Мерфи видел, что Эстелла была чем-то озабочена.
— Вы уже волнуетесь из-за того, что вас снова укачает в самолете, Эстелла?
— Что? О, нет. Честно говоря, я об этом даже не думала.
Теперь он точно был уверен, что ее что-то беспокоит.
— Ваше лечение Звездочета идет по плану?
— Да. На самом деле, сегодня мы с ним добились замечательных результатов.
— Тогда почему я не могу избавиться от ощущения, что вас что-то беспокоит?
Эстелла пожала плечами.
— Со мной все в порядке, — ответила она.
Мерфи уловил в ее голосе раздражение. Он видел, что она говорит неправду, но не хотел настаивать.
— Ладно, но я-то тут ни при чем… — Мерфи начал осматривать свой самолет.
— Извините за резкость. Я немного не в себе, просто… слегка устала.
Внимательно посмотрев на нее, Мерфи кивнул. Она действительно выглядела уставшей и… ранимой. Несмотря на то, что ее проблемы совершенно его не касались, он все равно переживал за нее. Вначале Майкл думал, что Эстелла просто безрассудная девчонка, раз приехала в Кенгуру-кроссинг, даже не представляя себе, что ее здесь ждет. Но, по всей видимости, она была полна решимости добиться успеха, и он волей-неволей восхищался ее мужеством. Ему очень хотелось, чтобы местные жители дали ей шанс, но это казалось маловероятным.
— А где вы научились летать на самолете? — спросила Эстелла.
Он стоял у хвоста самолета, глядя вдаль, где на красных песчаных дюнах дрожал мираж, и вили-вилли — так австралийцы называли сильный ветер — поднимал столбы пыли.
— Я два года прослужил в ВВС.
— Правда?! Даже не представляю себе, как вы подчинялись всем этим правилам и уставам.
Он криво усмехнулся.
— Вот и они тоже решили, что я на это не способен, поэтому и вышибли меня.
Несмотря на свое грустное настроение, Эстелла рассмеялась.
— За что?
— За бреющие полеты над Дарвином.
Эстелла покачала головой. Она с легкостью представила себе его в роли главного хулигана эскадрильи.
— Я просто поспорил с приятелем, — сказал Мерфи, ухмыляясь.
— И, конечно, не могли отказаться от этого пари?
— Тогда не мог. Жизнь для меня была чем-то вроде игры… — выражение его лица вдруг изменилось, будто кто-то опустил занавес. Бросив на него взгляд, Эстелла подумала, что его преследуют какие-то тяжелые воспоминания.
«А может, все закончилось плохо?» — подумала она про себя, а вслух спросила:
— Мне кажется, это чересчур — выгонять вас из ВВС за такую мелочь…
— Честно говоря, мой полковник решил, что это последняя капля. Я постоянно попадал в неприятности.
— И это меня совсем не удивляет, — сказала Эстелла шутливо.
Мерфи пожал плечами.
— Вы должны признать, что у вас это на лице написано. Неприятности с большой буква «Н», — добавила она.
Лицо Мерфи вдруг исказила гримаса боли, и Эстелла с ужасом почувствовала, что сказала что-то не то.
— Мерфи, я просто пошутила!
Но ей показалось, что он ее даже не услышал, потому что вдруг направился к носу самолета и стал проверять пропеллер.
Она прошла за ним.
— А как вы оказались в Кенгуру-кроссинг? По-моему, вам бы больше подошел более оживленный город.
— Могу сказать то же самое и о вас, — ответил он, прищурив глаза.
Эстелла опустила голову, и Мерфи снова подумал, что у нее в Англии остался какой-то близкий человек. Хотя она ни разу не упоминала своего мужа, он заметил у нее на пальце обручальное кольцо. Майкл пытался расспросить о ней Чарли, но тот заявил, что ничего не знает о ее личной жизни. Но таков уж Чарли. Регулярно выслушивая «исповеди», он держал их все при себе. Чарли был идеальным барменом, этаким «воплощенным благоразумием».
— Здесь была вакансия пилота, — сказал он. — А я больше ничего не умею…
Эстелла чувствовала, что это далеко не все, но увидела, как к ним направляется Дэн Дуган.
Глава 13
— А как далеко до Лангана Даунс? — спросила Эстелла, когда они стали пристегивать ремни, готовясь к взлету.
— Пятьдесят две мили, если лететь по прямой. Сразу за границей штата Южная Австралия, рядом с местечком, которое называется Уголок Хаддона и находится в правом верхнем углу штата.
«Какое изолированное место!» — подумала про себя Эстелла.
Когда они уже поднялись в воздух, Дэн угостил всех сэндвичами с говядиной.
Эстелла с жадностью принялась за еду. Заметив немного удивленные взгляды Дэна и Майкла, она пробормотала:
— Я сегодня еще не ела. Мэй предложила мне свое, как я поняла, фирменное блюдо. Пахло оно просто восхитительно, но когда она сказала мне, что это змея… аппетит у меня сразу и пропал. Я даже смотреть на нее не могла.
Эстелла не сказала, что Мэй была совершенна сбита с толку ее отказом. Она что-то сказала Бинни, и обе посмотрели на нее так, будто Эстелла сошла с ума.
Дэн и Мерфи захихикали.
— На самом деле змеи очень вкусные, — сказал Майкл. — Немного похожи на курятину.
Эстелла не поверила ему, но ей на ум пришла ироничная картинка, как Бинни уплетает змею, будто жареного цыпленка.
— Если бы вы постоянно ели змей, то не заметили бы разницы, — проговорил Дэн философски.
