– А вы ему все подтвердите, – продолжил я, когда Вика села. – Левша жив. Откуда же я знаю об измененном голосе и опухшей щеке напавшей на Левшу особи женского пола, расписанной гримом как индеец? Ну да ладно… Будьте уверены, способ развязать вам язык Левша найдет. Вы можете попробовать от него откупиться, но как только вы заикнетесь о деньгах… После этого стоимость вашей жизни не превысит цену револьверного патрона. В этом доме случится еще одно самоубийство. Поверьте мне, эта публика работает почище вас и Олега. Все решат, что вы покончили с собой, не сумев пережить потрясения от смерти Леночки. Вы так убедительно разыгрывали роль убитой горем сестры… Тут вы перестарались себе во вред.
Вика сопела, как паровоз. Я хмыкнул.
– Кто станет моим следующим слушателем: Левша или следователь? Выбор за вами, Вика. Может, вы предпочитаете, чтобы я ознакомил с этим бредом их обоих? В общем, у вас два пути: суд Левши или явка с повинной. Или остановимся на полюбовном соглашении?
– Что вы хотите?
– Половину вашей добычи. Не спешите отказываться. Подумайте хорошенько. Я ведь не прошу у вас все.
– Скользкий вы тип, Аристарх. Я была о вас лучшего мнения. Но денег у меня нет, и быть не могло.
– Как хотите. Мое дело – предложить. Один раз жадность вас уже подвела. Теперь она может стоить вам жизни. Левша будет рад узнать адрес коварной покупательницы. Не получу денег, так хоть почитаю ваш некролог.
– Денег у меня нет. Это правда. Можете мне не верить, но я свою сестру не убивала. Я ее любила. С Олегом я не виделась лет сто. И в того человека, о котором вы говорили… в того торговца оружием… я в него не стреляла!
– Вика, вы дали маху. Я говорил о покушении на жизнь Левши, о его полете в овраг. Но о том, что в Левшу стреляли, я умолчал. Вы вляпались.
– Но…
– Если денег не будет, я поделюсь своими мыслями со следователем и Левшой. Если прокуратура доберется до вас раньше Левши – вы спасены. Но имейте в виду, когда блюстители прижмут Левшу, он с радостью опознает в вас и беременную покупательницу, и ту, которая стреляла в него вчерашним вечером.
– Скотина!
– Сейчас мы поедем к вам, и произведем расчет. Но сперва хлебну водички. Наговорился, аж горло пересохло. Никуда не уходите. У меня слух хороший. Шаги в такой тишине уловлю. Дабы вы не заскучали, я включу музычку. Только тихо, чтобы вас слышать.
Луи Армстронг весело зарычал о непреходящем, едва я утопил кнопку на магнитоле. Пройдя на кухню, я отхлебнул воды прямо из крана.
Вернувшись в прихожую, обнаружил смену декораций. Нет, Вика не ушла. Только нечто тяжелое и компактное из ридикюля Вики переместилось в ее правую руку. Мне в лоб смотрел ствол маленького револьвера.
– Ты прав, – сказала Вика. – В этом доме будет еще одно самоубийство. Но найдут здесь не мое тело.
– Я думал, вы револьвер выбросите. У вас прокол на проколе.
– Разве я ошиблась где-то еще?
– Вы чересчур резво согласились приехать сюда, в эту глухомань, для обсуждения вопроса, который можно решить в любом кафе. Это потому, что у вас другие цели. Здесь со мной разделаться легче. И вы не зря не сказали матери, куда идете. Так вы хотели обеспечить себе хоть и хиленькое, но алиби на случай, если придется меня пристрелить.
Вика взвела курок. Я поежился.
– Вика, вам не кажется, что стало немного сквозить?
– Ты идиот, или только прикидываешься? Боишься замерзнуть с дыркой в своей тупой башке? Могу успокоить: поддувать тебе не будет. Я все хорошо закрою. Тут ты и завоняешься.
– У меня есть право на последнее слово?
– Валяй! Я сегодня добрая.
– Сквозняк появился неспроста. Ваша сестра тоже заметила бы его, оставь она входную дверь открытой. Но Леночка закупоривалась, когда слушала музыку. Беспокоилась о настроении старушки-соседки, ненавидящей попсу. До вас еще не дошло? Пока я пил воду в кухне, кто-то открыл в спальне окно, выходящее на заброшенный двор позади этого дома.
Глаза Вики округлил ужас. Она медленно обернулась.
В дверях спальни стоял Игорек. Табельный “Макаров” направлен на Вику.
– Брось пушку! – приказал Игорек.
Глаза Вики увеличились вдвое, губы она чуть не проглотила, а лицо приняло цвет уличной грязи. Вика с шумом вдохнула и застыла, забыв выдохнуть. Если б она еще опустила револьвер, все было бы вообще прекрасно.
Я, смакуя каждое слово, сказал:
– Я попросил следователя постоять у того окна, через которое залез в дом убийца Леночки. Голос Луи Армстронга стал Игорьку сигналом к появлению на сцене. Музыка помогла моему другу влезть в окно незаметно для ваших ушей. Шпингалеты я открыл заранее. Ваш с Олегом план сработал и против вас.
Игорек скривился.
– Я чуть не застрял в окне, – пробасил Игорек мне, и обратился к Вике: – А ты подними руки!
– У меня вариант получше, – Вика нацелила револьвер мне в глаз. – Вы перестреляли друг друга. А я проходила мимо и услышала пальбу.
