А здесь…
Здесь – облупившиеся фасады, неработающие лифты и хмурые физиономии жителей.
Депрессивный район.
Московское Коньково, харьковская Бавария, питерские окраины… Но за тысячу световых лет от Земли, в сорокамиллионном городе, по улицам которого носятся гравикары, а в небе проносятся флаеры… Конечно, тут они называются иначе. Тут даже нетрезвые граждане матерятся на галактическом языке, понятном для большинства разумных существ в этом секторе Млечного Пути.
Но главного это не меняет.
Васька устало свалился на диван. Димыч остановился у окна, задумчиво озирая окрестности.
– Что нового? – пробормотал я, падая в кресло.
– В кафе «Ручеёк» выбили стёкла.
– Событие… Третий раз на неделе.
– Ага. По-моему, там уже пьют за это.
– Какая интересная у людей жизнь, – вяло обрадовался Лубенчиков.
Ещё месяц назад мы обитали в ином, можно сказать, элитном районе. Каждый – в отдельной квартире, выделенной службой охраны Императрицы. Что и говорить – весьма комфортабельные апартаменты, снабжённые чудесами техники и сантехники. А главное – всеми возможными видами «прослушки» и «записи»…
«Для вашей же безопасности!» – втолковывал Тэй-Гор.
Я терпел. Пока Илга была со мной.
А потом…
В общем, Васька тоже временно остался без спутницы. А Димыч и до этого старался поменьше светиться в «безопасной» квартире.
Наше терпение лопнуло. Кой-какие деньги у нас водились – радушные «хозяева» выделяли на карманные расходы.
Пришлось подкопить. Хватило в аккурат на обшарпанную, зато просторную квартирку у северной окраины. Жить втроём веселее. Было место и для приходящих подруг – в основном Васькиных. Димыч предпочитал осваивать новые территории, хотя все равно регулярно участвовал в посиделках за накрытым древним столом.
Здесь мы меньше чувствовали себя чужаками.
А наш хороший знакомый Йотем Патт снабдил это обиталище кое-чем полезным.
– Квартирка-квартирка… гости были? – зевнул я.
– Двое, – откуда-то с потолка отозвался приятный женский голос.
– Да-а?… – без особого удивления протянул Васька. – И что оставили?
– Пару нейтринных передатчиков под плинтусом, камеру в люстре…
– Скучные люди, – вздохнул Дима. – Абсолютно без фантазии.
– Зато целеустремлённые… Ты справилась? – уточнил я.
– Аппаратура нейтрализована, – подтвердил голос.
Такое впечатление, что умельцы из Имперской Безопасности оттачивают на нас своё мастерство. Пока старик Йотем оказывается умнее.
Можно расслабиться. Хотя бы тут, внутри, мы защищены от чужих глаз и ушей. Наши оконные стеклопакеты не вибрируют, так что лазер не уловит звуковые колебания. А если приоткроем форточку, впуская свежий воздух, и внутрь залетит какая-нибудь шпионская мелочь, «защитница» квартиры сама её нейтрализует.
Тьфу. Столько ухищрений, чтобы просто поговорить. Раньше-то мы не стеснялись шпарить по-русски. Пока не сообразили, что лингвисты из Безопасности вовсю пытаются овладеть «великим и могучим»…
– Задолбало, – Васька страдальчески зевнул.
– Что?
– Всё. Пора сваливать. В конце концов, пить можно и дома!
– Удивительно трезвая мысль, – пробурчал Дима. – Только как сваливать? Корабля-то нет.
– Купим новый!
– Нет денег, – поморщился я.
– Деньги – мусор, – авторитетно объявил Лубенчиков. – Если не заморачиваться, они сами к тебе липнут! Вот я торговал как-то пылесосами…
– Очнись, – перебил его сердито, – здесь тебе не Земля! Здесь нет пылесосов. И, кстати, китайские шлепанцы – тоже не в ходу!
Васька скривился – воспоминание не из приятных. Даже у финансовых гениев бывают просчёты. У Сороса – обвал на Нью-Йоркской бирже. У Лубенчикова – китайские шлепанцы…
– Не надо цепляться к частностям. Надо мыслить глобально! Если у граждан водятся денежные знаки – надо помочь им работать на благо экономики! Так действуют все эффективные менеджеры. Взять, к примеру, Сеню Щербатого с Благбаза…
– Плохой пример, – вздохнул Капустин, – у Сени была бригада – почти пятьдесят человек. А у нас даже бластеры конфисковали.
Лубенчиков рассерженно засопел. Его творческий ум бился в тисках реальности. Бился и не находил выхода.
Дима Капустин потёр высокий лоб, глядя куда-то за окно, на искры первых звёзд. «Тоскует о доме?» – подумал я. Том настоящем доме, который за тысячи световых лет – под родными созвездиями. Даже холодный и трезвый ум проникся ностальгией… О чём думает? Вспоминает родной Люботин, яблоневый сад?
– Говорят, контрабанда – выгодный бизнес… – кашлянул Капустин.
Васька почесал затылок:
– Да, перспективный.
Тьфу.
Я сердито насупился. Менеджеры хреновы…
Главного спеца по контрабанде с нами не было. Уже почти месяц.
