– У вас что, денег нет?
Илга глянула на ньюфаундленда Тагга. Тот кивнул. Дежурившая в сторонке пара белых псов словно ждала этого знака – тут же куда-то умчалась.
– Умеете пользоваться переносным эм-навигатором? – уточнила Илга.
– Ещё бы, – хмыкнул Бинк. Мы с Васькой помалкивали, чтоб не выглядеть невеждами.
Минуты шли. Белые гарргавы задерживались.
Я долго комкал салфетку. И всё таки решился спросить:
– Ваше Высочество…
– Просто, Илга.
– Там внизу… Эта скоростная гребля… Эти посиделки у костра… Зачем?
В её серых глазах заплясали озорные искры:
– Разве неясно? Я люблю плавать по реке. В одиночку… Или в хорошей компании.
– Насчёт компании, ты погорячилась, – брякнул Васька, – Мы – люди опасные… Один волосатый чего стоит.
Бинк побледнел, вцепившись в край подноса с ягодами. Думаю, если б мы сейчас оказались втроём – серебряный поднос громыхнул бы по васькиной макушке.
А Илга словно ничего не заметила.
Тут как раз и белые гарргавы подоспели.
Сначала над кустами возник металлический шар. Гладкий, будто полированный. Диаметром раза в два больше футбольного мяча. Он быстро плыл по воздуху. Словно облачко на ветру. Через мгновенье я увидел гарргавов и догадался, что шар движется отнюдь не сам по себе.
Белый пёс чуть склонил лобастую голову. И шар тут же круто изменил траекторию. Полетел к нам. Чёрный ньюфаундленд небрежно моргнул. И шар остановился. Завис рядом с Бинком.
Мы с Васькой сидели тихо. Хотя впору было орать от изумления.
Милые собачки… Они не только разговаривают! Ещё и телекинезом владеют! Без малейшего напряга! Словно ребятишки в песочнице перебросились мячиком.
– А я ему косточку предлагал, – убитым голосом шепнул Васька.
Бинк, если и удивился – виду не подал. Молча подтянул к себе невесомый шар – не взглядом, а с помощью рук. Серебристое кольцо отделилось от сферы. И хоббит уверенным движением водрузил его на свою лохматую голову.
Поправил. Кольцо будто резиновоё облегло торчавшие вихры. А шар круто взмыл вверх. Завис на высоте пяти метров.
Бинк глянул перед собой. И быстро зашевелил пальцами в воздухе. Словно касаясь невидимых клавиш.
– Ну, что… работает? – выдавил Васька. Не потому, что здорово в этом разбирался. Просто трудно молча таращиться и одновременно сохранять умный вид.
– Работает, – хмуро отозвался волосатик. Зашептал:
– Пять, девять, семь, ноль… Аберрация в норме… Вводим поправки на тяготение и атмосферу.
По металлическому шару пробежала лёгкая рябь.
– Сканируется небесная сфера доступная наблюдению, – объяснил Бинк, – Результаты сверяются со стандартными… Есть. Готово!
Воздух над столом подёрнулся дымкой. И из этой дымки вдруг возникла зелёная сетка сферических координат. Множество жёлтых точек заполняли её. Лишь одна, в самом центре, была красная.
– Это мы, – указал Бинк. Шевельнул ладонью, изменяя масштаб. Красная точка стала ярче. Жёлтых стало меньше. Возле красной – вспыхнули цифры.
Бинк зашевелил губами и вздрогнул:
– Не может быть…
Его пальцы забегали, опять меняя настройки. Картинка поплыла, цифры изменились… Чуть-чуть…
Бинк раздражённо махнул рукой:
– У вас неисправный автонавигатор!
– Исправный, – мягко отозвалась Илга, – Ты сам прекрасно знаешь, что он исправный.
Бинк оцепенел. Сорвал с головы металлический обруч и уставился на собеседницу. Словно пытался поймать в её глазах хотя бы тень насмешки. Это длилось долго. Но Илга терпеливо выдержала его взгляд.
Бинк закрыл лицо ладонями. Простонал:
– Чепуха… Я не верю.
– Теперь ты знаешь, почему другого корабля не будет.
Повисла тишина. Мы с Васькой изучали картинку, всматривались в надписи, цифры. И чувствовали себя необразованными гамадрилами на заседании Академии Наук.
Первым лопнуло терпение у Васьки:
– Я извиняюсь, мы – люди простые… Но может кто из вас, умных, объяснит?
Бинк дёрнулся, оторвал ладони от лица:
– Мы в западне… Сектор 5-27-17.
– Как это понимать?
– Мы в центре 4-го Тёмного Пятна. Самого большого в Галактике.
– Ясно… Мы так из него и не выбрались, – вздохнул я.
– Ну и что? Нам ли привыкать? Светлое, тёмное… – пожал Васька плечами, – Сюда-то мы долетели. Сможем и дальше…
– Да ни хрена вы не понимаете, остолопы! – взорвался Бинк, – Один раз вам удалось – по глупости! Но даже дуракам дважды не везёт!
– Спокойнее, – дружески мигнул я, – Мы здесь не одни… Отойдём и побеседуем. Илга, ты не возражаешь?
Она улыбнулась и качнула головой. А ньюфаунленд Тагг проводил нас сочувственным взглядом.
Отошли мы недалеко. Расположились у пруда, под деревом.
Бинка пришлось едва ли не силком усаживать. Иначе, он бы топал, словно лунатик, до самого края острова.
Как заведённый, он повторял:
– Отсюда не возвращаются… Не возращаются.
