— Вячеслав Дмитриевич, что такое, по-вашему, счастье?
Зудов:
— «В жизни есть только одно несомненное счастье — жить для другого человека». Эти слова Л. Н. Толстого невольно пришли мне на память и я целиком согласен с великим русским писателем.
— Валерий Ильич, какие качества Вы цените в людях?
Рождественский:
— Я ценю в людях упорство в достижении цели, силу воли, умение добиться своего, честность, умение понимать других, быть отзывчивым, а также жизнерадостным и понимающим здоровый юмор.
— «Родоны», чем вы собираетесь заниматься в дальнейшем?
Зудов:
— Окончу Академию — буду и дальше совершенствоваться как космонавт. Хочу еще не раз побывать в космосе. Для этого необходимо постоянно поддерживать спортивную форму, проводить постоянные тренировки и занятия. Буду участвовать в составе служб наземного обеспечения полетов моих товарищей на НИПах. Буду готовиться к следующим предстоящим полетам в космос.
Рождественский:
— Конечно, буду готовиться к предстоящим космическим полетам. Надеюсь еще неоднократно побывать в полетах на орбите нашей планеты и поработать в составе экипажа научной станции «Салют», разумеется, вместе с Вячеславом.
— Дорогие «Родоны», сообщите, пожалуйста, свое отношение к журналу «Пограничник» и его читателям.
Зудов:
— Дорогие читатели журнала «Пограничник»! Разрешите передать вам большой, сердечный привет от семьи космонавтов и экипажа станции «Салют-5» — Бориса Волынова и Виталия Жолобова. Известно, что на этой станции впервые побывал журнал «Пограничник» и совершил 63-суточный полет. Пятнадцать суток журнал находился на станции при ее полете в автономном режиме.
Журнал стал бесценной реликвией, символом дружбы людей, охраняющих мирный труд нашей Родины, и людей мирного космического труда. Нашим экипажем были взяты на борт транспортного корабля два вида вымпелов погранвойск. Они побывали в космосе, и мы их вручим нашим друзьям пограничникам, лучшим подразделениям и частям погранвойск.
Рождественский:
— Мне хотелось бы подчеркнуть много общего в труде людей погранвойск и людей мирного космического труда. Тем и другим необходимо иметь большие знания и постоянно их углублять; мужество, силу воли, способность быстро оценивать обстановку, принять необходимое оптимальное решение и в минимальные сроки провести его реализацию. Профессия космонавтов — это самая мирная профессия и она, как и все другие мирные профессии, нуждается в мирных условиях труда. В связи с этим мы всегда помним о людях, охраняющих наш мирный труд, — пограничниках.
Виталий ГОРДИЕНКОНЕБО НАШЕГО ДЕТСТВА
Мой старший сын любит в ясную ночь смотреть на звезды. Это у него началось с того дня, когда он впервые увидел Монумент покорителям космоса. Устремившаяся ввысь космическая ракета поразила его воображение. Он стал требовать телескоп, стал чуть ли не каждое воскресенье проситься в планетарий… Он не пропускает ни одного телевизионного репортажа из космоса. Через два года ему пятнадцать лет. Во многом я ему завидую. И только в одном он всегда будет завидовать мне. Пятнадцатилетним я видел первый советский искусственный спутник Земли. Своими глазами. В лучах восходящего солнца. В небе моего детства, над казахстанским поселком, что стоит на железной дороге, ведущей к Москве…
Какими бесконечными кажутся в детстве годы… Это сейчас мы отлично себе представляем, что значит для Родины жить без войны больше тридцати лет и что значило спустя всего двенадцать лет после войны прорваться в космос. А ведь тогда, 4 октября 1957 года, мы, родившиеся в первом году войны, почти как один потерявшие отцов, и не думали о том, что война была совсем недавно, что мы уже жили, когда она началась, что при нашей жизни были восстановлены разрушенные до тла города, при нашей жизни освоена целина… Всего двенадцать лет, а сколько было сделано. И первый спутник стал как бы наградой за слезы, кровь и пот советских людей… А нам казалось, что война была очень и очень давно, так давно, что трудно и представить. И несмотря на то, что почти в каждой семье не было отца или он был инвалидом, мы мало верили в чудовищную реальность войны. Да и верить в нее было вроде бы ни к чему — жизнь становилась все лучше и лучше, веселели лица людей, надеждой наполнялись сердца.
Мы многое замечали. В 1956 году первый рейс совершил реактивный пассажирский самолет ТУ-104. Недавно я видел его на вечной стоянке в аэропорту Внуково. Теперь это памятник. А двадцать лет назад мы, мальчишки, задрав голову, во все глаза глядели на маленькую серебристую птицу, оставляющую в голубом небе долго не таявший белый след… В журнале «Знание — сила» мы все чаще и чаще замечали фантастические рисунки звездных миров. Однако не могли воспринимать их всерьез, как невозможно смириться с одной мыслью, что там — за толщей облаков, в глубочайшей глубине неба нет никакой «твердой» преграды, ничего нет. Бесконечность. И мы, как и все дети, любили подолгу смотреть в небо. Подложишь под голову руки и смотришь, смотришь — улетел бы!