— Может быть, вы и правы, — согласилась Эстелла. — Я просто еще не готова… экспериментировать, — она посмотрела в иллюминатор на безлюдный красно-коричневый пейзаж, простиравшийся в трех километрах под ними. — Там, внизу, совсем мало пищи для скота, — заметила она.
— Вы правы, — сказал Мерфи. — Марти говорил, вы думаете, что животные Тедди заражены бруцеллезом. Если так, то это станет для него двойным ударом. Как и все остальные владельцы пастбищ, он сильно пострадал от засухи.
Эстелла повернулась к Дэну Дугану.
— А в последние годы были еще случаи этого заболевания?
— Нет. С тех пор как я здесь, ничего подобного не наблюдал.
— И я тоже, — добавил Мерфи.
— Я знаю, что Росс занимался самыми различными заболеваниями, такими как тимпанит, пневмония и лептоспироз. Ну, и, конечно, постоянной проблемой для овец — мухами. Но я не помню ничего похожего на бруцеллез, — сказал Дэн.
Эстелла обратила внимание, что он совсем не смотрит в иллюминаторы. Сгорбившись, Дэн сидел на заднем сиденье, бесцельно копаясь в своем медицинском саквояже, одновременно нервно жуя сэндвич. Он поднимал глаза лишь тогда, когда обращался к ней, да и то делал это неохотно. Эстелла вспомнила, как Дэн настоял на том, чтобы она села на переднем сиденье рядом с Мерфи. Тогда она решила, что он просто хотел проявить галантность, но теперь ей показалось, что Дэн боится летать или не любит высоты. «Для врача у него свои серьезные проблемы», — подумала Эстелла.
«Сессна» стала снижаться, чтобы сесть на взлетно-посадочной полосе Лангана Даунс, представлявшей собой узкую ухабистую дорогу. Эстелла оглядела ферму, недоумевая, как кто-нибудь может жить в такой изоляции от всего мира. Раньше она считала, что Кенгуру-кроссинг — уединенный городок, но, по крайней мере, в нем были жители, с которыми можно поболтать. Кроме того, он являлся, так сказать, «центром цивилизации» для окружавших его ферм и пастбищ.
Дом Тедди и Энни представлял собой продолговатое здание с верандой, шедшей по всем четырем сторонам. Вокруг лежала бесконечная красная пыль, в которой лишь изредка виднелись кусты акации. Рядом с домом Эстелла заметила ветряную мельницу и резервуар для воды. Невдалеке возвышались какие-то надворные постройки, которые, по словам Мерфи, представляли собой сараи для стрижки овец и домики для пастухов. Рядом с домом росло всего одно дерево — финиковая пальма.
— Когда Тедди и Энни только приехали сюда, они жили в открытом сарае, который Энни любовно называла «наша маленькая хижина».
— Ох… — проговорила Эстелла. Она не могла даже представить себе, насколько тяжело приходилось первым поселенцам в этой части Австралии.
— Нужно быть очень сильным человеком, чтобы удержаться здесь, — сказал Мерфи. — Снимаю шляпу перед такими, как Энни. Тедди познакомился с ней в городе. Поэтому можно сказать, что она совсем не деревенская девушка. А вот сам он вырос на пастбище на плато Кимберли, где условия очень даже суровые. Представляете себе, какое впечатление произвело это место на Энни? Тогда здесь вообще ничего не было. Тедди говорит, что она бы сбежала в первую же неделю, если бы не сломала ногу, когда училась ездить верхом. К тому времени, когда кость срослась, Энни поняла, что именно это ее мечта, и поклялась помочь Тедди воплотить ее в жизнь. Он обещал, что построит дом и ферму до рождения Марли, но дожди шли несколько недель, и их чуть не смыло. Можно сказать, природа основательно проверила этих людей на прочность.
Эстелла была поражена тем, что они выдержали все испытания и буквально с нуля построили свою жизнь.
— Думаю, лишь одна из ста городских девушек способна жить в буше, — сказал Мерфи. — Довольно низкий процент… Поэтому вы понимаете, почему я отношусь к вам немного скептически, — он посмотрел на Эстеллу, и она смущенно поежилась, подумав, является ли той самой «одной из десяти».
— А если бы я была мужчиной, то вы были бы другого мнения?
— Честно говоря, да. Мужчины не против жить без всяких удобств. Росс Купер — хороший тому пример. Он приехал в Кенгуру-кроссинг еще до меня, но, насколько я слышал, прижился здесь так, будто родился в буше.
Эстелла стиснула зубы. Она понимала, что ее всегда будут сравнивать с отцом, и чувствовала, что это сравнение не в ее пользу.
— Таких, как Энни, — одна на миллион, — сказал Мерфи. — Как-нибудь уговорите ее рассказать вам о своем посвящении в жизнь жены владельца пастбища. Любопытная история.
— С удовольствием бы ее послушала. Даже не представляю, через что пришлось пройти первым поселенцам, — сказала Эстелла. По сравнению с ними она казалась себе просто нытиком, жалуясь на грязь в доме. У нее-то, по крайней мере, есть крыша над головой.
Когда Эстелла, Мерфи и Дэн Дуган вышли из самолета и ступили на красную пыль, их встретили Энни и ее дочь. Сначала Эстелле показалось, что Энни около сорока лет. Потом она сообразила, что та наверняка моложе, но суровый климат сказался на ее коже. Она вспомнила, как Дэн говорил, что у некоторых женщин на пастбищах кожа как у ящериц. Конечно, в случае Энни этого сказать было нельзя, но сравнение с пергаментом не было бы преувеличением. Кроме того, Энни была довольно худа, а ее каштановые волосы не отличались блеском. Даже голубые глаза, казалось, поблекли из-за беспокойства и волнений.