– Ты простишь меня, Аля? – спрашивает Жора. Невольно шмыгаю носом. – Ты плачешь?
– Ты тоже должен кое-что знать о моей семье. Если… если тебя это не оттолкнет, то мы сможем видеться и дальше.
Вслушиваюсь в дыхание Жоры. Он ждет, пока я раскроюсь ему так же, как это сделал он минуту назад. Делиться секретами всегда страшно. Просто расскажу ему все как есть, а дальше будь что будет.
– Почему ты думаешь, что я прыгнула из окна?
– Мне так Роза сказала. Обвинила во всем, заявила, что ненавидит меня.
– Я не говорила ей, что случилось на самом деле. Мы никому не говорили, даже в больнице. По официальной версии, я вешала кормушку и выпала из окна. Нелепая случайность. На самом деле… Мои родители ругались. Я действительно вешала кормушку… Папа в гневе размахивал руками и задел меня, а я не удержалась и упала в сугроб.
Замолкаю, вслушиваясь в тишину. Лежу, обложившись подушками. Нога ноет и побаливает, напоминает о жуткой случайности и заставляет задуматься, а вдруг папа сделал это нарочно?
– Это ведь было не специально, так? В жизни всякое случается. – Жора пытается меня приободрить, его голос звучит неестественно весело.
– Однажды родители ругались, и папа случайно меня ударил, – шепчу. – Потом выяснилось, что мама его обманывала и что я ему неродная дочь. Это сильно по нему ударило. – Вытираю слезы с глаз. Не хочу больше плакать, пусть остаются внутри. – Я не хотела об этом думать, но, возможно, он намеренно задел меня, чтобы я упала.
– Раз так, ты должна съехать, – решительно говорит Жора. – К лету я найду квартиру, мы будем… сможем жить вместе. Что скажешь? Моей мамы с нами, конечно же, не будет. Я об этом позабочусь.
– Почему ты настаиваешь на том, чтобы мы жили вместе? – Его энтузиазм настораживает. Если бы не его игнорирование после матча, я бы сейчас визжала от счастья.
– Это все, о чем я мечтаю с тех пор, как увидел тебя. Я боялся, что мы больше не встретимся, но жизнь свела нас на вечеринке Крис. Ты можешь мне не верить, и это оправданно. – Жора вяло смеется. – Ни один нормальный парень не стал бы врать в глаза, что впервые тебя видит. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Не хочу, чтобы мать делала с тобой то же, что творит со мной. Она мастер унижений. Она заставляет людей чувствовать себя жалкими, стыдиться себя, а меня – стыдиться родства с ней. Мне приходится расхлебывать последствия ее необдуманных решений. Я не хотел подвергать тебя риску, а теперь – тем более не хочу. Давай сбежим от родителей и будем жить сами по себе?
– Я смогу съехать, когда мне исполнится восемнадцать. После первого сентября.
– Значит, я сниму для нас квартиру и все подготовлю.
– А когда твой день рождения? – Стараюсь, чтобы голос звучал незаинтересованно.
– Первого июня.
Оптимизм Жоры вызывает сомнения. Но он так хочет, чтобы мы жили вместе, что во мне разгорается искорка надежды. Я тоже этого хочу. Опасение вызывает его прошлый обман.
– Только не делай этого из жалости, – прошу я. – Если ты меня жалеешь, нам лучше не начинать встречаться.
– Скажи свой адрес, я приду…
– Я пока не готова тебя видеть, да и на костылях неудобно передвигаться.
– Но я ведь могу тебе звонить?
– Попробуй, – вяло отвечаю я. В коридоре слышатся шаги. Кто-то из родителей вернулся домой. И хоть мне хочется слышать голос Жоры, я должна первой сделать это.
– Мне пора, пока. – Сбрасываю звонок первой.
Однажды меня навещает мама и, оценив мой внешний вид, заявляет:
– Я помою тебе голову.
Мама набирает воды в таз и приносит его в комнату. Я ложусь на кровати, а волосы свисают вниз. Мамины пальцы ловко смачивают мои волосы, мылят их и промывают. Надо же, она обо мне вспомнила и решила позаботиться. К чему бы это?
Мама оборачивает вокруг моей головы полотенце. Получается тюрбан.
Мама приносит из кухни тарелку фруктов и конфетницу со сладостями. После разговора с Жорой у меня разыгрался аппетит, и я съедаю батончик с молочным шоколадом и арахисом. Вкуснотища.
Мама ставит аквариум с бумажными звездами на прикроватную тумбу. Тянусь к нему, достаю оттуда звезду крупнее остальных, легонько перекидываю из одной руки в другую.
– Ты знаешь, почему я их делаю, мам?
– Нет. – Она садится на стул и смотрит на меня. – Почему?
Протягиваю ей звезду и вкладываю в руки.
– Раскрой.
– Нет, я же ее испорчу…
– Я соберу новую.
Мама старается, но бумага рвется, и из нее ей в ладонь сыплется штукатурка.
– Что это?
– Штукатурка со стены.
– И что? – Мама поднимает на меня непонимающий взгляд.
– Когда папа меня ударил, я сделала первую звездочку. Вот она, красная. – Тычу пальцем в аквариум. Первая звезда лежит внизу, придавленная другими. О ней легко забыть, если не вглядываться.
– Алечка, это какое-то извращение, хранить такие вещи… – Мама возвращает мне порванную звезду и стряхивает штукатурку в таз с мыльной водой. – Лучше избавься от них, как только сможешь, ладно? Скоро ты станешь совершеннолетней и будешь жить со мной. Тебе нужно лишь немного потерпеть.
