контроля[64].
Школы-парки отличаются и демократическим самоуправлением по примеру «Саммерхилла». Все важные решения здесь принимаются на общем собрании детей и взрослых, где дети имеют такое же право голоса, как родители и педагоги. Такой подход, по мнению организаторов, учит детей ответственности и взаимоуважению. А у тех, кто не согласен с большинством, всегда есть возможность высказать свое мнение, быть услышанными и повлиять на решение.
Отметок в школах-парках не ставят, при этом учителя дают родителям и самим детям подробную обратную связь, какие новые навыки и умения приобрели дети в процессе обучения. Что касается аттестаций и экзаменов, родители, как правило, самостоятельно оформляют ребенка на заочное или семейное обучение, и дети аттестуются либо в районной школе, либо в частной, либо через онлайн-сервисы.
Плюсы
• У ребенка есть возможность прислушиваться к себе, своим интересам, опираться на собственные сильные стороны. Много самостоятельности, свободы выбора.
Минусы
• При создании такой школы порой сложно финансово обеспечить широкий выбор студий и занятий, сравнимый с тем, который существует в «Саммерхилле».
Нешколы
Помимо парков-студий к альтернативным проектам относятся так называемые нешколы: это объединения педагогов и родителей, которые совместными усилиями создают образовательные пространства для обучения детей. У нешкол нет лицензий, уставных документов, чеков, кассы, договоров. Есть только инициативные родители, которые решили обучать детей самостоятельно. Они могут приглашать педагогов по каким-то предметам, а часть занятий вести сами: здесь все построено на договоренностях, структура и правила «школы» могут меняться. Поэтому нешколы также называют демократическими школами (помните, что я говорила о терминологических сложностях?)
В отличие от частной школы, в нешколах нет жестких критериев соответствия определенной программе (они могут выбрать любую по своему усмотрению или сочетать разные авторские программы по разным предметам) и нет цели заработать. Чаще всего это и вовсе убыточные предприятия, зато в определенных случаях они дают детям максимально комфортную и творческую среду. Группы могут быть разновозрастными, часто применяются принципы, схожие с принципами школ-парков: на уроках дети чувствуют себя свободно, по-домашнему, объединенные общими задачами и целями. Они вместе экспериментируют, путешествуют, исследуют, посещают музеи и экскурсии, играют, гуляют, ходят друг к другу в гости.
Как говорит Анна Турчанинова, один из организаторов подобного объединения: «Мы уже не готовы делегировать государству и профессионалам воспитательную инициативу и формирование системы ценностей. Хотим сами быть как минимум квалифицированными заказчиками и соисполнителями. Поэтому создание семейных нешкол – это вполне предсказуемый ответ зрелых, адекватных родителей на бесконечные, непонятные, разнонаправленные действия государства по изменению системы образования»[65].
Среди моих друзей и знакомых многие либо присоединялись к нешколам, либо сами были инициаторами создания таких образовательных пространств. Например, моя подруга и коллега из команды организаторов журнала «Семейное образование» и фестиваля альтернативного образования «Я живу – я учусь» Алина Шарова шесть лет назад вместе с единомышленниками создала проект «Дубравушка» в подмосковных Химках. Вот ее рассказ:
Нас было шесть-семь семей, все родители первоклассников, и мы раздумывали, куда отдавать детей учиться. Сперва определили свои ценности, обсудили, чего хотим от образовательной среды, и поняли, что такой школы в России точно нет: придется ее создавать самим. Затем посетили семинар Ольги Леонтьевой по организации школы-парка, все лето перечитывали Толстого, Джона Холта, Александра Нилла, писали концепцию – и в сентябре запустились.
Изначально мы ориентировались на формат школы-парка. У нас были спортивный зал и основной общий зал с различными студиями. И мы сразу договорились, что школа будет демократической: все решения будут приниматься сообща. Однако на начальных этапах это было мало похоже на демократию, скорее – на систему, где руководят взрослые, которые иногда снисходительно выслушивают детей.
Со временем наша нешкола изменилась, более того – разделилась на две. Потому что одна группа родителей решила, что им ближе мягкий вариант образовательной среды, но все-таки с фиксированным расписанием, программой занятий и ограниченной свободой. Когда нет никаких ограничений, ребенок вообще не ходит на уроки. А вторая группа решила, что принципы свободы выбора, которые мы декларировали изначально, должны стоять во главе угла. Я принадлежу ко второй группе.
Несколько взрослых вели творческие студии: кто-то – по каллиграфии, кто-то – клуб о русской культуре и театральном искусстве. Все студии мы создавали исходя из собственных возможностей и интересов. При этом дети посещают занятия по желанию, мы никого ни к чему не принуждаем.
