– Ну, если очень хотите…
Васька робко потянулся к ближайшему пузырю.
– Убить не убьёт, – добавил Китс, – Так, слегка контузит…
Бледнея, Лубенчиков торопливо отдёрнул руку. А Бинк прибавил ходу, подальше объезжая здание-гриб.
– Видите, всё не так уж и сложно, – мягко сказал доктор, – Элементарные правила поведения…
Глава 10
Мы ехали посреди широкой улицы. Вокруг – ни травинки, ни кустика… Только чёрный «хрусталь» и разноцветный камень. Справа и слева – вогнутые стены, пересечение плоскостей под невероятными углами. И ни одной двери. А окна – круглые, матово-непрозрачные – лишь на уровне третьего этажа.
– Не очень уютно это выглядит, – буркнул Васька, – Я бы предпочёл домик в деревне…
– Или хозяева Города сильно от нас отличались, – кивнул я, – Или сами они жили в другом месте.
– Ага, в землянках по соседству, – хмыкнул Лубенчиков.
– Но ведь и мы предпочитаем селиться не на заводах и фабриках, – сказал Китс, – Погодите, это лишь окраина. Дальше всё – иначе.
Минут через десять мы убедились, что он прав.
Стены громадных домов будто расступились, улица плавно перетекла в площадь. Мы въехали под хрустальную арку. Присмотрелись и разглядели, что это не хрусталь, а вода! Без всяких опор она уходила в высоту и опять падала в широкий канал.
Пахло цветами. По ту сторону канала их было множество, они прям-таки устилали землю! И над всем этим великолепием, вздымались к облакам деревья. Такие гигантские, что нам с Васькой пришлось откинуться назад, чтобы разглядеть их верхушки. Раньше я не видел ничего подобного! Сколько же тысяч лет потребовалось, чтоб их вырастить?!
Пели птицы. Над кустами кружили бабочки…
Мы миновали водяную арку. Грависы заскользили по фантастическому саду – удивительно ухоженному. А вернее, с точно подобранным оттенком «дикости»…
– Теперь ясно, доктор, почему вам нравится это место, – сказал Бинк.
– Красиво, – вздохнула Илга, – Как у нас дома…
А у меня вырвалось:
– Такое впечатление, что хозяева отошли совсем ненадолго!
– Вот вернутся и надают нам по шее… – поёжился Лубенчиков.
– Увы, – вздохнул Китс, – Хозяев я здесь не встречал… И к сожалению, не весь Город так хорошо сохранился…
Через полчаса мы опять оказались в урбанизированном ландшафте. Не таком прилизанном, как раньше. Кое-где по стенам домов змеились трещины. А сквозь расколотые дорожные плиты поднималась трава.
– Вот это уже что-то родное, – шепнул мне Васька, – Ещё бы пивной киоск вон там на углу… И…
Он вдруг осёкся и яростно затормошил моё плечо:
– Смотри, Лёха! Смотри!!!
Я повернул голову, но ничего особенного не заметил. Обыкновенные криволинейные дома. Провал, заросший кустарником…
– Ты видел?! Видел?!
– А что я должен видеть? – удивлённо обернулся к Лубенчикову.
– Там, в переулке!!!
– Ну?
– Закусочная, Лёха, закусочная! Та, что на Пушкинской – рядом с трамвайной остановкой! Бинк, тормози! Разворачивай! Оглох, волосатое отродье?!
– Ты спятил, голокожий?
– Сам ты спятил! – рявкнул Васька и попытался прыгнуть с грависа. К счастью, я был уже начеку.
– Лёха, ты не веришь?! Пойдём вместе!
– Осторожнее, молодые люди… – заговорил Китс.
– Не лезьте, доктор!
– Иллюзии бывают убедительными. Даже слишком.
– Фигня! Я ж своими глазами…
– Да-да… Но любоваться лучше издалека.
– Это почему? – злится Васька, – Вблизи это не так красиво выглядит?
– Красиво… Но те, кто туда идут – больше не возвращаются.
– То есть? – шмыгнул носом Лубенчиков, – Вообще не…?
– Вообще.
Васька заскрежетал зубами. Дёрнулся, так, что наш гравис подпрыгнул:
– И это вы называете интересным местом, доктор?! Да это – самая подлая «подстава» на свете! И Предтечи – ваши…! – я торопливо зажал ему рот ладонью. Вдруг, здесь и по-русски понимают?
– В молодости, мы все горячие, – тихо вздохнул Китс, – Но не надо обвинять хозяев, если вы без спросу шарите в их доме…
Улица упёрлась в развалины. Кругом – сплошной хаос опрокинутых стен, обрушившихся куполов.
– Грависы надо оставить, – приказал доктор, – Дальше – только пешком.
Странно. Интонации его изменились. Стали тверже. И даже осанка выпрямилась. Сейчас в нём – очень мало от «нищего с лицензией», которого пинали бандиты в Тиррахисе.
Мы окинули прощальным взглядом наших верных «стрекоз». И навьючились рюкзаками.
Доктор шёл впереди налегке. Иногда он застывал с поднятой рукой и вслушивался во что-то. Мы терпеливо ждали, не спорили. Васька тоже вёл себя тихо. Лишь как-то диковато озирался по сторонам. Мне стало его жаль.
– Васёк, глянь – закусочная!
– Где? – испуганно встрепенулся он.
– Проверка бдительности.
– Дурак ты, Лёха!
Ага, смотрит уже веселее!
Дорогу преградила длинная, широкая трещина. На дне её что-то ползло, светилось. Как поток раскалённой лавы. Хотя жара не было.