– Мам. – Хватаю ее за руки, сминая склеенную бумагу между нашими ладонями. – Ты же знаешь, что я не сама выпала из окна?
– Не выдумывай глупости, – говорит она, высвобождая руки, берет сумку и встает. – Твой папа – хороший человек. Да, мы с ним много ругаемся, но это наши, взрослые, дела. И я уже опаздываю на работу. – Мама наклоняется и целует меня в макушку. Я едва чувствую прикосновение ее губ, оно проскальзывает ветерком в волосах. – Если тебе что-нибудь понадобится, напиши мне или позвони, хорошо?
Она отворачивается и идет к выходу. Во мне бурлят чувства, слова просятся наружу, но я говорю только:
– Больше не приходи.
Мама замирает в дверном проеме, поворачивается.
– Почему?
– Потому что ты слишком занята своим любовником, – фыркаю я. – Настолько, что практически не вспоминаешь обо мне.
– Ты действительно этого хочешь? – тихо спрашивает мама.
Киваю. Она долго разглядывает меня, а потом уходит. Дверь за ней закрывается.
А вдруг я больше не увижу маму? Ну и пусть! Если она живет с мыслями о мужиках, то мне не нужна такая мама.
Съеденная шоколадка подпрыгивает к горлу, просится наружу. Закидываю сладости и фрукты в пакет, в котором они лежали, и выставляю его в подъезд. Пусть кто-нибудь из соседей порадуется.
Возвращаюсь к своей кровати, перебираюсь на нее и делаю новые звезды. В одну прячу фантик от съеденной шоколадки. Все эти воспоминания лучше заточить во что-то прекрасное. Надеюсь, когда-нибудь, глядя на эти звезды, я больше не буду думать о плохом.
Глава 24. Жора
Слова Васи заставили меня задуматься о здоровье матери. Много лет я терпел ее выходки, отдувался перед людьми, которых она обидела, и знакомился с однодневными мужиками. Тогда я был слаб и глуп, теперь у меня есть деньги, мозги и цели. Если я смогу сбагрить мать в какую-нибудь лечебницу, жизнь наладится, как только закончу школу. Поводок на моей шее порвется, я стану свободным.
Улыбаюсь, представляя близкое будущее. Однажды Аля оттает и простит меня. Осталось только узнать ее адрес.
Достаю второй смартфон и выбираю номер:
– Крис, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
– Знаешь, я, в общем-то, занята, – говорит она, но ее голос звучит несерьезно. Набивает себе цену.
– Если сделаешь это для меня, я буду тебе обязан.
Иногда мне нравится плести интриги, заманивать людей в свои сети, а затем смотреть, как они в них барахтаются. Не зря Вася сказал, что я копирую поведение матери. У меня ведь не было другого примера перед глазами, а дети всегда невольно подражают старшим. Можно сказать, я впитал ее сволочизм.
– Ну… – Крис тянет, разворачивая шуршащую ириску. Она обожает чавкать в трубку, когда разговаривает со мной. – Сначафа фкажи, фо нуфно сдефать… а потом я отвечу, соглашаюсь или нет.
Опять это кокетство. Иногда я жалею, что нравлюсь ей. Мне бы хотелось быть для нее только другом. Раньше я ни с кем близко не общался из-за матери. Не хотел, чтобы люди видели ее пьяной или терпели ее выходки. К Кристине она относится благосклонно только из-за «помолвки».
– Ты ведь в одном классе с Алей? Узнай ее домашний адрес.
– Допустим, я уже это знаю.
– Отлично. Скажи мне.
– А вот этого я пока не буду делать. Давай так. – Ее голос звучит заговорщицки. – Ты скажешь мне, что задумал, а я схожу ее навестить и передам твои слова или сделаю то, что тебе нужно. И только после этого я скажу тебе ее адрес.
Хитрюга. Знает, что я не могу пользоваться соцсетями.
– Хорошо. Ты сходишь к ней и…
– И?
– Подбодришь ее. Вообще, знаешь, подружись с ней.
– С чего бы это? – Уверен, сейчас она кривит лицо.
– Если не сделаешь этого, я ничем не буду тебе обязан. А тебе ведь это и нужно, верно?
Крис молчит. Просчитывает варианты.
– Ладно, – говорит она обреченно. – Пойду и подружусь с ней. Аля – неплохая девчонка. Она подарила мне браслет с драконом удачи на день рождения. Я ведь ее не звала, а она принесла безделушку, которую я ношу, практически не снимая. Другие гости надарили всякой ерунды.
– Раньше ты никогда не ругала подарки.
– Да просто накипело. Я не хочу слышать, что ты собираешься ей передать, поэтому просто пришли сообщение.
– Ладно.
– Жора…
– Чего?
– Что ты в ней нашел? Я тебе совсем не нравлюсь? Я же лучше нее выгляжу, семья у меня богаче и все такое…
Нормальные люди пытаются выбраться из френдзоны, а Крис своими поступками залезает туда все глубже. Задавая такие вопросы, она становится жалкой, показывая, что готова ради меня на все. Таких девушек никто не ценит. Ими пользуются и их выкидывают, не интересуясь, как они будут жить с разбитым сердцем.
– Крис, ты ведь все и так знаешь. Что мне еще сказать, чтобы тебе не было больно?
– Мне в любом случае будет больно, потому что я хочу быть с тобой!