– Не советую! – сказал Игорек.
– Кто не рискует…
– А вы попробуйте, милая, – сказал я и почувствовал струйку холодного пота меж лопаток.
Пока она думала над предложением, я успел отрастить не одну дюжину седых волос. Трезво оценив свои шансы, Вика револьвер опустила.
Игорек отобрал у Вики оружие и набросился на меня:
– Зачем ты так рисковал?! Она ж могла пальнуть!
– Револьвер пятизарядный. Две пули на моем балконе, одна прошила плечо Левши, четвертый патрон испортила осечка. Значит, в барабане остался всего один патрон.
– Математик, блин!
Игорек откинул барабан револьвера, осмотрел.
– Да ладно тебе, Игорек! В тебя она выстрелить не успела бы, а я как-нибудь увернусь. Кто не рискует – тот не пьет шампанское, верно?
Игорек протянул мне револьвер со словами:
– На, смотри, математик! И больше так не делай. Иначе пить шампанское будут на твоих похоронах.
– Да чем я рисковал? Одна пулька от мелкашки много вреда не наделает. Я бы успел заметить, как она нажимает на спуск. Пока курок не взведен…
Я заткнулся в тот момент, когда взглянул на барабан. В каждом гнезде красовалось по нетронутому капсюлю. С моего позвоночника сошла лавина холодного липкого пота. Вероятно, Вика перезарядила револьвер патронами, купленными про запас. Сейчас этим дерьмом разве что бабки на остановках не торгуют.
Вика усмехнулась.
– Все-таки я дура! Повелась на детские угрозы. Вы же ничего не сможете доказать! Ваши улики – пустые слова.
Я спросил:
– Вика, вы помните нашу первую встречу? Тогда вы изволили швыряться своими игрушками. Пролетая мимо моего носа, ваш плюшевый мишка продемонстрировал мне свою спинку. Продолжать?
– К чему вы клоните?
– Я в упор рассмотрел каждую ворсинку мишкиной шкурки. Похоже, некто очень неумело зашил спинку медведя, причем настолько недавно, что нитки не успели засалиться. Нутро косолапого набито стружкой, а ее несложно заменить шестнадцатью купюрами по пятьсот евро каждая. Итого восемь тысяч.
– Ты! Гнида!
Игорек поднял руку.
– Хватит!
Вика бросилась на меня, оцарапав мне руку ногтями. Я увернулся, выставил ногу. Вика рухнула на бетонный пол. Я покачал головой.
– Не стоит так переживать, милочка! Это всего лишь деньги. А вы настолько уверили себя в удачном для вас исходе встречи, что даже не потрудились до приезда сюда свой клад перепрятать? Так держать!
Вика лягнула копытом. Стальная набойка ее каблука пробила кожу и со скрежетом вспахала мою кость. Кровь горячим ручьем устремилась в сандалию.
Игорек встал между нами.
– Назад, Аристарх! А ты, красавица, давай, поднимайся! Развалилась тут!
Переведя взгляд на меня, Игорек сообщил:
– Утром я получил результаты экспертизы. Айболиты уверены, что Олега перед нырянием оглушили.
Затем Игорек обратился к Вике:
– С такими сильными руками как у вас, гражданочка, это сделать не трудно. Эксперты также нашли на подголовнике пассажирского сидения частички кожи. Олегу Северцеву они не принадлежат.
– Не удивлюсь, если они окажутся с вашей головы, Вика, – сказал я, перетягивая ремнем ногу выше раны. – Вам пора сменить шампунь. Ваша перхоть станет вашим приговором.
С помощью Игорька Вика поднялась с полу. Под лязг наручников сказала:
– Это ничего не доказывает. Я ездила в машине Олега не один раз.
Игорек покачал головой.
– Ошибаетесь, гражданочка! В ткани чехлов остались кристаллики морской соли. За ночь речная вода вымыть их не успела. Мы нашли людей, которых Олег в тот день возил загорать. Они подтвердили, что Олег во время поездки выстирал чехлы прямо в море. Клиенты ехали на заднем сидении. На пассажирском подголовнике частички кожи свежие. Вам, Вика, свои перемещения в ночь смерти Олега придется расписать поминутно. Советую постараться, чтобы убедить нас и опровергнуть результаты генетического анализа.
Я посмотрел на Игорка, и понял: никаких клиентов и уж тем более частичек кожи не находили. Оперативный вымысел Игорька.
Я протянул Игорьку свою визитку со столбиком цифр.
– Зачем мне твоя визитка?
– Там номера купюр, которые ты найдешь в плюшевом медвежонке Вики. Чтобы у следствия не возникло сомнений насчет того, кому принадлежат деньги. Вика их не заработала.
– Поделись секретом, Великий Сыщик! Как ты узнал, где она прячет бабки?
– Встал на ее место, ткнул пальцем в небо и попал.
Я вынул из кармана диктофон, протянул Игорьку.
– Здесь запись этого разговора, если ты что-то пропустил. Хотя, сдается мне, наш визажист и так сознается. Не дура – поймет, что лучше не ломать комедию, и не привлекать к делу Левшу.
На выходе из дома я спохватился:
– Кстати, Игорек! Пусть эксперты вытащат свинец из моей рамы, пока я ее не зашпаклевал. Вместе с отпечатками на револьвере и следами пороха на ее загорелых рученьках пуля с моего балкона вам поможет.