Что делать с гаджетами?
Не могу не затронуть тему, которая беспокоит большинство родителей (не только семейников, но их в том числе), – гаджеты. Больше всего родителей тревожит, что смартфоны, планшеты и прочие удобные электронные «друзья» вызывают зависимость. С точки зрения неврологии, любое приятное занятие задействует систему вознаграждения. Мозг моментально запоминает, что вызвало ощущение удовольствия, и потому человек хочет возвращаться к этому занятию снова и снова. Такие ощущения возникают не только от гаджетов, но и от вкусной еды, спорта, общения с любимыми; может даже формироваться своего рода зависимость от фитнеса, сладкого и т. п. Поэтому опасны не гаджеты сами по себе, а скорее излишняя одержимость теми или иными играми или приложениями.
Поскольку нервная система у детей еще неустойчива, зависимость может формироваться достаточно быстро, и не заметить ее сложно: ребенок не отлипает от смартфона или планшета, у него нарушен сон, он с трудом концентрируется на интеллектуальных задачах, хуже запоминает информацию, мало общается с окружающими, даже со сверстниками. Иногда можно увидеть детей, которые на прогулке неподвижно сидят рядом и каждый в своем телефоне играет в игры, не обращая внимания на других.
«На самом деле виртуальная реальность, в которую человек погружается во время игры, действует на мозг как наркотик и воспринимается им как галлюцинация. Это очень сильно влияет на центры выработки серотонина и дофамина. Потом человек выходит из игры, идет спать. Наутро чувствует себя разбитым и подавленным, потому что эти центры отдыхают и ничего не вырабатывают. Но стоит только опять сесть за игру, как настроение сразу поднимается. Человек воспринимает игру как лекарство. Хотя на самом деле она снимает то состояние, которое сама же и создает. Также важно, что если алкоголизм и наркомания в нашем обществе уже однозначно расцениваются как болезни, то игромания до сих пор не воспринимается как что-то серьезное. Большинство родителей считают, что сын или дочь просто валяет дурака и играет в стрелялки от нечего делать»[95], – рассказывает клинический психолог, аддиктолог, член «Союза охраны психического здоровья» Михаил Хорс.
«Планшет, телефон, компьютер, телевизор – всего лишь инструменты, которые мы можем использовать и во благо, и во вред, – уточняет профессор, заведующий кафедрой неврологии МГМУ имени Сеченова Алексей Данилов. – Многое зависит от того, как ребенок проводит время за гаджетами. Если он будет играть в шахматы, решать математические задачки в игровой форме, логические квесты, то тем самым сможет активно развивать интеллект, память, стратегическое мышление. А если будет тратить время на агрессивные стрелялки, повышающие уровень кортизола, гормона стресса, и угнетающе воздействующие на нервную систему, это может спровоцировать нарушения сна, снижение концентрации внимания, появление расторможенности[96] и раздражительности».
Действительно, гаджеты могут как сослужить вам хорошую службу и помочь в обучении, так и принести вред. «Всё есть яд и всё есть лекарство, и только мера отделяет одно от другого», – говорил Парацельс. Благодаря телефонам, планшетам, лэптопам дети из глубинки получили уникальную возможность учиться у лучших педагогов со всего мира. Мы можем смотреть видеоуроки Академии Хана, обучающие проекты Стэнфордского университета или легендарные лекции литературоведа Юрия Лотмана. Либо мы можем дать ребенку тот же самый гаджет с нескончаемым набором игр, а потом удивляться, что он ничем не интересуется.
Кстати, знаете, почему часть детей теряют мотивацию к учебе, пристрастившись к видеоиграм? Здесь выделяют несколько причин. Одна из них – многозадачность виртуальных игр[97]. Согласно резолюции Американской психологической ассоциации, в условиях многозадачности (мультитаскинга) человек затрачивает больше времени и психических ресурсов, чем при последовательном выполнении нескольких заданий. Дело в том, что наша нервная система тратит больше всего энергии на переключение между задачами (task switching)[98], потому что на самом деле мы не делаем два дела одновременно, а быстро переключаемся между ними. Если ребенок подолгу играет, возникает перенапряжение. После пары часов игры, скажем, в Cyberpunk 2077 тяжело перейти к урокам и интенсивной умственной деятельности. Особенно если уроки не слишком интересные и яркие.
Еще одна причина: дофамин. «В игре понятны способы достижения цели. Я хочу быть самым лучшим игроком: успешным воином, богатым бизнесменом, быстрым ездоком и так далее. А как это сделать? А вот так – и предлагается набор следующих шагов, – рассказывает доцент факультета социальной психологии МГППУ Никита Кочетков, который много лет изучает интернет-зависимость и влияние игр на психику. – Кроме того, в игре подросток может почувствовать себя значимой личностью… В игре он находится в команде, где его любят и ценят другие игроки, что приводит к росту его самооценки»[99].