Небритая физиономия друга затерялась где-то в космических просторах. Бинк Таах-Шиаррс, Гроза Бербатийской таможни – но для нас просто Бинк…
Где он теперь? Кто знает…
Быть разменной фигурой в комбинациях политиков – угу, держите карман шире! Когда стал ясен итог наших героических похождений, хоббит исчез. Однажды будто растворился на улицах Киагры. Никакие спецы из Безопасности так и не смогли его обнаружить.
Это ведь его мир. Для него открыты способы и ходы, о которых мы даже не догадываемся.
– Проверим почту? – вздохнул я. Без особой надежды.
– Давай, – пожал плечами Васька.
Разумеется, когда мы выбирали квартирку – не забыли про терминал. Зачем же селиться в полной трущобе?…
Я придвинул кресло к стене и откинул столик. Провёл пальцами. На гладкой поверхности вспыхнула виртуальная клавиатура. Стена превратилась в экран.
Здесь, на Киагре, глобальная сеть соединяет не только города, но и миры. До фига возможностей для общения, если не желаешь засветиться в «реале».
Последний раз мы проверяли почту дня три назад. Без толку.
За этот месяц Бинк лишь раз выходил на связь. Сообщил, что у него всё нормально. И никаких подробностей.
Так что неизвестно – в столице он до сих пор или уже давно пронзает гиперпространство…
– Вам новое письмо! – ласково поведал комп.
Васькины пальцы судорожно вцепились в моё кресло. Конечно, я и сам увидел обратный адрес – адрес анонимного почтового ящика.
Тихо скомандовал:
– Открыть!
Глава 2
Болезнь всех мегаполисов – транспортные проблемы. Вечно набитые вагоны монорельса, толпы на движущихся тротуарах и остановках подземки. Но если в кармане имеется пара сотен галактических кредов, жизнь существенно облегчается.
Сейчас мы неслись над столицей во взятом напрокат флаере. Удобно и быстро, тем более что машину вёл автопилот. Такой здесь закон – в городской черте движение слишком напряжённое, чтобы доверять медленным человеческим мозгам. Пассажирам остаётся только задать маршрут…
Васька смотрел вниз с блаженной ухмылкой – он включил прозрачность боковой панели. Утренняя Киагра выглядела симпатичнее.
Только расслабляться было рано.
Мелодичная трель заполнила салон. А на экранчике высветилась физиономия Тэй-Гора.
Конечно. Кто бы сомневался, что он узнает номер.
– Здравствуйте. Далеко собрались?
Я усмехнулся:
– Сами же предлагали отдохнуть на природе.
– Это дело, – добродушно сощурился сенатор. И окинул всех троих внимательным взглядом. – Только на спиртное не налегайте.
– Обижаете, – у Васьки глаза невинного младенца.
– Алкоголь – яд, – авторитетно подтвердил Дима.
– Серьёзно? – удивился Тэй-Гор. – А вы здорово продвинулись в познании мира!
– Самоуглубляемся, – кивнул я.
Его зрачки сфокусировались на мне – цепкие, пронзительные. И тихий голос добавил:
– Илга передала тебе привет.
– А что ж она сама?…
– Должен понимать. Иначе нельзя.
Ну, конечно. Я вяло буркнул:
– Понимаю…
Опять дело государственной важности. Чтоб им пусто было!
– Вернётесь – ещё потолкуем, – сказал Тэй-Гор. – До связи! – экранчик погас.
Какое-то время мы сидели без звука. Потом Дима сухо пробормотал:
– Он знает, чем тебя держать на крючке…
– Заткнись, – невежливо отозвался я.
Разумеется, во флаере полно «ушей». Имперская Безопасность не собирается расставаться с нами даже на минуту. Но злился я не из-за этого. А оттого, что Капустин прав.
Я и сам это понимаю.
Могу сколько угодно уговаривать себя. Твердить о том, что нынче в Галактике времена не для слабых… «Миротворческие станции» курсируют между звёздами и выжигают дотла целые планеты. Координаты Земли им пока неизвестны. Но надолго ли хватит такого везения? У отсталого мирка, едва осваивающего околоземную орбиту, – нет шансов. И единственная надежда – ослабевшая, но ещё не рухнувшая Галактическая Империя. Пока она держится – наш сектор Млечного Пути не будет чей-то собственностью…
Да, это правда. Но не вся.
Тем, кто во главе Империи, чхать на Землю. Так же, как и на всё остальное, кроме их личных миллиардов. А их они любят хранить в мекланских банках.
Императрица мало что сможет…
А я… Я больше никому не верю. И единственная нить, связывающая душу с чужим небом Киагры, растворилась где-то в космической дали…
Илга…
Они знают, чем держать меня на крючке.
– Надо купить продуктов, – напомнил Васька.
Остановились в супермаркете. Взяли еду. А Лубенчиков затарился тремя ящиками «Особой космической».
Глаза у меня округлились, но он шёпотом объяснил:
– Для достоверности! А то не поверят, что на пикник едем!
Погрузились во флаер.
Двинулись прежним маршрутом. Димыч пересчитал остатки сбережений.
Сто семьдесят шесть кредов. Хватит только на единственный билет до ближайшей звезды. Но нам без разницы. Все равно нас ни в один лайнер не пустят.
– Эх! – встрепенулся Васька. – Бензопилу забыли!
Я скривился.
А Лубенчиков безмятежно моргнул. Иногда трудно понять – всерьёз он говорит или издевается.