– Вы забываетесь, Клавдия Петровна. Все нажитое за время супружества в случае смерти жены наследует муж. Меняют дело брачный контракт или завещание Леночки. Если они у вас – предъявите. Нет – ваши притязания отклоняются. Сожалею.
– Хочу, чтобы вы поняли, Аристарх. Это мои деньги, что бы вы там не плели о тупых законах. Кроме уголовного, существует еще закон моральный. Ясно? Мы с Викой места себе не находим, все думаем, где предел человеческой жадности, а вы ищете оправдания этому подонку! Бедная девочка так разнервничалась, что убежала из дома. Где ее теперь искать? И все из-за вашей медлительности!
Мои перепонки дребезжали от ее крика, как оконные стекла во время артобстрела.
– За Вику не переживайте, – сказал я. – Она уже взрослая. Походит среди людей, развеется…
– Вместо того чтобы давать глупые советы, займитесь делом! И не забывайте, кто здесь платит!
Сеанс самоутверждения клиента в глазах наемника завершился вешанием трубки. Принятых обществом прощаний данная процедура не предусматривает.
Чем пробиваться к Игорьку сквозь короткие гудки занятой линии, я нашел развлечение: запустил комп, надел наушники, врубил “Жажду скорости”, и погрузился в волшебный мир гонок под дикую музыку и вой полицейских сирен. На горбатом “Запорожце” так не покатаешься.
В перерыве между гонками услышал телефонные стенания. Дальности прыжка, с каким я подскочил к зудящему средству связи, позавидуют кенгуру.
– Центр управления полетами.
– Летун, твою мать! – Игорек чуть не снес мне полбашки своим ревом. – Я тебе звоню два часа! Какого не берешь трубку?!
– Как прошла встреча с Олегом?
– Та пуля, что ты нашел, выпущена из револьвера Северцевой. Эксперты подтвердили.
– Не удивил. Но я спросил не об этом.
– Олег исчез.
– Повтори!
– Он приехал с моря отдохнувший, и сразу заступил на ночь. Я заказал “Сантану” еще в обед, но видно мой вызов ему не понравился.
– Может, он за городом, вне досягаемости рации?
– Самоволки у них запрещены. Диспетчер должен быть в курсе их перемещений. Шаг влево, шаг вправо – немедленное увольнение.
– Надеюсь, у тебя хватило ума не вызывать такси с подозреваемым к подъезду своей конторы?
– Что тут странного…
– Да ничего! Ищи теперь ветра!
– Не плачь, малыш! Если что узнаю – сообщу. Привет коту!
Итак, Олег смылся. Чудненько! Какого черта я связался с конторой? Бездари, упускают подозреваемых прямо из-под носа! Но нет худа без добра. Исчезновение Олега укрепляло мою теорию, что важнее.
Да, он мог просто отвезти клиента в соседнюю область. Всяко бывает: вдруг ему предложили сотню баксов за час срочной работы? Какой дурак откажется? И кто захочет провести такую сумму через бухгалтерию? А диспетчеру всегда можно отстегнуть процент халтурных за молчание. Но почему-то богатенький пассажир подвернулся Олегу именно в тот момент, когда “Сантана” должен бы стоять у конторы Игорька.
Раскрытие убийства Леночки теперь напрямую зависит от расторопности Игорька. Поймает Олега – дело в шляпе. Будет тянуть волынку – Олег растворится за границей. Деньги у него есть, а до польского кордона ночь езды. И не заметит Речь Посполита, как примет беглеца, миновавшего посты и таможни. Подсобит ему в этом армия проводников всего за пять сотен евро.
*
*
Из-под подушки меня выдернул звонок Игорька.
– Нашли такси. В машине труп. Интересуешься?
– Ты не успеешь дойти до своего бобика, а я уже буду на месте. Говори адрес.
Пока Игорек объяснял, куда ехать, я напялил футболку, ногой нащупывая сандалии.
Такси отыскали под водой возле понтонной переправы. Въезд на расхлябанный мост предварялся очень крутым спуском. Здесь лихие шумахеры частенько забывают о тормозах и, пробив ограждение, вмиг обретают звание капитана подводной лодки.
Автокран подъехал незадолго до меня. Машина с гербом города на дверце показалась из воды только наполовину, когда я вышел из своего драндулета.
Игорек сыпал вокруг шелухой от кабаковых семечек, угрожая запорошить все место происшествия. Перемежая слова с семечками, Игорек сообщил:
– Пацаны пришли на утреннюю зорьку. Порыбачить с моста не получилось. Увидели развороченные перила, а желтую крышу такси даже в мутной воде различишь. Тут глубина всего два метра. Самые смелые нырнули и в машине обнаружили труп.
Тем временем машина с шашечками выползла на берег. Крановщик отсоединил стропы от такси, и начал сматывать удочки.
Пока из машины не схлынула вся вода, эксперты с места не двигались. Я не стал ждать, и заглянул в салон, сложив ладони за спиной. В такой позе не услышишь требовательных окриков: “Руками ничего не трогать!”.
При жизни Олега нам встретиться не довелось. Память сохранила только его свадебную фотографию. От внешности парня с рекламного ролика ночное замачивание оставило самую малость. Женихом он не выглядел, зато здорово смахивал на утопленника.
В салоне пахло илом и водорослями. Под ногами Олега трепетали задыхавшиеся без воды бычки, в штанину вцепились два рака.