За каждый пройденный уровень ребенок получает очки и награды, чувствует себя героем и победителем, а значит, происходит выброс дофамина. К тому же в игре ребенок не слишком боится совершить ошибку: обычно у него в запасе есть несколько жизней и попыток преодолеть трудности, получить желаемую награду и вновь заработать порцию дофамина. Представим себе, что такой ребенок, увлеченный игрой, в реальной жизни, напротив, постоянно убеждается в собственной никчемности. Учитель его критикует, ставит плохие отметки, родители ругают и наказывают. А ведь каждому человеку необходимо чувствовать себя успешным, удачливым и полезным. И если в реальном мире он этого не получает, то начинает искать в мире виртуальном, где победа достается гораздо проще и быстрее.
Когда вы освобождаете от системного школьного обучения ребенка, у которого есть признаки зависимости от игр или соцсетей, нужно разобраться с гаджетами. Иначе, даже если вы будете предлагать что-то интересное, ребенок вряд ли оценит ваши усилия. В сложном случае стоит обратиться к психологу или специалисту по аддикциям и, разумеется, создавать ребенку новые источники радости. Важно избегать варианта «школы дома», когда атмосфера принуждения и контроля переносится домой: так вы только сформируете у ребенка отрицательный образ семейного обучения и еще больше подтолкнете к уходу в виртуальный мир.
Как готовиться к государственной итоговой аттестации?
Я уже не раз это проговаривала, но не лишним будет повторить: все промежуточные школьные аттестации являются добровольными – кроме государственной итоговой аттестации (ОГЭ после 9‐го класса и ЕГЭ после 11‐го). Для допуска к ОГЭ и ЕГЭ нужно сдать аттестации за 9-й и 10–11-й классы соответственно. Так что хоумскулерам, каким бы свободным ни было их обучение, не избежать экзаменов – но ничего страшного при налаженном учебном процессе и должной подготовке в этом нет.
Сразу оговорюсь, что ОГЭ – экзамен несложный, вполне реально обойтись без репетиторов или курсов. Но прорешать типовые задания и восполнить пробелы все-таки необходимо. Вот что о своем опыте подготовки детей к ОГЭ рассказывает Наталья Миронова, руководитель Школы эффективного обучения и мама двоих сыновей, семь лет учившихся дома и успешно закончивших школу и вузы:
ОГЭ неприятен скорее психологически, чем сложностью подготовки и сдачи. Просто это первый серьезный школьный экзамен. А все первое и «серьезное» всегда вызывает стресс. Наш сын Леша подготовился к ОГЭ всего за полтора месяца. А сдавать нужно было четыре предмета: математику, русский, физику и информатику. Родственники и знакомые учителя предрекали сыну полный провал, так как «нормальные люди» готовятся к экзамену не менее года. Мы решили: будь что будет. Применим наш обычный способ обучения и посмотрим, что из этого получится.
1. Составили четкий план работы, учитывающий выходные (чтобы не дойти до нервного истощения).
2. Использовали привычный распорядок в течение учебного дня. В этом нам помогала техника Pomodoro Timer (25 минут работы + 5 минут отдыха).
3. Применили к каждому предмету принцип формирования навыка.
Выглядело это так. Леша полностью решал два теста (например, по математике). Отмечал те вопросы, в которых возникали ошибки или которые давались труднее (например, задания 5, 6, 7, 12). Далее брал только одно задание (например, 5). Вспоминал по нему теорию. И решал столько задач на эту тему, сколько было нужно для того, чтобы сказать: «Всё, эту тему я понял». Потом переходил к следующему сложному заданию.
Таким образом сын сэкономил время на решении простых или понятных ему задач. И главное, погружаясь только в один вид заданий, быстро формировал навык, то есть создавал прочные нейронные связи.
4. Вспомнить физику было просто. Для этого нужно было просто пробежаться по альбому с интеллект-картами[100]. А дальше – применить подход из предыдущего пункта…
В итоге все ОГЭ были сданы на баллы в пределах оценки «отлично».
Еще раз убеждаюсь, сколько кровушки из наших детей пьет школа, заставляя их все свое счастливое детство тратить на учебу и подготовку к экзаменам. Про здоровье и нервную систему я просто промолчу.
Сложнее обстоит дело с ЕГЭ. Если важно просто получить аттестат – это одна история, здесь вполне хватит средних баллов. А вот если стоит цель поступить в престижный вуз, придется поднапрячься. Игорь Чапковский говорит по этому поводу следующее:
Экзамен – это не проверка уровня знаний ребенка, а тест на качество подготовки. Ребенок может быть носителем языка по английскому, но сдать ЕГЭ на тройку. В 11‐м классе есть легкие экзамены, а есть очень трудные. Кроме самой подготовки ребенка, надо обращать внимание, насколько он вообще может сдать тот или иной предмет на высокие баллы. Поясню на примере с историей: если вы способны запомнить телефонный справочник, то можете готовиться к ЕГЭ по истории. Потому что там требуется помнить много не связанных между собой фактов, в тестах попадаются задания, где нужно вспомнить незначительное событие, произошедшее в определенное время, и выбрать единственный вариант из четырех готовых ответов. То есть, если ребенок не знает эту дату, он не ответит на вопрос, и логика, рассуждения здесь ему не помогут… Кроме того, при подготовке к ЕГЭ важно соблюдать четкие критерии формата. Так, у сочинения ЕГЭ по русскому один формат, у итогового сочинения на допуск к ЕГЭ) – другой, а на ДВИ (дополнительных вступительных испытаниях в вузе) – третий.