– Что?
– Давай съездим к морю. – Сглатываю.
Море для нас – табу. Можно говорить о пляжных берегах, морских обитателях, кораблях, даже о синих глубинах, но только не о море. И мать, и я ненавидим его одинаково, но по разным причинам.
– Разве ты забыл, что это слово у нас под запретом? – с укором спрашивает мать. Она не собирается кричать на меня, можно выдохнуть и продолжить.
– Просто мы давно не отдыхали. Я тебя не вижу. Ты все время на работе. – Прочищаю горло. – Ты ведь тоже человек. Тебе нужно отдыхать. Ты руководишь людьми и разбираешься с их проблемами, поэтому не можешь толком расслабиться.
Мать слушает меня. Странное чувство, когда не перебивают и не обзывают.
– А как же твоя учеба? – Мать наливает еще вина и отпивает. – Скоро ведь экзамены.
– Сдам их позже, это несложно. Ты же знаешь, у меня все хорошо с учебой. – Мысленно скрещиваю пальцы, только бы поверила.
Мама покачивает головой, задерживая алкоголь во рту. Она наслаждается вкусом, задумчиво оглядывая кухню, потолок и меня.
– Почему бы и нет? Меня достала эта чертова работа. К тому же когда мы еще побудем вместе? Тебе скоро восемнадцать, ты про меня забудешь. – Ее голос слишком обычный.
Такой же, каким был раньше. До первого нервного срыва, до развода с отцом, до того, как она начала оставлять меня одного в огромной пустой квартире.
Мать касается моего плеча, поглаживает по волосам и прижимает к себе. Ее объятия теплые и уютные. Я словно окунаюсь в дни, когда мне было пять. Тогда в родителях скрывался целый мир, не было тревог, все желания сбывались, а я засыпал с широкой улыбкой, потому что с нетерпением ждал наступающий день.
– Поехали, Жора. Мы давно не отдыхали.
Ожидаем взлета внутри салона. Вася тоже летит нашим рейсом, но сидит в экономклассе. Я выбрал для нас с матерью места в бизнес-классе, чтобы ей было комфортно. Она надевает маску для сна, ее дыхание постепенно выравнивается.
Достаю смартфон. Когда объявят о взлете, нужно будет пристегнуть ремень и перевести телефон в авиарежим. У меня есть несколько минут, чтобы сообщить об отлете Але. Мы давно нормально не общались. Она может подумать, что я снова бросил ее, а это не так.
Стискиваю смартфон, поглядывая на мать. Если она увидит меня с другим телефоном, то открутит голову и заберет его себе.
Пальцы летают по экрану, касаясь сенсорных кнопок. «Я улетаю». Нет, слишком тупо. «Меня какое-то время не будет». Не то. «Постарайся не забыть меня за месяц». Да что за фигня?..
Провожу руками по лицу.
«Я везу маму на лечение. Меня не будет какое-то время. Позвоню, как смогу». Честность – лучшее, что я могу дать Але. Я уже причинил ей боль, когда соврал перед матерью. Больше я не повторю этой ошибки.
Жму «Отправить». Когда появляется отметка «Доставлено», перевожу телефон в авиарежим и прячу в карман куртки. Старый смартфон в авиарежиме с самого утра. Остается играть в какую-нибудь времяубивалку.
«Три в ряд» наскучивает довольно быстро. Мать спит, поэтому я выбираюсь из кресла и захожу в экономкласс. Так много людей: в одной половине салона – оживленные разговоры, в другой – сонные лица. Неподалеку – женщина с младенцем, который, как ни странно, не кричит на весь самолет. Посреди разномастных причесок и одежды вылавливаю взглядом Васю. Он разговаривает с девушкой, на их лицах улыбки.
– Эй, – трясу Васю за плечо, – нужно поговорить.
– Прости, отойти надо, – говорит он своей спутнице, отстегивает ремень, и мы отходим в хвост самолета. – Что такое?
– Не могу писать сообщение при матери, заподозрит неладное. Поэтому скажу прямо. Я забронировал нам номера в гостинице. Вот адрес. – Протягиваю смятую бумажку. – Пока я не познакомлю вас с матерью, не подходи ко мне. Не разговаривай с нами. Делай вид, что мы незнакомы. Если понадобятся деньги, скинь сообщение с суммой и номером карты, я переведу. Только не лезь, пока не подам сигнал.
Вася слушает меня с усмешкой.
– И че мне там делать все это время? – спрашивает он.
– Отдыхай. Считай, что приехал на курорт. Можешь завести подружку. Не знаю, какие у тебя интересы.
Вася негромко смеется.
– Жора, успокойся. Попытайся не идеализировать планы. Что-то может пойти не так – это же жизнь! Нужно уметь ею наслаждаться.
– Я сюда не за наслаждением приехал. – Стискиваю зубы. – А чтобы убедить мать лечиться. Если продолжишь отпираться, я выставлю тебе чек, и ты оплатишь все мои расходы, когда приземлимся.
Вася перестает улыбаться и качает головой.
– Прости. Ляпнул че-то, не подумав. Ты не принимай мои слова близко к сердцу, слышь? Я же в меде учился. Не спал на лекциях и не покупал экзамены. Так что будь уверен, я не подведу. Просто…
– Просто что?
– Добавлю импровизацию тогда, когда она понадобится. И для тебя же лучше, если ты не будешь знать заранее. Тогда твоя мать поверит, что ты никак с этим не связан, и ей будет проще свыкнуться с мыслью, что ей нужна помощь. Сечешь?
Закатываю глаза.
