Мы все выходим в кают-компанию. Размещаемся в бесформенно-мягких креслах.
Васька пытается рассказывать анекдоты. Но тут обнаруживается досадное обстоятельство: ни Бинк, ни Илга не знают, кто такие чукчи.
– Неужели нет ни одного? – удивляется Васька, – Галактика ведь большая…
О Штирлице тоже не имеют понятия.
– Всё таки, Земля – уникальное место, – восхищается Лубенчиков.
Пока он бормочет под нос, пытаясь переделать анекдот о немцах в анекдот о мекланах, я спрашиваю у Бинка:
– Как там траектория? Долго нам ещё кувыркаться?
Скупая усмешка в ответ. Волосатик пожимает плечами:
– Разные новости…
– Говори… хорошую.
– Мы сделали изрядный рывок. И корабль держится…
– А в чём проблема? – спрашивает Васька.
– Нас сносит.
– То есть?
– В один… максимум, в два прыжка надо убраться из Пятна. Иначе, рискуем утратить восходящий поток… Тогда, точно – анабиоз.
– Спасибо, мы уже выспались… – хмурится Лубенчиков.
– Сам не хочу, – Бинк отхлёбывает из стакана, – Можем вернуться. Отсюда до планеты ещё есть течения. За неделю доковыляем.
Повисает тишина. Илга смотрит на меня, на Ваську. Но мы давно всё решили.
Бинк ждёт минуту. И говорит:
– Ответ – ясен. Следующий прыжок – через полтора часа…
Вспышка.
Гаснут, рассыпаются в розоватой тьме блёстки… Тьма отступает. Я даже смутно вижу экраны. Пошевелиться не могу. Меня вдавило в кресло. Кто-то чертыхается рядом… Повернуть голову невозможно, но в хриплых ругательствах узнаются интонации Бинка.
Через секунду меня подбрасывает вместе с креслом. И с кораблём.
– Скользкая дорожка… – бормочет волосатик.
Опять наступает темнота. Ничего, кроме гулких ударов сердца…
Тьма, свет…
Вращается, затягивает бездонная воронка… Жадные щупальца суртиса тянутся из пустоты…
Свет, тьма…
Радужный, калейдоскопический взрыв. Волна тепла накатывает, обнимает, идёт сквозь нас…
Удивительная лёгкость во всём теле.
А рядом кто-то продолжает ругаться.
– …Здесь я – капитан! И я отвечаю за корабль!
Оборачиваюсь.
Бинк сорвал шлем контроля, сердито таращится на Илгу:
– …не потерплю! Ещё одна выходка – посажу в изолятор! И наплевать, что ты – Высочество!
– Тихо-тихо, – миролюбиво вмешиваюсь, – В чём дело?
– Представляешь, она возомнила себя навигатором!
– То есть?
– Включила дубль-контроль и скорректировала вектор выхода!
Илга отвела глаза.
Я задумчиво почесал подбородок.
– Ну и где мы сейчас? – с опаской уточнил Васька.
– В двадцати парсеках от расчётной точки!
Я глянул на экраны. Жаль, слишком мало в этом понимаю…
– Мы по прежнему, в Тёмной Области?..
– Нет, – отмахнулся Бинк, – Но разве это так важно? Главное, в космофлоте – дисциплина!
– Что? – ошарашенно переспросил я.
– Дисциплина! – строго насупился Бинк.
– Мы… Мы за пределами Пятна?!
– Ур-ра!!! – дошло до Лубенчикова. Отстёгивая фиксаторы, он торопливо стал выбираться из кресла:
– Илга, дай я тебя расцелую!!!
– А без этого нельзя? – обреченно вздохнула принцесса.
И все-таки мы её обняли. Расцеловали. Пообещали накормить мороженым в ближайшем кафе. А пока, за не имением мороженого, притащили бутылочки со слабоградусным пойлом. И выпили за её здоровье.
Даже Бинк согнал с себя строгий вид и помягчел. Корабельный комп выдал результаты тестирования. «Цветок Зари» легко отделался: пара трещин во внешней оболочке и другие мелкие повреждения. Но все главные системы функционировали нормально.
Тут уж и Бинк решил выпить. Как не выпить!
Мы прорвались!
И целая Галактика ждёт нас впереди.
Кают-компания явно была тесновата, чтобы вместить наше ликование.
Только мы уже не замечали мелких бытовых неудобств.
Хоббит вспомнил про музыку и включил свою любимую запись. Вообще-то, мелодия была ужасная. Зато громкая. И Васька немедленно пригласил Илгу на танец. Потом я аккуратно её перехватил.
Сказочное, незабываемое ощущение…
Танцевать на инопланетном звездолете с самой настоящей инопланетной принцессой. Где-то в космосе, на полпути между мирами.
Чувствовать ладонями её тепло. Видеть её волшебные глаза – так близко… Так волнующе…
Кажется, моя рука черезчур опустилась. Илга мягко вернула её повыше – на свою тонкую талию…
Любопытные звезды таращились на нас с экранов внешнего обзора.
К тому времени, когда мы опять присели за столик, Бинк и Васька успели опустошить ещё по одной бутылочке. Они обсуждали имперскую политику и дошли в этом вопросе до абсолютного взаимопонимания.
– …Эти сенаторы-патр… тр-ри… архалы – горячие только на словах… А на деле – голосуют по указке Регентов!
– Точно! Этот Жириновский всех уже достал!
– Бардак в Империи!
– Бардак! – кивнул Васька, опять прикладываясь к бутылке.
