– Не надо ментов, а?
– Поздно. Ты меня не послушал, и попытался продать остатки товара. Своей жадностью ты меня едва не вогнал в гроб, но не в этом суть. Скоро один из твоих покупателей решит уменьшить себе срок, и сдаст тебя с потрохами. Остановить я его не смогу. Да и не захочу.
– Что ж теперь…
– Рвать коготки. Такова твоя планида.
– Тебе легко говорить! Куда я без денег? И еще это, – Левша кивнул на раненое плечо.
– Радуйся, что остался жив. Она стреляла не потому, что не хотела платить за револьвер. Она хотела получить оружие, и заодно убрать свидетеля. Адиос, амиго!
Я оставил Левшу, захватив ключ от калитки, что висел на гвозде у дверного косяка. Лазать по ночам через увитые малиной изгороди не так уж и романтично.
Вернулся домой через подвалы. Свет в кухне не выключал: вдруг стрелку вздумается нагрянуть с проверкой. Пусть восхваляет свою меткость, хороня Великого Сыщика.
*
*
В восемь утра я подъехал к месту, где выловили машину Олега. Вчерашние помощники уже ждали. Я отдал пацанам обещанные крючки из своего НЗ. Японские, с зазубринами для червя, кованые…
В лачугу Леночки я вошел в половине десятого.
Я сидел в прихожей, в кресле, принесенном из спальни, и глазел на клумбу через открытую дверь.
Ровно в десять затявкали соседские собачонки. Я увидел, как поднимается рычаг запора калитки, и поспешил навстречу гостье.
Часом ранее я ей позвонил. Трубку взяла Клавдия Петровна. Изменив голос, я попросил к телефону ее дочь. Когда трубку подняла Вика, я вернул себе прежний голос:
– Это Аристарх.
– Но… – ее тон выдал удивление, будто она говорила с трупом.
– Есть свежая версия исчезновения восьми тысяч, гибели Олега, и инсценировки самоубийства Леночки. Как вы считаете – стоит ли в очередной раз огорчать Клавдию Петровну неприятными подробностями? Если нет, тогда жду вас в доме Леночки через час. Мы вместе обсудим, какие факты достойны внимания и нервов вашей матери, а чем можно и пренебречь. И подумайте, говорить ли ей, кто звонит и почему.
– Ждите. Я приеду.
И вот она передо мной.
Я пропустил гостью вперед, запер калитку, и пошел в двух шагах позади Вики. Лавируя в изгибах тропинки, мы приблизились к лачуге Леночки. У крыльца я споткнулся и задел рукой сумочку Вики. Девушка фыркнула, окатив меня брезгливым взглядом. Я рассыпался в извинениях:
– Ох! Простите! Не привык ходить по каменной тропинке. Все больше асфальтовые тротуары…
– Смотрите под ноги!
Сумочка Вики, которую я задел нарочно, весила много больше предполагаемых в ней губной помады, пилочки, и остальной мелочевки, какой обычно набиты дамские хранилища косметики. Черный лакированный дерматин сумочки скрывал за собой нечто тяжелое и компактное.
Я уступил даме кресло в прихожей. С того места через входную дверь открывался отличный вид на дворик с клумбой. Сам я взгромоздился на подоконник, устлав его газетой. Вика сидела молча, вглядываясь мне в глаза, словно хотела прочесть мои мысли. Игру в смотрелки она проиграла. Первый раунд за мной.
Мужиковатая леди в неизменных черных джинсах и блузке с коротким рукавом заговорила:
– Кажется, вы хотели мне что-то объяснить?
– Клавдия Петровна в курсе вашего маршрута?
– Как вы и просили. Зачем лишний раз огорчать маму?
– Я не просил. Я предложил, а вы согласились.
– Не цепляйтесь к словам!
– Вы любите сказочки, Вика? “Маша и медведи”, “Конек-Горбунок”, помните? Еще есть “Две сестры”… Нет, это быль. Новейшая история. Хотите, расскажу?
– Что вы несете? Не хватило на опохмелку?
– Может, послушаете, прежде чем ставить диагноз?
– А когда мы будем говорить о деле?
– Я пытаюсь начать.
– Мне казалось, вы взрослее.
– Вчера вы уверяли, что я нуждаюсь в погремушках.
– Я пришла сюда пререкаться?
– Не хотите слушать сказку… то есть быль – никто вас не держит.
– Вы невыносимы, Аристарх! Говорите, но поскорей!
Два ноль в мою пользу. Она согласилась на встречу, чем проявила интерес к моему рассказу. Она не уйдет, дослушает до конца. И сориентируется на месте. Старо, как первая кража каменного топора.
– Итак, жили-были две сестры, – начал я. – Младшая – Вика – работала в салоне красоты и завидовала обеспеченным женщинам, желая себе их жизни. Модные шмотки, дорогие автомобили, шикарные мужчины… Старшая сестра Вики – Леночка – жила не одна, но с любимым мужем Олегом. В бедности прозябала ужасной, ждала ребенка… Желая оградить сына от нищеты, Леночка в спайке с Мишей – бывшим ухажером – через интернет нелегально трудилась на благо Четвертого Райха. Олег, ее муж, тем временем пропивал и прогуливал по бабам всю свою зарплату таксиста. Как вам быль?
Наигравшись желваками, укрытыми шестью слоями пудры и крема, Вика выдавила:
– За исключением первой части похоже на правду. Конец вашей сказочки далеко? У меня мало времени.