– Короче, если выдашь что-то неожиданное, не делай ничего глупого, – предупреждаю я. – В твоих интересах, чтобы эти «импровизации» сработали.
Подхожу к шторке, которая отделяет бизнес-класс от эконома, и собираюсь ее отодвинуть.
– Как скажешь, приятель, – кидает мне вслед Вася.
Когда я возвращаюсь, мать все еще спит. Занимаю свое место и радуюсь, что она ничего не заподозрила.
Глава 27. Жора
Мне пять, и мы с родителями едем к морю. У мамы и папы отпуск, но они совсем не замечают меня. Я забавляюсь с игрушками и слушаю, слушаю, слушаю, как голоса родителей повышаются, опускаются, повышаются, опускаются. Их ругань доносится шумом морских волн – накатывает, замолкает, накатывает, замолкает.
Мы останавливаемся в гостинице. Всю дорогу до номера родители тихо переругиваются. Мне становится скучно. Когда приходит обслуга, выскальзываю на улицу. Бегаю с ребятами из других номеров во дворе гостевого дома; смеюсь, набираю песок в ведерко и все ближе подхожу к морю. Вдыхаю соленый воздух, нащупываю ладонями подсохшие водоросли, натыкаюсь на прозрачно-белых желеобразных медуз.
– Они мертвые, не трогай, – говорит девочка, чьего имени я не помню.
– Почему они умерли?
– Потому что на суше медузам нечем дышать.
Я еще не знаю, что такое смерть, но мне грустно. Собираю тельца медуз и бросаю их в море. Они опускаются на дно и печально блестят на гладких камешках. Вот бы увидеть живую медузу!
Ухожу с другими детьми дальше по берегу, леплю куличи из песка, добавляя морской воды. От палящего солнца голову спасает панама. У одной девочки широкая шляпка. Я забываю о родителях и доме. Здесь веселее и спокойнее.
Моих новых друзей уводят обедать. Остаюсь на пляже один с брошенными пластиковыми ведерками и лопатками. Начинаю искать сокровища: ракушки, красивые камешки, фантики от конфет. Когда становится слишком жарко, забираюсь в море и сижу, намокая в теплой воде. Рукой нащупываю красивое зеленое стекло. Волны давно обточили острые края. Поднимаю его, прикрываю один глаз, а другим гляжу через стекляшку на солнце. Как-то папа учил, что смотреть на солнечное затмение напрямую нельзя. Только вот сегодня вместо солнечного затмения – семейное.
Слышу громкие, резкие голоса. Поворачиваю голову и вижу родителей. Мама идет, размахивая руками. Ветер треплет ее длинные волосы и белое пляжное платье. Она такая красивая! А следом за ней идет папа в белой рубашке и светло-бежевых бриджах, оставляя сандалиями следы на песке. Родители вышли без шляп, нужно принести их!
Оставляю стеклышко под водой и бегу в номер. Дверь снова открыта. Внутри незнакомая тетя чистит ковер шумным пылесосом. Мамина шляпа лежит на кресле, а папина – на полу возле вешалки. Подбираю их и возвращаюсь на пляж. Мягкий золотистый песок обволакивает мои ноги.
Родителей на берегу нет. Поправляю панаму, приглядываюсь и вижу в море отца. Он оборачивается, у него на руках мама. Вся мокрая, в прозрачном от воды платье, со слипшимися волосами. Ее глаза закрыты. Чем ближе папа подходит к берегу, тем сильнее от страха колотится сердце.
– Что с мамой? – спрашиваю я. Голос дрожит, тело потряхивает. Пальцы впиваются в головные уборы.
Папа смотрит на меня, но будто не видит, и говорит:
– Твоя мама чуть не утонула.
Просыпаюсь. Рубашка прилипла к телу, в глотке сухо, в голове туман. Выхожу на улицу и вдыхаю морской бриз. Запах соли не вызывает болезненных воспоминаний. В прошлом мы всей семьей приезжали в похожее место. Тогда мать, видимо, поругалась с отцом и решила утопиться ему назло. Она хотела его запугать, заставить ценить ее и заботиться о ней. В итоге у него сдали нервы, и наша семья распалась.
Я часто думаю, как бы поступил на месте отца, и не прихожу к единому мнению. Что-то всегда меняется. Сейчас мне хочется верить, что я не брошу Алю. Что буду рядом, поддержу ее в хорошие и трудные времена. Не сбегу, как позорный трус, в другой город. Когда у нас появятся дети, я стану для них примером…
– Че ухмыляешься? – От Васи тянет сигаретами.
– Не твое дело.
– Как мама?
– Спит. Устала.
– Я следил за вами в аэропорту. Все не так плохо, как ты думаешь.
– Ну да, ты понял это после пары взглядов, а я, дурак, семнадцать лет с ней живу и ничего не вижу. – Закатываю глаза.
– Не иронизируй. – Вася смеется, обнимает меня локтем за шею.
– Ты всегда вторгаешься в личное пространство клиентов?
– Нет, но тебе явно не помешает расслабиться.
– Отстань. – Отпихиваю его локтем.
Вася отходит и затягивается сигаретой. Мы смотрим на небо, усыпанное звездами. Кто-то видит на нем созвездия, а я – как встретил девочку-с-аквариумом, мечтающую заполнить его оригами.
– Ты че не спишь? – спрашиваю Васю.
– Снимал стресс с соседкой. – Он подмигивает. Я морщусь. – Тебе тоже не помешает иногда отдыхать. Эй, только не подумай лишнего! Я не склоняю тебя к чему-то незаконному. Просто, знаешь, чтобы привести мысли в порядок, иногда надо разгружать мозг.