторый новый порядок на заводе Миллингтона. Так сказать, реорганизовать все… Вот именно – реорганизовать! Это идея.
Облизывая губы, Джо потянул к себе телефонную трубку, позвонил Джиму Моусону. Никогда еще его так не радовало знакомство с Моусоном и уверенность в его содействии. Продувной парень этот Джим, умеет и организовать дело, и лавировать так, чтобы не попасть в беду.
– Алло, Джим, это вы? – Джо постарался изложить Джиму все в надлежащем освещении. – Если бы вы видели беднягу, Джим, вам бы это душу надорвало! Он в полном рассудке и все такое, он так же нормален, как мы с вами, но у него что-то с нервами. Контузия, понимаете? Да, да, Джим, контузия… Верно, Джим, вы меня поняли.
Он помолчал, слушая, что говорит Моусон, потом сказал:
– Значит, завтра вечером у вас, Джим? Знаю, знаю, что спешить не следует… Ну разумеется, я знаю Снэга, встречал его у Востока. Ведь это тот, что вел знаменитое дело о контракте?.. Да, конечно… О, черт возьми, Джим, за кого вы меня принимаете?.. Теперь слушайте… да, правда, по телефону не стоит… разумеется… Как здоровье супруги? Это шикарно, Джим! Честное слово, шикарно! Ну хорошо, старина, пока до свидания!..
Джо повесил трубку, но только на одну минуту, – снова его большая рука потянулась к аппарату. Он позвонил Лауре в «Хиллтоп» и заговорил спокойным, сочувственным, рассудительным тоном:
– Мне необходимо потолковать с вами, Лаура. Честное слово, это необходимо. И какой смысл вам держать себя так, Лаура? Конечно, мне понятны ваши чувства, я вас не осуждаю, но все мы только слабые люди, не правда ли, с этим надо мириться. Да, да, браните меня, сколько хотите, – признаюсь, я это заслужил, – но, ради бога, наладим отношения. Мне нужно вас видеть, без этого не обойтись. Что? Хорошо, хорошо, я не могу заставить вас прийти, раз вы не хотите… Но я весь вечер буду дома, на случай если бы вы переменили решение…
Он продолжал говорить еще несколько минут, пока не услышал, что она повесила трубку. Тогда он ухмыльнулся, отошел от телефона и весело принялся за работу.
В этот день он пропустил обычный обед в клубе и вернулся домой часов около шести. Насвистывая, развел огонь в камине, отдал честь холодному пирогу с бараниной, запил его виски, затем умылся, причесался, накинул новый клетчатый халат и сел читать газету и ждать.
Время от времени глаза его обращались к часам на стене. Порой шум автомобиля на улице заставлял его настороженно выпрямляться в кресле. По мере того как стрелки описывали круг за кругом, его гладкий красивый лоб все больше хмурился, но в девять часов резкий звонок у двери заставил его поспешно вскочить.
Лаура вошла с какой-то нервной стремительностью. На ней было непромокаемое пальто и старая коричневая шапочка, плотно обтягивавшая голову, ботинки были забрызганы грязью. Джо подозревал, что она шла пешком всю дорогу от «Хиллтопа». Она была очень бледна.
– Как видите, я пришла, – объявила она с горькой враждебностью, держа руки в карманах пальто и напряженно выпрямившись. – О чем вы хотели говорить со мной?
Джо не пытался даже подойти к ней. Он не поднимал глаз от пола.
– Я рад, что вы пришли, Лаура.
– Ну, а дальше что? – спросила она все тем же сдавленным голосом. – Вы бы лучше сразу сказали, что вам надо. Я не могу оставаться тут долго.
– Присядьте, – попросил он с братской нежностью, – не можем же мы разговаривать стоя. Вы утомлены, у вас совсем замученный вид. – Он тактично отвернулся и помешал угли в камине, так что пламя снова ярко вспыхнуло.
Лаура наблюдала за ним с холодной иронией, затем со вздохом усталости упала в кресло. Сказала с горечью:
– У меня не было ни одной спокойной минуты с тех пор, как я ушла в последний раз из этой проклятой комнаты.
– Я знаю. – Джо сел на свое место с самым невинным видом и стал смотреть в огонь. – Но ведь мы не могли предвидеть то, что случилось, Лаура. Как мы могли это предвидеть?
– Каждый раз, как я на него взгляну… – Рыдание перехватило ей горло. – Каждую минуту… Он меня теперь не выносит. Вы это заметили, да? Ему как будто тягостно, когда я подле него. Он уехал в Борнмаус, в дом отдыха, и просил, чтобы я с ним не ездила. Так мне и надо, поделом мне! О боже, как я ненавижу и презираю себя!
Джо промычал что-то сочувственное.
– Молчите! – вскрикнула Лаура. – И вас тоже я ненавижу и презираю.
– Не следует, чтобы Стэнли узнал что-нибудь о нас, – сказал Джо тоном увещания. – Ничего решительно он не должен знать.
– Еще бы! – Она повернулась к нему с жесткой насмешкой. – Ведь вы-то не собираетесь ему рассказывать, а?
– О нет, – отвечал он странным тоном, встал и, подойдя к буфету, смешал крепкое виски с содовой. – Нет, если вы будете со мной заодно, Лаура. Выпейте-ка это, у вас совсем больной вид.
Она машинально взяла стакан, продолжая пристально глядеть на Джо.
– Что это значит – быть «заодно с вами»?
– Ну… мы должны быть друзьями, Лаура. – Он отхлебнул из своего стакана, хмуро размышляя о чем-то. – «Со всеми в дружбе» – вот мой девиз, я человек миролюбивый. Подумайте, как неудобно было бы, если бы вдруг все открылось. Ни Стэнли, ни нам от этого лучше бы не стало. Стэнли я теперь нужен на заводе. У меня имеются разные проекты насчет расширения, слияния… Да вот только на днях я вел переговоры с Джимом Моусоном из Тайнкасла. Вы, верно, его знаете, это один из самых крупных дельцов в Тайнкасле. И если Моусон, Стэнли и я соединим усилия, то вы представить себе не можете, как мы могли бы реорганизовать завод. Мы превратили бы его просто в золотое дно!
– Понимаю, – прошептала Лаура. – Я вижу, чего вам надо. Вы мною пресытились. А теперь хотите воспользоваться тем, что было между нами…
– Лаура, ради бога, как вам не совестно! Это верх несправедливости. У меня же абсолютно честные намерения. Мы будем работать компанией, – на всех хватит, тут можно загребать кучи денег!
– Денег! Вы ни о чем другом, кроме денег, не думаете. Жалкий человек!
– Я не более как человек, Лаура. Все мы слабые люди. Оттого я и не устоял перед вами.
– Перестаньте! – оборвала она свирепо.
Он замолчал. Лаура выпила виски. Оно ее подкрепило. «Джо, по крайней мере, практичен во всем, что делает», – подумала она и с ненавистью посмотрела на него. В течение всех этих недель она ненавидела его, вспоминая его шутливость, вульгарность, ненасытный эгоизм, физическую грубость. И все же вынуждена была скрепя сердце признать, что он, в сущности, не хам. И он красив, удивительно красив. У него прекрасное мускулистое тело, пленительные карие глаза. И она научила его кое-чему – одеваться, следить за собой, быть чистоплотным. В известном смысле он был ее созданием.
– Вы на меня все еще сердитесь, Лаура? – спросил он смиренно.
– Я о вас просто не думаю.
Пауза. Лаура бесцеремонно протягивает свой пустой стакан:
– Налейте еще. Думаю, что заслужила второй.
Джо поспешно налил ей виски, вздохнул:
– А я очень много думал о вас все это время. Мне вас недоставало.
Она отрывисто засмеялась и проглотила свое виски с таким видом, как будто оно очень горькое.
– Лжете. Путались, верно, с другой, пока меня не было… Пока я ухаживала за человеком, которому я противна, человеком, который контужен и весь высох, вы спали с другой женщиной. Ну, признавайтесь!
– Я говорю правду, – с серьезным видом лгал Джо.
– Не верю, – возразила Лаура, но сердце у нее все же екнуло. – И, во всяком случае, это не имеет значения. Слава богу, я снова стала прежней. Мне все равно, будь у вас хоть сто любовниц. Теперь я всю себя посвящу Стэнли.
– Знаю, Лаура, – сказал он. – Но давайте останемся друзьями. – Он потянулся, чтобы взять у нее пустой стакан, но вместо этого взял ее за руку.
– Как вы смеете, как вы смеете! – Она вырвала руку. Глаза ее наполнились слезами, она вдруг заплакала.
– Только друзьями, Лаура, – умолял Джо. – Просто добрыми товарищами.
– Как вы можете так мучить меня? Разве я мало пережила? Я ухожу… ухожу. – Она встала, как слепая, и в тот же миг руки Джо обвились вокруг нее, ласково удерживая, крепко и уверенно обнимая:
– Ты не можешь так уйти, Лаура.
– Оставьте меня, пустите, ради бога! Оставьте меня! – Она пыталась вырваться, истерически плача.
– Ну пожалуйста, Лаура, прошу тебя!
Борясь с ним, она вдруг почувствовала, что дрожит. Она чувствовала, что тело ее трепещет от близости его тела.
– О, как ты можешь, Джо! Как ты можешь так отвратительно относиться ко мне!..
– Лаура! – Он поцеловал ее.
– Нет, Джо, не хочу… – шепнула она беспомощно, но его губы снова помешали ей говорить. Все растворилось, исчезло из ее души. Осталось лишь ощущение его близости. Это была реакция. Жуткие месяцы в Собридже, одиночество, капризы Стэнли, мертвящая скука жизни с человеком-автоматом, похоронившим свой пол в яме, вырытой снарядом где-то во Франции… Лаура закрыла глаза. Дрожь пронизала ее тело. Джо не любит ее, он просто пользуется ею и готов всегда покинуть ее в трудную минуту… Но к чему думать об этом?.. Она почувствовала, что он поднял ее и несет в спальню.