Меня оттеснила группа спецов. Игорек грыз семечки в сторонке.
– Что заметил Зоркий Глаз? – спросил он.
– Ты когда-нибудь видел таксиста, туго пристегнутого ремнем безопасности?
– Нет.
– Я тоже. И я впервые узнаю, что на таком крутом спуске профессиональный водитель выключает двигатель, и катится на нейтральной передаче.
– С чего ты взял?
– Обрати внимание на положение рычага коробки, и ключа в замке зажигания. Все это дурно пахнет, Игорек!
– И какой запах тебе не нравится?
– Его убили, Игорек. Стукнули по черепушке обернутой тряпками бутылкой, пристегнули потуже ремнем, чтобы сразу не вылез, и пустили машину под откос.
– Опять двадцать пять! Ты на убийствах просто помешался! Произошла типичная для этого места авария. Здесь многие не справляются с управлением на крутом спуске. Ничего особенного.
– Хочешь уверить меня в том, что таксист перепутал полотно дороги с фарватером? Как водила-профи мог так вляпаться? Он не чайник – день за рулем, год в трамвае. И тебе не кажется странным, что Олег нырнул, когда ты захотел с ним поговорить?
Игорек махнул на меня рукой, и продолжил молоть семечки и источать дух маслобойки.
Тело Олега извлекли из машины.
Улучив момент, когда эксперты на секунду покинули труп, я снял свою сандалию, и приложил к туфле Олега. На обеих подошвах – моей и Олега – виднелся характерный порез. Приобрести его Олег мог в единственной точке мира. В русле ручья, прорезавшем склон, с одной стороны которого дикий пляж, а с другой – пустырь, куда выходит калитка с заброшенного участка, что позади дома Леночки.
За спиной усмехнулся Игорек.
– Хочешь махнуться не глядя, мародер?
– Угу! Ты на размерчик посмотрел? Зачем мне менять мои красивейшие сандалии на эти лыжи?
– Тогда чего примеряешься?
Я обвел пальцем на обеих подошвах следы от банки.
– Видишь эти порезы?
– Ну, вижу. Валяй дальше, Следопыт.
– Я испоганил свою обувь там, куда не сунет нос ни один идиот, кроме меня…
– Мог не уточнять. Свинья всегда свое болото найдет.
– Ты решил мне напомнить, кто я такой?
– Простите, погорячился!
Игорек театрально расшаркался. При этом его туша двигалась так же грациозно, как буксующий танк.
– … куда не сунет нос ни один идиот, – повторил я, – кроме меня и убийцы Леночки Северцевой.
– Ты так ясно выражаешься, что я ни черта не понял.
– Это след от банки с отбитой горловиной, вросшей в склон, что позади дома Леночки. Там негде ступить. Я дважды напоролся на эту мензурку, когда прыгал с секундомером. Не думаю, что Олег со своими габаритами движется ловчее меня. Но у его обуви подошва гораздо тверже, чем у моих сандалий. Он даже не заметил, что наступил на стекло. Иначе выбросил бы туфельки как улику. И еще. Тот склон довольно крут и опасен. Ни один долботехник не попрется туда без важной причины!
– Но ты же поперся!
– Иди ты к такой-то матери!
– Ладно, не горячись! Попробуй представить простую вещь: твой Олег сидел с корешами на бережку и кушал водочку. Когда горькая закончилась, он сбегал домой за добавкой. Чтобы лишние круги не нарезать, он рванул напрямик, через твой любимый склон. Такое объяснение тебя устраивает?
– Адвокатишка!
– Да пойми ты, это косвенная улика. Посадить Олега за решетку твои порезы не помогут. А теперь он мертв. На кой мне доказывать виновность покойного?
– Хотя бы ради принципа. Чтобы знать наверняка, убивал Олег или нет.
– Зачем?
– Если я ошибся, и Олег в смерти Леночки не виновен, то надо продолжать поиски настоящего убийцы.
– Не учи отца…
Что-то мелькнуло в голове, заставив меня присмотреться к понтонному мосту. Я сделал пару шагов в направлении реки, остановился, вновь окинул взглядом переправу.
Игорек весьма кстати спросил:
– О чем задумался?
Мысль тут же исчезла. Но стоило мне увидеть лодки на приколе, как я понял, что меня беспокоило. Я озвучил возникшую идею:
– На таком течении, у моста, грех не закинуть невод. Пойду, поболтаю с пацанами.
– Бесполезно. Молчат, как рыба об лед.
– Надо знать валюту этого рынка.
Группка мальчишек стояла поодаль, наблюдая происходящее. Они держались так важно, будто обнаружили на дне реки не машину с трупом, а Атлантиду с живыми атлантами. Выиграв баталию, полководец ведет себя скромнее. Пацанов же гордость расперла до размеров дирижабля.
– Орлы! – окликнул я. – Вопрос на десяток кованых японских крючков с зазубринами для червя. Кто отвечает?
Горящие глаза и вздыбленные вверх руки всей троицы.
– Принесу завтра, – уточнил я.
Желающих не уменьшилось.
– Говорите хором, раз такое дело. Кто из мужиков на заре выбирал сети рядом с мостом?
– Этот!
Три пальца указали на рослого детину в тельняшке, подгребавшего к берегу в лодке размером с сейнер. Я поспешил к нему, на ходу крикнув пацанам: