Будто в ответ на эти слова, у прозрачной «стены» возникла физиономия Райлла. В зрачках – безумие, щеголеватая причёска стоит дыбом.
– Привет, давно не виделись, – буркнул Капустин.
Рот полковника растянулся в беззвучном крике. Кулак с зажатым бластером замолотил по дымчатому «стеклу».
– По-моему, он к нам просится, – заметил Васька.
Дима нахмурился:
– Извини, братан… Все места заняты.
Лубенчиков шагнул к «стеклу»:
– Раньше надо было думать, гад!
Он собрался сказать ещё что-то обидное. Не успел. Отшатнулся, как ошпаренный.
Здоровенная рука заграбастала Райлла. Последний раз мелькнуло перед нами его белое, перекошенное лицо. И исчезло…
Спустя секунду, на пол вылетел искорёженный, покрытый густой слизью бластер.
– Оружие – невкусное, – мрачно констатировал Бинк.
– А вдруг он наелся? – с робкой надеждой предположил Васька.
Из своего тупичка мы видим только малую часть комнаты. Раньше то и дело мелькали фигуры в бронекостюмах. А сейчас – никого…
И вспышек от выстрелов не заметно.
Я шагнул ближе… Осторожно прильнул к «стеклу». И постарался заглянуть вбок.
Ни черта не видно! Какие-то кляксы на каменном полу… Где же спецназ?
Времени прошло совсем мало. Не может такого быть, чтоб никого не осталось!
– Эй, что там? – спросил Васька.
– Ни фи… – открыл я рот и оцепенел.
Половина котлообразной головы высунулась из-за угла. Огромный глаз посмотрел на меня – внимательно и печально. Кажется, ему было обидно… Жутко обидно, что эти существа так упорно цепляются за свои несовершенные оболочки.
Я медленно попятился:
– Наша очередь, ребята…
– С чего вдруг?.. – выдавил Васька.
– Всех остальных оно уже сожрало!
В раннем детстве, когда ты пешком ходишь под стол – мир кажется прекрасным и бесконечным. С годами ты меняешься. Ты набиваешь шишки и больше не веришь во всемогущество родителей… А мир тоже не остается неизменным. Иногда он открыт в пронизанную светом беспредельность. Иногда – сжимается до тёмной, удушливой точки…
Сейчас нашим миром было пространство два на четыре метра. Но даже оно грозило схлопнуться. Обратиться в ничто…
– Огонь – только по моей команде, – негромко озвучил Зэт.
Мы ждём с пальцами на гашетках. У нас за спиной – камень. Отступать некуда. И помощи ждать – неоткуда.
Наша судьба – в тёмных зрачках наших «стволов». А в голове – удивительная, кристальная ясность. Все проблемы и сомнения отступили… Развеялись, как туман на ветру.
Впрочем, нет. Одна проблема ещё тревожит. Самая главная.
Хватит ли боезапаса?
Гигантская «ручонка» тянется к мутноватому «стеклу». Толстые, как паровозные трубы, пальцы шарят по гладкой поверхности… И вдруг, начинают проникать сквозь твёрдую «завесу»!
– Йо-маё! – шепчет Васька.
Громадные пальцы колеблются, будто студень. Нереальная, муторная картина… Хочется выключить телевизор. Или хотя бы проснуться…
– Дьявольское отродьё, – бормочет хоббит.
– Только по моей команде, – напоминает Зэт.
Рука вырастает через «стекло». Медленно и неотвратимо. Ладонь уже целиком – с нашей стороны…
Мне становится жарко. Почти, как на пляже… Даже горячее…
Какого лешего ждёт майор?!
И в это мгновенье, раздаётся его голос. Удивительно спокойный:
– Огонь!
Вспышки из трёх стволов. Два плазменника и бластер майора.
По-моему, это длится всего пару секунд.
– Хватит! – орёт Зэт. И почти отнимает оружие у Васьки.
Мы кашляем. Глаза слезятся от едкой вони. Ничего не поделаешь. Горелая протоплазма.
Странно. А дыма совсем немного. Зато на полу – какая-то остекленевшая корка.
– Дети в подвале играли в больницу…Одному метаморфу сделали обрезание, – бурчит Капустин и снимает с лица гримирующую накладку. Утирает пот и расстегивает рубаху.
В тупичке стало невыносимо душно. Мы нагрели его своими выстрелами.
– Обрезание? Если бы… – вздыхает Васька, – Тогда бы он ощутил… свою неправоту.
За мутным «стеклом» оно трясет раненой конечностью.
– Что больно, гад?
– Это его задержит? – спрашивает Бинк.
– Не надолго, – честно говорит Зэт.
И правда, из культи метаморфа уже вытягивается новая рука.
– Зря старались, – морщится Васька.
– Не зря, – уточняет майор.
План ясен. Оно будет пытаться достать нас сквозь мембрану. А мы будем отрезать от него по кусочку… Рано или поздно – что-то произойдёт. Или метаморф кончится. Или – наши боезаряды…
– А если с ним поговорить? – робко предлагает Илга.
– Врядли будет толк, – пожимает плечами Дима.
– Угу, – кивает Васька, – Превратиться в таракана его уже фиг убедишь. Кстати, а как разговаривать? Через «стекло» ни хрена не слышно…
– Меня он услышит, – успокаивает Илга и шагает вперёд.
Останавливается и внимательно смотрит на чудище.