Поскольку мы не частная школа, а кооперация взрослых, если у кого-то из родителей возникают определенные пожелания к обучению – например, чтобы ребенок начал читать, – этот родитель должен сам придумать и воплотить свою идею: создать студию, найти подход или педагога. Со временем это стало напоминать рабочие группы, самоорганизующиеся под определенную задачу. Современный бизнес-мир движется в этом направлении, и именно такие умения важно развивать в детях. Наши ребята видят перед собой пример и в результате сами приобретают навыки организации проектов. Например, если захотели устроить ярмарку – распределились, кто и что на себя берет, и воплотили идею в жизнь.
Основа обучения в нашей нешколе – ролевая модель взрослого, который действует, руководствуясь понятиями «Хочу», «Важно», «Вижу смысл», а не: «Опять меня никто не слушает! Сколько еще осталось до конца урока?»
Конечно, было много сложностей и вопросов, ведь мы идем дорогой, которой в России никто еще не ходил. Даже школа Тубельского отличается.
«Школа Тубельского» – одна из самых известных в России и в мире демократических школ. С 1985 по 2007 год под руководством Александра Наумовича Тубельского и в соответствии с его же идеями создавалась «Школа самоопределения», суть которой в стремлении к тому, «чтобы вся ее (школы) жизнь формировала у детей опыт ненасилия и нормального, демократического поведения». Александр Наумович Тубельский – президент Ассоциации демократических школ, кандидат педагогических наук.
Стало легче, когда мы подружились с «Саммерхиллом», его нынешним руководителем Генри Редхедом, и стали общаться с европейскими демократическими школами, имеющими за плечами опыт длиной 30–50 лет. Нам непросто перенимать их подход, основанный на уважении к личности ребенка, ведь мы сами росли в школах, где на детей смотрят сверху вниз, где считается, что они ничего не знают и не умеют. Сложно перейти на другие рельсы. Но все-таки радует, что наши дети хотят идти на занятия, с удовольствием проводят тут время.
Сейчас у нас 45 детей от четырех до двенадцати лет. Количество студий сократилось, но зато стало много творчества и игры. Кроме того, образовательный процесс построен на общих кругах принятия решения, на обязательном участии детей в рассудительном комитете. Он проходит каждую неделю, и мы на равных, взрослые и дети, обсуждаем и разрабатываем правила, решаем конфликтные ситуации, проговариваем риски принятия тех или иных решений. Через неделю мы снова встречаемся и смотрим, сработала идея или нет. Это история про аргументацию и расширение границ: ребенок слышит множество разных мнений и вариантов решения одной и той же проблемы, учится анализировать и приводить доводы.
Кроме того, мы делаем акцент на самостоятельности и труде. У нас нет приходящей уборщицы, поэтому все дети и родители сами наводят порядок в доме: моют полы, посуду; пылесосят. Интересно, что дети с удовольствием выполняют трудовые обязанности, потому что им нравится участвовать в общем деле наравне со взрослыми.
Что я могу сказать спустя пять лет существования «Дубравушки»? Обучение идет наиболее эффективно, когда ребенку надо решить конкретную задачу или удовлетворить внутренний интерес. И когда ребенок утолил свои детские потребности и желания, наигрался и набегался, когда ребенок не травмирован, не сталкивается с постоянной критикой, когда его принимают, любят и поддерживают, у него возникают свои личные цели и пробуждается интерес к изучению тех или иных предметов.
Одним из самых животрепещущих вопросов в контексте альтернативного образования остается вопрос аттестаций и поступления в вуз: это то, что тревожит почти всех родителей, которые слышат или читают про демократические школы. Причем многих – еще до того, как их ребенок пойдет в первый класс…
Но при выборе или создании школы-парка или демократической школы важно помнить, что образовательный процесс и аттестации зачастую никак не связаны между собой. В нешколе ребенок может изучать предметы, которые ему никогда не придется сдавать. И вообще, такая школа может быть заточена на достижение совершенно других целей, в отличие от традиционной образовательной системы. Как поясняет Алина Шарова:
Для нас важно, что из демократических школ, как правило, выходят дети с активной жизненной позицией – «авторы своей жизни»: они работают в сферах, которые им действительно интересны, твердо знают, чего хотят, умеют учиться, самообразовываться, переучиваться на ходу, договариваться, принимать самостоятельные и ответственные решения. Если они идут в вуз, они учатся там осознанно. Именно учатся, а не просто проводят время. У них есть большой опыт организации проектов, самостоятельность и установка «если я чего-то хочу, я предпринимаю шаги для достижения цели».