– Идём в обход! – сказал Китс.
– Тут же пустяк, – удивился Лубенчиков и подошёл ближе к краю, – Даже инвалид перескочит!
– Ну, если ты хочешь остаться инвалидом…
Ваську будто ветром сдуло от трещины.
С каждым шагом мы открывали для себя новое.
– Видите, паутинка? Как на солнце переливается… Просто, чудо! Нет, трогать не надо – оторвёт руку.
Ещё через пару метров:
– Фиолетый мох. Нигде, кроме Города не встречается. Запах – удивительный. И цветы так не пахнут… Чувствуете? Нет, подходить не стоит. Он плюётся кислотой.
Васька отшатывается и нервно хихикает.
– Тише– тише, молодой человек. Не наступите…
Лубенчиков замирает. А Китс указывает на грань каменной плиты, будто забрызганную чем-то серебристым:
– Мой любимый артефакт…
– Это что за дрянь? – хмурится Васька.
– Не ругайтесь, – Китс достаёт коробочку со шкалой, подносит ближе. Стрелка, как бешеная, прыгает к правому краю, – Видите? Жаль, прибор – кустарный…
– И что он показывает?
– Локальные нарушения связности континиума.
– То есть… – с умным видом бормочу я.
– Даже слабой флуктуации массы хватит для образования вихря в пространстве-времени.
– Доктор, мы – люди тёмные… – вздыхает Васька, – Если можно, как-то на пальцах…
– А чего непонятного? – хмыкает Бинк, – Любому, кто наступит на эту гадость – мало не покажется!
Все «феномены» мы обошли стороной. Ртутно-серебристые «лужицы» миновали без приключений. Перебрались через развалины и достигли подножия Башни Грёз.
Остановились.
– Давно я здесь не был, – тихо сказал Китс.
В окружности Башня – не больше десяти метров. А в высоту… По моему, она – выше облаков.
Но архитектурой нас теперь не удивишь.
Башня выглядит не очень новой. Её гладкая, будто из матового стекла поверхность – вся в тонкой сетке трещин.
Справа и слева от входа – прилепились клубки филетового «мха». От сильного аромата – мурашки по коже.
Доктор поднимает с земли камень. Швыряет в дверной проём и следит взглядом.
– Можно, – уверенно кивает. Один шаг и он – внутри.
Мы – за ним. Бр-р… Фиолетовые клубки вздрагивают, словно хотят дотянуться. Но мы уже по ту сторону!
Небольшая полукруглая комната. Тускло светятся стены. Впереди – стрельчатый силуэт. Дверь?
Васька двинулся прямиком туда.
– Нет, – сказал Китс, – Нам по лестнице.
– Все тысячу этажей? – округлил глаза Лубенчиков.
– Не преувеличивайте. Этажей здесь от силы пятьсот… Хотя, точной цифры не знает никто.
– Я и не хочу знать! Эта Сверхцивилизация не могла придумать лифта?!
– Думаю, раньше здесь был подъёмник. В любом случае, нам – на сотый… Если, конечно, нас пропустят.
Восхождение – древняя человеческая забава. Нам ещё повезло. Ступени не очень крутые. Лямки рюкзаков удобные. И всё таки, карабкаться с грузом – сомнительное удовольствие. Тем более, что перил здесь нет. Камешки из под ног срываются в лестничный проём и долго летят вниз…
Мы опять остановились на привал. Я уже сбился со счёта – кажется это шестидесятый этаж. Как две капли похожий на все предыдущие. Небольшая комната и четыре закрытые двери. Мы и не пытаемся их открывать. Китс запретил.
– Слушайте, а на фига мы всё это тащим? – смахивает пот Лубенчиков, – Продукты, палатки…
– Не говори глупостей, – кривится Бинк, – Мы взяли лишь самое необходимое…
– Протри мозги, волосатый! Нуль-портал выведет нас почти к Центральному Руднику? Ведь так, доктор? Одним махом – четыреста километров на север!
– Если в Башне ничего не изменилось.
– А что ей сделается… Илга, как там твоё сверх-чувство? Уже есть определённость? Наша цель близка?
– Пока не знаю.
Бинк морщится:
– В горах полно укромных мест. Тысячи квадратных километров… С чего ты взял, что она возле Центрального Рудника?
– Должна же быть справедливость на свете!
Китс махнул рукой:
– Сотый.
Мы замерли, переводя дух.
– Главное, не ошибиться с дверями, – почесал затылок доктор, – Иначе…
Что будет иначе, объяснять не стал. И так ясно… Ничего хорошего.
Надеюсь, он с этажом не ошибся?
Пока Китс раздумывал, мы опустились прямо на пол. Ноги гудели, в висках стучало…
Илга достала флягу с водой и передала мне. Я отхлебнул и пустил её дальше. У каждого из нас были стаканчики с активированной поверхностью. Но ждать, пока они наполнятся влагой из атмосферы, не хотелось.
Принцесса не выглядела усталой. Скорее задумчивой. Наверное, опять пытается почувствовать Айну…
Всё таки Илга – молодец! Рядом с ней и самому хочется быть сильным. Да, её рюкзак легче, но ведь она и сама меньше… И наотрез отказалась от моей помощи. Протопала с грузом все сто этажей – без причитаний, наравне с мужиками… Или даже лучше, чем некоторые!
Я покосился на Лубенчикова.
Рюкзак он не бросил. Держит себя в рамках. И вообще, умело скрывает недостатки своей натуры…