Бр-р…
По-моему, с тех пор как его вызволили из «коробочки», метаморф заметно подрос и раздался в ширину. Четыре десятка спецназовцев – весьма калорийная добавка к рациону…
Оно поворачивает голову-котёл и внимательно смотрит на Илгу. Мне становится не по себе. Пальцы сами ложатся на гашетку… А Илга спокойно выдерживает этот взгляд.
Метаморф улыбается и приветливо машет рукой. Исказившиеся черты «лица» опять приобретают вполне людской вид.
– Неужели сработало? – говорит хоббит с надеждой.
– Не совсем, – вздыхает Илга, – Я принесла ему извинения. Объяснила, что мы – не враги.
– Ну и…?
– Он сказал, что простит нас. Потом… Когда пообедает.
Физиономия Бинка каменеет. Илга разводит руками:
– Знаете, он ведь такой не только снаружи… Он и внутри. Большой, капризный ребёнок.
– Да, уж, – соглашается Васька и грозит метаморфу пальцем, – Плохой мальчик! Плохой!
– Озорник, – мрачно выдавливает хоббит.
Долго ждать продолжения нам не приходится.
И пяти минут не истекло, а гигантские пальцы снова касаются мембраны.
– Эй, ты! – орёт Васька, – Переедание вредно для здоровья!
– …для нашего здоровья, – шёпотом добавляет Димыч.
В этот раз васькин плазменник достался Бинку. Он лучше умеет обращаться с оружием. У Васьки и Димыча – станнеры. Хотя против метаморфа – это все равно, что мухобойки.
Мы ждём. Но больше ничего не происходит.
Пальцы-трубы остановились. И ощупывают «стекло». Медленно, основательно…
Странно. Метаморф вовсе не торопится совать руку под наши плазменники.
– Умный… – бормочет Зэт.
«Пальцы» чудища слегка истончаются… И на концах их вырастают тёмные, заострённые конусы. Вершины конусов упираются в мембрану. И мелко подрагивают…
Сперва, я даже не осознаю. Дымчатое «стекло» кажется таким крепким, неприступным… Потом, когда от вибрации начинает ломить скулы, а мебрана берётся тоненькой сеткой трещин – всё становится ясно.
– Ах, сволочь! – бледнеет Дима.
– Хитрая тварь, – почти восхищается Зэт, – Первый раз вижу такого разумного метаморфа.
– Да, – без всякого восхищения кивает Бинк, – Нам сильно повезло.
Илга не издаёт ни звука, только смотрит вперёд. Вероятно, пытается мысленно достучаться до совести «ребёнка»…
А на Ваську нападает что-то вроде ступора. Глаза круглые, рот приоткрытый… Мне жалко друга. Последний бой надо принимать достойно. Я толкаю его локтем, руки заняты плазменником:
– Васёк… Очнись.
Он обращает на меня безумный взгляд:
– Я понял, Лёха! Понял. Если будет очень трудно… И совсем не останется выхода!
Что за бред?
– Китс говорил: «Вы сами поймёте»! И я понял! Именно теперь!
Тут меня осеняет. Единственная мысль пронзает, как молния. ДА-А!!!
– Бинк! Доставай артефакт!
Хоббит растерянно хлопает глазами:
– Извините, ребята… Я вам не сказал. Артефакт не работает. Я уже пробовал. Сразу, как только угодили в ловушку…
– ДАВАЙ ЕГО СЮДА!!! – орём мы с Васькой в две глотки. Все остальные испуганно на нас таращатся. Вероятно, думают, что мы от страха спятили. В зрачках Илги – сочувствие.
Бинк роется по многочисленным карманам:
– Сейчас… Если я не обронил его, там в комнате…
– А голову ты не обронил?!! Носорог ш-шерститый! – интонации Лубенчикова, совсем как у рассерженной кобры.
– Есть, – говорит хоббит, – Нашёл! – и достаёт из кармана тонкий матово-серый стержень, размером с половинку карандаша, – Только это бесполе…
Я не жду. Выхватываю из его ладони стержень. И ломаю перемычку посредине. В тот самый миг, когда с хрустом и дребезжанием рушится под пальцами метаморфа «стеклянный» экран…
Глава 11
Почему-то думалось – из стержня ударит ослепительный луч. Безвредный для нас. Убийственный для любого гада, которые осмелился загнать нас в безвыходное положение.
Я ошибся. Луча не было. Пространство вокруг всколыхнулось. Исказилось, будто в кривом зеркале. Почти у самого моего носа мелкнули острые, совсем нечеловеческие зубы метаморфа…
И вдруг всё исчезло.
Мы – в огромном сумрачном зале. Хрустальный Шар тускло светится в центре – холодным, неживым сиянием.
– Где это мы? – шепчет Капустин.
Вместо ответа Васька начинает хохотать. И я тоже узнаю место. Когда-то, именно здесь, у нас тряслись от страха поджилки. А сейчас – дикий восторг!
Будто домой вернулись!
Майор Зэт оглядывается с опаской. Вероятно, напрягает интуицию. Только тут она бессильна.
Майор сверлит нас взглядом:
– Что это было, ребята? Нуль-транс?
– Почти.
– Но… во Дворце они не действуют! Я точно знаю!
Осколки стержня рассыпаются в пыль. Я отряхиваю ладони. Васька радостно щурится:
– Молодцы, Предтечи! И Китс не обманул! Эх, старый…. – последнее слово ему так и не удаётся озвучить.
Васька моргает:
– …старый физик!
Я оборачиваюсь.
Знакомая фигура – рядом с Шаром. Васька торопливо бросается, чтобы заключить её в объятья. Китс Меллоу останавливает его повелительным жестом.