4 октября 1957 года… Рано утром меня послали в бывшие мастерские МТС отнести отчиму завтрак. Дело несложное: краюха черного хлеба да бутылка молока — бутербродов мы тогда не знали. Хотя я и любил отчима, который меня воспитывал с семи лет, вставать с восходом солнца страшно не хотелось. Кое-как, сунув узелок мне в руки, мать выпроводила меня за калитку.
Чтобы добраться до бывших мастерских МТС, надо пройти недлинной Колхозной улицей, потом небольшим пустырем, заросшим джигидой, терновником, карагачем и кленом. Я шел, уже окончательно проснувшись, весело посвистывая, посматривая по сторонам. Хотя была осень — стояли теплые дни, ночью, правда, уже подмораживало, так что вязкие во рту плоды серебристой джигиды в это время как раз были самые сладкие. Я останавливался, тянулся за плодами, набивая ими рот, и только поплевывал косточки. Чем дальше я шел, тем веселее становилось на душе. Джигида надоела, и я начал петь: «Нам нет преград ни в море, ни на суше…» И вдруг я остановился. От изумления даже растерялся.
Такого зрелища я никогда не видел. Через все небо в лучах восходящего солнца тянулись два мощнейших хвоста, раскрашенные всеми цветами радуги. Они образовывали тупой угол, во главе которого ярко светилась серебристая точка. И точка, и эти прекрасные две радуги медленно двигались на Север. Минуты две я стоял, разинув рот, и смотрел, как это удивительное свечение, покрасовавшись на небосводе, скрылось за обрезом степного горизонта. И как только это необыкновенное видение скрылось — небо потускнело, стало бледнее обычного. Я еще долго стоял как зачарованный в надежде, что оно снова проплывет по небосводу. Однако оно исчезло, как будто никогда и не появлялось. Из отрешенного состояния вывели меня восклицания у ближайшей хаты.
— Что это?
Если бы я знал, что это было… Но у меня самого сердце как-то странно и тоскливо ныло от непонятного предчувствия чего-то. Я решил поскорее увидеть отчима.
Он сидел на бревнышке, ждал меня и курил жесточайшую махорку. И тоже с недоумением поглядывал на небо.
— Вот окаянный, как высоко забрался! — сказал он.
— Кто?
— Ероплан… Реактивный, видно…
— Ну да! А звук где?
— А что же это тогда?
Вернувшись домой, я долго не находил себе места. И вдруг застыл у черной «тарелки». Голос, который не спутаешь ни с каким другим, сказал: «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза… Передаем сообщение ТАСС…» У меня часто-часто забилось сердце — кожей я почувствовал: то, о чем сейчас скажет Левитан, — будет радостной вестью. Это было слышно в каждой нотке металлического голоса. Я с нетерпением переждал паузу…
«… 4 октября 1957 года в СССР произведен успешный запуск первого спутника… В настоящее время спутник описывает эллиптические траектории вокруг Земли и его полет можно наблюдать в лучах восходящего и заходящего Солнца…»
Невероятно! Значит та серебристая, излучавшая две прекрасные радуги, точка в небе была спутником!
…В школе в тот день практически не шли уроки — мы то и дело выбегали во двор в надежде увидеть спутник. Трудно сейчас вспомнить, какое значение мы придавали этому событию — наверное просто радовались вместе со взрослыми, однако своим детским сознанием мы понимали: произошло такое, что не может сравниться с самой смелой фантазией.
Директор школы Даменик Маркович Барановский, воздевая руки к потолку, говорил:
— Вы завидуете героям книг Гайдара, юным партизанам, молодогвардейцам… Вы думаете, что все самое великое свершилось. Вот вам — пожалуйста! Мозг человека, его талант и энергия создали искусственную маленькую планету. Но может быть, вам придется трудиться над проблемой запуска в космос аппарата с человеком на борту…
Конечно, мы не могли тогда сказать, что первый советский искусственный спутник Земли явился живым воплощением гигантского многолетнего труда нашего народа, превратившего свою Родину в могучую индустриальную державу; не знали мы тогда ни космодрома Байконур, ни Главного конструктора Сергея Павловича Королева, ни тем более Юрия Гагарина и целой плеяды советских космонавтов — обо всем этом тогда, 4 октября 1957 года, никто не мог даже догадываться.
И когда 12 апреля 1961 года студентом я ловил в воздухе листовки с портретом улыбающегося Юрия Гагарина, листовки, тоннами сбрасываемые с самолетов, — я вспоминал слова директора школы.
Какой радостный был праздник 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции! Праздник с макетами спутников Земли в колоннах демонстрантов, с громкими, усиленными тысячами радиодинамиков, родными и волнующими сигналами из космоса: «Бип, бип, бип…»
К сожалению, никто из нашей школы не стал космонавтом, не трудится непосредственно в области создания космической техники. Но тот первый спутник дал нам всем хороший урок — во что бы то ни стало стремиться к знаниям. Из нас получились физики, математики, врачи, высококвалифицированные рабочие. Виктор Капустин, Петр Рубцов, Виталий Мазур, Анатолий Кунавин — кандидаты физико-математических наук. Так что спутни