– Да, но об этом не по телефону.
– Хорошо. Где же все-таки деньги?
– Спрошу у Олега. Вечером.
– Почему не сейчас?
– Он в отъезде, за городом. Выслать за ним вертолет?
– Хватит умничать! Жду вашего появления с результатами, – с той стороны радиоволны потянулись короткие гудки.
Я вернулся в лачугу Леночки и запер все окна. Перед уходом я увидел соседку, окруженную дюжиной собачек. Старушка орудовала граблями вокруг кустов томата. У меня возникла идея.
В закрытом доме я треснул об кухонный стол снятой с ноги сандалией. Получился хлопок не тише выстрела. На старушку он не произвел ни малейшего впечатления. Ее “колокольчики” затявкали, она посмотрела на ворота, прикрикнула на собачонок, и все. Для убийцы такой слух соседки – подарок.
– Не спится, сынок? – попался я, выходя со двора.
Опершись о черенок, старушка следила за мной зорким ястребом.
– Я встаю рано, Полина Поликарповна.
– Леночка тоже валяться в постели не любила, земля ей пухом, – бабулька перекрестилась. – Только рассветет, а она уже к своим цветочкам бежит. Не нарадовалась на них. А ведь толку в них – чуть.
– Зато красиво.
– Эх, молодежь! А на хлеб что мазать? Я ей хотела рассады помидоров дать, так она отказалась. В огороде, говорит, надо сидеть целый день, а загорать ей врачи запретили. Какой-то ультрафиолет вредный для беременных нашли, что ли… Вся бледная, ни кровиночки, как сметана. Куда это годится?
Маленькие собачки с надрывным лаем бросились к воротам. Забыв попрощаться, бабулька поковыляла за зверьем. Я поспешил смыться, дабы не соблазнять говорливую старушку своими ушами.
*
*
Игорек смотрел на меня как пчелиный рой на медвежью лапу, влезшую в улей. Рад бы избавиться, да силы не равны.
– Кто это сделал с тобой, брат мой?! – с напускным ужасом воскликнул он. – Кто вывалял тебя в зеленой травушке? Назови мне этого героя. Я прицеплю ему орден.
Перед проведением опыта со льдом я облачился в шорты, футболку и сандалии цвета снежной пустыни. В довершение я нахлобучил на голову белую полотняную кепку. Выковыривая из виноградной лозы пулю, я измазался, как ребенок при первом знакомстве с фломастером. Мое одеяние покрылось зелеными полосами, уподобившись маскхалату.
– Частники, в отличие от некоторых, иногда в поисках доказательств роют землю носом, – сказал я.
– Тебе за это платят.
– Ну, началось! Расскажи о нищенском окладе ментов, а то я забыл, что твердят по ящику тысячу раз на день.
– Рассказывай, времени в обрез. Чего явился?
Я поделился тем, что узнал за прошедшие сутки. Потом описал эксперимент со льдом в доме Леночки. Рассказ я подытожил некоротким монологом:
– Олег заранее подготовил окна в доме Леночки и калитку заброшенного участка для бесшумной работы. В день убийства, приехав на обед, он заметил соседку, колдующую на огороде. Олег смекнул, что такого свидетеля грех упускать. Дождался, пока его вызовут по рации, и демонстративно вышел вместе с женой. Перед отъездом из дома он незаметно для Леночки открыл изнутри шпингалеты на окне.
После короткой паузы я вновь заговорил:
– Потом Олег дал небольшой крюк, спустился на дикий пляж. Оставив машину, поднялся по склону, пересек пустырь, вошел на заброшенный участок, проник в дом, где спиной к нему сидела Леночка. Окно работает бесшумно, бетонный пол не скрипит, музыка орет, шпингалеты он открыл заранее. Препятствий – ноль.
Я перевел дух и продолжил:
– Забрав деньги, Олег приготовил декорацию. Он запер дверь на замок изнутри дома и вылез через окно. Не могу утверждать, что для закрытия шпингалетов он использовал лед. Но раз способ нашел я, значит, и Олег мог придумать нечто подобное. Затем он покинул заброшенный участок, спустился к машине, и был таков. Я все проверил с секундомером. По времени сходится.
Игорек хотел возразить, но я жестом его остановил.
– Даже если Леночка, проводив мужа, прилегла отдохнуть, и увидела через окно спальни, как супруг появился на заброшенном участке, она бы ничего не заподозрила. В крайнем случае, ее бы это удивило. Оказывать мужу сопротивление Леночка не намеревалась. У него на лбу не написано, что он собирается убить свою жену. Не станет же он идти по заброшенному участку с револьвером в руке!
Минуту Игорек изучал надпись на карандаше. Игорек думал. Очнувшись, сказал:
– Ты кое-что забыл, Великий Сыщик. На руке твоей жертвы найдены следы пороха. Она таки стреляла, и вовсе не из рогатки. Чего скалишься?
Я выудил из кармана пакетик со сплющенной пулей. С поклоном я передал кусочек свинца собеседнику.
– Пора бы тебе, Игорек, признать, что ты имеешь счастье работать с мастером своего дела. То бишь со мной.
– Хватит валять дурака! Где ты ее нашел?
– Застряла в виноградной лозе, что обвила забор нежилого двора, куда выходят окна из спальни Леночки. Если пули еще летают по прямой, то эта штучка могла стартовать от кресла, где вы нашли Леночку. То есть убийца, застрелив жертву, вложил револьвер в ее ладонь, и спустил курок. Отсюда и следы пороха на руке Леночки. Оцени мои старания, скупердяй!