Мы легли спать только через час. Кого-где вырубило…
Предусмотрительная Илга изнутри заперлась в своей каюте.
Когда я открыл глаза – давно наступил день. Это по настенным часам и по корабельному времени.
Я доковылял до умывальника и плеснул ледяной воды в лицо. Глянул на своё отражение. Сплюнул.
Последняя бутылка – явно была лишней. А может, эти чёртовы вестибулярные таблетки не сочетаются с алкоголем?
Я сунул голову под струю воды. Вытерся одноразовой салфеткой из влаговпитывающего материала. Пополоскал рот активным фруктово-освежающим эликсиром – местным аналогом зубной пасты.
Лишь тогда осмелился выйти.
Обстановка в кают-компании напоминала сцену из фильмов Тарантино. Поперек кресел и диванов валялись бездыханные тела. Точнее, два тела. Одно из них, смутно похожее на Лубенчикова, приоткрыло глаз:
– С-с… дбрым…тром! – и опять безвольно откинулось.
Илги, разумеется, здесь не было.
Но не было её и в каюте.
Лесенкой с поручнями я поднялся в рубку.
Принцесса сидела в кресле. Её кисти – в сенсорных воронках, на голове – шлем контроля.
Я бесшумно опустился в соседнее кресло. Достал из панели перед собой такой же полупрозрачный, почти невесомый шлем…
Рубки уже нет. Звёзды – со всех сторон. А передо мной – трёхмерная картинка – разноцветная схема корабля. Все цвета – мягкие, приглушенные… Так и должно быть. Главные системы работают нормально.
Лишь два ярко-красных росчерка нарушают гармонию – трещины во внешнем покрытии. Комп докладывает о других мелких неполадках. Выделяет повреждённые места. На плавающих в пустоте экранчиках загораются цифры и диаграммы…
Сейчас не до этого. Моя виртуальная конечность отстранила изображение корабля.
Я здесь не один.
Грубо-антропоморфная фигура с лицом Илги приветливо взмахнула рукой:
– Как спалось?
– Нормально, – отозвался я и смущённо затих. Вдруг вспомнил, как вчера барабанил в двери её каюты.
– Я тоже нормально, – кивнула принцесса. И шевельнула удлинёнными вирт-пальцами, касаясь клавиш.
– А что ты делаешь? – простодушно спросил я. Не молчать же, как дураку.
– Уточняю маршрут.
– Слушай… а раньше ты не говорила, что умеешь управлять кораблём.
– А я и не умею. Почти.
– Но ты ведь смогла скорректировать траекторию!
– Бинк же нам показывал…
Я ошарашенно заморгал. Илга улыбнулась:
– Когда все время живешь в центре гипер-бури, обретаешь дополнительные способности. Я ощутила всплеск потока…
Наверное, глаза у меня стали большими:
– Ты чувствуешь гипер-поле?
– Немного… Но я тренировалась. Ещё дома.
– Замечательно, – донеслось откуда-то из-за спины, – Только у меня на борту – никаких экспериментов…
Я снял шлем и оглянулся. Из люка торчала взлохмаченная голова Бинка:
– Доброе утро, принцесса… Какая гадость, это ваше местное пойло…
Вскарабкавшись в рубку, он широко зевнул. Глянул на экраны:
– Ясно. Идём на Хахир-2.
Задумчиво почесался:
– И с сего дня, на борту – сухой закон… Да!
Глава 2
Кораблю требовался пусть небольшой, но ремонт. И ближайшей подходящей для этого планетой была именно та, что выбрал волосатик.
Только пришлось изменить курс. Илга уговорила.
Бинк спорить не стал. В конце-концов, мы должны выполнять обещание.
Решено было идти на Хахир-3. Дополнительные четырнадцать световых лет особого значения не имели.
– Это нейтральная зона, – пояснил Бинк, – Спокойно передохнём денёк-другой…
– Только один день, – уточнила Илга.
– Хорошо, – отмахнулся он.
На планете имелось два космопорта. Один – в центре материка. Другой – у океана, на краю гладкого каменистого плато. Диспетчеры направили «Цветок Зари» именно туда.
Мы успели полюбоваться пейзажем.
Зелёная кромка – вдоль берега океана. Дальше, на полконтинента, желтоватая, с красными прожилками равнина.
С поверхности, всё оказалось не таким живописным.
Открыли люк и внутрь шлюза ворвался горячий воздух. Опустилась лесенка и мы выбрались наружу.
– Уф-ф, – вздохнул Васька, – Жарища…
– Здесь прохладнее не бывает, – заметил Бинк, – Разве что, если начнётся хорошая буря…
– Нет уж, спасибо. Как-нибудь, потерпим…
Ветерок гнал пыль над ровными шестиугольниками посадочного покрытия.
От нас до самого края космодрома стояло ещё несколько десятков кораблей. Часть – весьма причудливых форм. Но все – относительно небольшие. «Малый и средний тоннаж» – пояснил Бинк.
Четыре здоровенных дискообразных «грузовика» маячили в дальнем конце.
– За иксолитом пришли, – сказал Бинк, – Здесь его полно.
– О! А это, кажется, за нами! – вставил я.
До приземистого здания – рукой подать. И всё же, к нам двигался транспорт – небольшая антигравная платформа.
– А может пешком пройдёмся?
– Нельзя, – качнул головой хоббит, – Так уж заведено. Чтоб кто-попало не разгуливал по космодрому.
– Мы – не кто попало! – обиделся Васька, – С нами, между прочим – царственная особа…