Тяжело видеть страдающего брата по разуму.
Лубенчиков проникся милосердием. И залепил Бинку пощёчину. Так он хотел вывести друга из ступора. Но хоббит не понял. И едва не заехал Ваське в глаз. Уже раньше подбитый зайцем.
Лубенчиков увернулся. Минуты две Бинк пытался его догнать.
Обоим это надоело. Я объявил перемирие. И дал каждому глотнуть из захваченной со стола малоградусной бутыли.
– Ну… может теперь ты объяснишь, нам дикарям, что такое эти ваши Тёмные Пятна?
Бинк нахмурился, забрал у меня бутыль и выдул её почти до дна. Оскалился в ухмылке:
– Признайтесь, голокожие, вы ни хрена не смыслите с космонавигации?
– Не смыслим, – охотно согласился я.
– Дикие в-вы люди! – заплетающимся языком констатировал Бинк.
– И не говори, – поддержал Васька.
Хоббита обрадовало такое единодушие.
– Пошли! – скомандовал он.
– Куда?
– На урок космонавигации!
Мы опять вернулись в нашу «хижину» – белый дом с башенками. Волосатик потащил нас на балкон.
– Смотрите, – взмахнул он рукой, перевешиваясь через перила.
– Ну… – непонимающе кивнул Васька.
– Что там, внизу?
– Река.
– Во! – со значением поднял палец Бинк.
Мы переглянулись. Не стоило брать ту бутылку. Пусть напиток и казался малоградусным, но волосатику хватило…
– Ну чё таращитесь, как ульфакские куцелопы!
– Мы не куцелопы, – обиделся Васька.
– Я ж говорю, река! И космос – он тоже, как река!
– А подробнее?..
– При движении в обычном пространстве этого не заметишь. Но во время гиперпереходов – всё иначе!
Бинк горячо жестикулировал. Ему было обидно, что такие ясные вещи до нас не доходят:
– …Это как течение! В реке, в океане! Космос – тоже океан! В нём тоже есть течения!
– Допустим, – не слишком уверенно кивнул я, – А причём здесь Тёмные Пятна?
– Это как водовороты! Смерчи! Они затягивают и не выпускают!
– Мы внутри смерча? – Васька глянул на безмятежное небо, – Что-то не похоже…
– Этот смерч – в гиперпространстве! Напрягите извилины, голокожие!
– Стоп, – поднял я руку, – А если обойтись без гиперпрыжков? Мы ведь сумеем покинуть планету… и вылететь из Тёмной Зоны?
– Ага, – иронично скривился Бинк, – Сможем. Тут пустяк. Как раз лет за двести долетим…
Повисла тишина. Васька тоскливо разглядывал первые лучики звёзд, вспыхивавшие на востоке. Что если они, и правда, недостижимы для нас?
– Ребята, – вздрогнул я, – Не сходится…
– Чего не сходится? – моргнул Бинк.
– Местные хорошо знают галактический.
– Ну и что? Потомки первопроходцев. Залетели к дьяволу в пасть. И остались здесь навсегда.
– Откуда тогда им известно про события на Киагре?
Бинк пожал плечами:
– Кто-то до нас потерпел здесь крушение… И рассказал.
– А это устройство… навигатор?
– Сняли с залётного корабля… Раньше такие были на любой имперской посудине.
Бинк мечтательно прищурился:
– Я в том году целую партию толканул! Оптом! По пять тысяч кредиток, между прочим! Это вам не семечками торговать!
Он уселся на перила и объявил:
– Коммерция – штука тонкая! Особенно, когда товар – краденый. Вот был у меня случай…
– Погоди! – остановил я, – Мы не закончили об этих «течениях»…
– Ну, а что не ясно? – сморщился Бинк, – Когда плывёшь вдоль потока – минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка… Все главные траспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно… Чем дальше от этих главных трасс – тем меньше стабильности при прыжке… Надо уметь ловить попутный поток.
– Ты умеешь?
– А то! Иначе не выживешь! Это лет двадцать назад – трассы были свободными. Пока Империя была в силе… А теперь, почти половина – в руках Соединённых Планет. Деньжищ они на этом зашибают – немерено!
Бинк хотел было плюнуть с балкона. Но вспомнил про защитное поле. И сплюнул в кадку с деревом.
– Кто контролирует трассы – контролирует Вселенную. Вот так-то, голокожие!
Я посмотрел вниз. Идиллический вечерний пейзаж расстилался во все стороны. Где-то у горизонта, за лесом зажглись огоньки. Деревня или посёлок… Живут и здесь люди. И наверное, неплохо живут…
Что связывает нас с Землёй?
Тонкие нити любви, дружбы, памяти…
Они кажутся призрачными.
Реальность – миллиарды километров тьмы и холода. Кипящая стихия гиперпространства…
Что сильнее? Даже задавать этот вопрос не хочется.
Мы молча смотрели вдаль. Потом Васька вздохнул:
– Теплая ночь будет… В такую ночь, хорошо спать на сеновале.
– Да… – кивнул я. И вдруг подумал, что там, за сотни световых лет, тоже сейчас вспыхивают огоньки. Для нас вспыхивают.
– О чём бормочете, голокожие? – насупился Бинк. По-русски он не понимал, но что-то ощутил. Даже протрезвел слегка:
– Знаете, а меня подруга ждёт… То есть две… Или три. Если та чёрненькая, ещё не…
– Никогда не заставляй девушку ждать, – раздался рядом звонкий голос. Сидевший на перилах Бинк испуганно дёрнулся. И кувыркнулся с балкона.