– С пивом покатит.
– Помнишь фотографию револьвера, из которого застрелена Леночка?
– Ну?
– На снимке четыре патрона и одна гильза, верно?
– Не тяни!
– Задачка для дошкольника. Револьвер пятизарядный. Если Леночка стреляла сначала в виноград, потом в себя, то почему в барабане вы нашли четыре целых патрона?
– Она пальнула в окно, чтобы проверить пистолет, сразу после покупки. А потом вложила в барабан новый патрон. Все очень просто, умник!
– Угу… И для этого надела перчатки. Вы ведь не нашли пальчиков на гильзах?
– Нет.
– Правильно. Откуда им взяться? Продавец револьвера оставлять свою визитку на товаре не будет. Убийца тоже. А Леночке нет смысла переживать за свои пальчики на патроне. Стреляную гильзу на целый патрон заменил тот, кто хотел запудрить тебе мозги.
– Это лишь слова. Где факты?
– Игорек, зачем ей это делать? Не все ли ей равно, сколько стреляных гильз найдут в револьвере после ее смерти? И ради этого она покупала запасной патрон? Я не слышал ничего глупее!
– Ну, ладно. А если Леночка, проводив Олега, закрыла окна на шпингалеты? Как бы он попал в дом?
– Ему пришлось бы разбить стекло. Но вряд ли он стал бы так рисковать. Не сегодня, значит завтра. Супругу он все равно уже обрек.
– Как доказать факт отправки Мишей восьми тысяч?
– Тут промашка, Игорек. Каюсь.
– Говори по-русски!
– Водила автобуса потеряет работу немедленно. Миша тем более. Это левые деньги. Если всплывут мишины подвиги по-черному, немцы прищучат трудолюба за неуплату налогов. Миша не идиот. Леночку не вернешь, а ему придется забыть о Германии навеки.
– Но с твоих слов Миша ее любил. Неужели не захочет поквитаться?
– Миша сказал достаточно. Благодаря ему смерть Леночки теперь не самоубийство. Разве этого мало? Да и что изменится, если Миша письменно подтвердит пересылку денег? Мотив он нам дал, найти убийцу его показания не помогут.
– И что я предъявлю Олегу?
– Спроси его о деньгах. Расскажет сам – прекрасно. Смолчит – пригласи его на встречу с водилой автобуса.
– А если Олег о деньгах не знает?
– Знает. Можешь возбуждать дело об убийстве.
– И на мне еще один висяк? Добудешь улики, которые можно потрогать руками, тогда и приходи. Разберемся.
– Тебе мало пули?
– Это могли быть деточки. Постреляли из самопала в заброшенном дворе, а Великий Сыщик нащупал нить.
– И менты требуют поднять им зарплату! Проснись, Игорек! Муж Леночки либо убийца, либо сообщник!
– Вот и докажи его виновность. Но убедительно.
– Тот факт, что Олег знал о получении денег и не сказал об этом теще после смерти Леночки…
– Он может быть просто жадным.
Я бурлил, как вода в закипевшем чайнике. Крышка со звоном подпрыгивала, а Игорек и не собирался прикручивать подо мной газ.
– Игорек, ты следователь или адвокат?
– Моя ошибка может угробить невиновному жизнь.
– Умываешь руки?
– Кроме твоих расчетов с секундомером Олегу предъявить нечего.
– Тогда с ним потолкую я.
– Трижды подумай.
– Я нахрапом проблемы не решаю.
– Кто бы это говорил! Ладно, с Олегом я встречусь. Ты к нему не ровно дышишь. Дров наломаешь – опять мне тебя выгораживать? И никаких разговоров с Олегом до моего согласия!
– Но…
– Запрещаю, понял? Позывной Олега помнишь?
– “Сантана”.
Игорек потянулся к телефону, и минуту спустя ему сообщили то же, что и мне.
– Твой подозреваемый в отъезде, прибудет поздно вечером, – доложил Игорек. – Сегодня поеду домой на такси. А ты пока отдохни, поправь нервишки.
– После встречи с Олегом позвонишь?
– Жди.
*
*
Всю дорогу от Игорька к дому я клевал носом. Еле доехал. Добравшись до душа, смыл с себя последствия восхождений по склону и ковыряний в зарослях винограда. Перекусил, запил сухой паек холодными остатками кофе, и почувствовал острую потребность в подушке.
Проснулся в шесть вечера.
Дозвониться к Игорьку оказалось сложнее, чем пробить лбом стену. Зато мой номер отвечал всем без разбора, и в основном не тем, кого я слышать рад. И если воспитанные предваряли болтовню приветствием, то Клавдия Петровна от них отличалась.
С высокомерием, достойным жены мэра, она спросила:
– Вы уже встретились с Олегом?
– Он приедет позже.
– Что вы знаете кроме оправданий?
– В моих правилах нет такого пункта.
– С тех пор, как я вам заплатила, вы ничего существенного не сделали. Одни отговорки.
– Согласиться с вами не могу. Во-первых, вы узнали о заработке Леночки. Во…
Я превысил лимит отпущенного времени. Мой микрофон заглушила речь оппонента:
– О, да! Только нам с Викой ни холодно, ни жарко. Восемь тысяч у этого подонка, а вы сидите, сложа руки. Он должен вернуть нам деньги Леночки! А вы обязаны заставить его сделать это раньше, чем он их пропьет.