– А у меня полно. Стало быть, Леночка с помощью Миши заработала восемь тысяч евро. Закон обязывает поделиться доходом. Леночку – с нашим государством, а Мишу – с немецким. Ради экономии Миша предложил Леночке привычный криминал. С согласия Леночки он переправил ее зарплату через границу нелегально. Государство о левом заработке не знает – это плюс. Но ведь и не защитит, если деньги отымут – это минус, в конечном итоге стоивший жизни Леночке и ее мужу.
Я дал Вике время на усвоение и продолжил:
– Свою зарплату Леночка скрывала ото всех как умела: в ее доме не осталось даже упоминаний о Мише и ее заработке за границей. Восемь тысяч евро – соблазн огромный. У нас убьют за копейку, а уж за такие-то деньжищи… Но не знала Леночка, что опасаться следует не бандитов, а близких ей людей: любимого мужа и родной сестры.
– У вас с мозгами порядок?
– Да. Проверяюсь регулярно. Ремесло обязывает.
– Не заметно!
– Слушайте дальше. Получив зарплату, на радостях Леночка бежит в магазин и заказывает неслабый компьютер: ее основной инструмент. Она также обзванивает частные дома в приличных районах: мечтает свить там гнездышко для своего малыша. Но…
Паузой я хотел подчеркнуть важность следующих слов:
– Вике о своем успехе Леночка не сообщала. Вероятно, боялась зависти младшей сестрицы. Этот пробел восполнил Олег – муж Леночки. Он поделился с Викой несчастьем. Деньги ведь уплывают в пустоту! Олег предложил Вике сделку. Вика согласилась. Леночку решили убить, ее смерть выдать за суицид, а восемь тысяч евро поделить.
– Бред!
– Поехали дальше. Изюминка замысла – внешнее сходство Вики и Леночки. Не близнецы, но очень похожи. Они обе примерно одного роста и комплекции. Я не видел Вику без грима, но уверен: ее лицо мало чем отличается от лица Леночки. В их семье очень сильны гены матери. Во всяком случае, основные черты лица похожи у всех троих. Вика работает визажистом. Ей не трудно изменить внешность. Парик, имитация болезненной бледности лица, подушка или чего там Вика подложила под одежду – и готова копия сестры.
Сухость в горле заставила меня передохнуть. Через секунду я продолжил:
– Для чего понадобился маскарад с подкладыванием живота? Для приобретения орудия убийства. Если бы следствие проследило револьвер, оно бы вышло на продавца. А тот подтвердит: да, покупала у меня пистоль одна будущая мамаша, и опознает ее по фото. Концы в воду! Вика и Олег рассчитали правильно: торговец не заострит внимания на лице клиентки. Он не будет сводить глаз с “живота”, поскольку не часто имеет дело с беременными покупательницами. Вику с Леночкой продавец спутает гарантированно.
Вика принялась скоблить ногтем полированный подлокотник кресла. Я улыбнулся.
– Но главная тонкость заключалась в облегчении работы следствия. Сообщники нарочно использовали нестандартное оружие, чтобы дознание легко и быстро вычислило торговца. Более того, они и купили револьвер не где-нибудь, а у производителя, удобства ради назовем его… ну хоть Левшой. Кого найти легче: самодельщика или обычного купи-продайца? Вика разыграла перед Левшой спектакль с подкладыванием живота, париком, и умелым макияжем. В итоге Левша опознает в покупательнице Леночку, и делу конец. Покойная лично купила пистолет и застрелилась. Тем более что ее дом на момент прибытия оперативной группы оказался запертым изнутри. Не мог же убийца испариться из закупоренного дома!
– Он все же испарился. Как?
– Сначала – про еще одну причину, по которой сообщники выбрали именно Левшу, а не рядового рыночного торгаша. Им нужен надежный свидетель: тот, у кого покупателей – один в квартал. Он хорошо запомнит Вику, то есть псевдобеременную лже-Леночку. Как Вика вышла на Левшу? Думаю, Вике подкинул адресок Олег, ее подельник. Откуда Олег знал, где можно купить самодельный пистолет? Он работает таксистом, а этой братии известно все и вся в родном городе.
Вика смотрела во двор, на клумбу.
– Итак, – продолжил я, – наступил день “Х”. Поэтапно расписывать технологию совершенного Олегом убийства не хочу. Скажу лишь, что смерть Леночки отнесли в разряд суицида, как и планировали Олег и Вика. Дабы очистить себя от подозрений, душегубы умолчали о восьми тысячах евро, полученных Леночкой. Вика на всякий случай даже выбросила записную книжку с телефоном Миши – соратника Леночки по черной телеработе в Германии. Но если бы в ходе следствия и всплыли монеты из Дюссельдорфа, Олегу переживать нечего. У него в рукаве средненькое алиби и запертый изнутри дом Леночки. Олег споет песенку о том, что понятия ни о каких деньгах не имеет. А если они были, то вы уж, господа менты, найдите мне восемь тысяч и убийцу-грабителя моей любимой жены! У Вики алиби еще лучше: она наверняка в тот день трудилась в своем салоне красоты на виду десятков клиентов и сотрудников. Это легко проверить, но в удачных для Вики показаниях свидетелей я убежден.
Со стороны заброшенного участка донесся хруст, словно кто-то наступил на сучок. Я прошел в спальню Леночки, выглянул в окно, но ничего не заметил. А мог бы.