Глава шестая
— Как дела? Катят? — спросил Толмач, будто не видел победной партии Рамы.
— Еще как, — Петя улыбнулся, узнав хозяина заведения. — Сегодня фарт прет во все карманы. Даже не ожидал. Полтора штукаря срубил за четыре с половиной минуты. Ровно столько продолжалась игра вон с тем красавцем.
Рама кивнул на торчащего у задней стены Леху Киллу.
— Полный придурок попался, — продолжал Рама. — С ходу поставил такие бабки. Сам предложил. А я не стал отказываться.
— У тебя было чем ответить?
— Само собой, — с достоинством кивнул Рама. — Я не динамист.
— Ты, кажется, в институте учишься? И откуда нынче у студентов такие бабки? Полтора штукаря в кармане, чтобы ответить…
— Вообще-то у меня больше. То есть гораздо больше.
Петя взял с барной стойки барсетку на кожаном ремешке, расстегнув «молнию», показал собеседнику плотную стопку стодолларовых купюр, перехваченную резинкой. И сунул деньги обратно в сумочку. Ольшанский приоткрыл рот и хмыкнул, стараясь не показать охватившего его волнения. Это волнение всегда подкатывало перед началом большой игры на большие деньги. Этого парня он вскроет сегодня на всю наличность. Дело верняк.
— Ты бы не показывал посторонним такое бабло, — посоветовал он. — Люди разные бывают. Мне попадались типы, которые за малую часть этой суммы соглашались отрезать человеку башку. Или детородный орган.
— Но вы же не посторонний человек, — простодушно удивился Рама. — Вы тут хозяин. Вон охрана.
— Конечно, здесь ты можешь ничего не опасаться, — кивнул Ольшанский. — Но рано или поздно придется выйти на улицу. По-моему, тот малый, что просрал тебе деньги, хочет встретиться с тобой один на один где-нибудь в темном переулке. И вернуть свою наличность.
— Не думаю, — покачал головой Рама. — Он представился сыном директора золотых приисков. Такие бабки, даже больше, он якобы каждый день получает на карманные расходы от папы.
— Ты еще не разучился верить людям? — усмехнулся Ольшанский. — Странно. По-моему, в твоем возрасте уже пора относиться к словам, как к постороннему шуму. Впрочем, это я так… К слову. Сколько денег в твоей пидорастке?
Ольшанский ткнул пальцем в сумочку.
— Если считать те полторы штуки, что я выиграл, получается ровно тридцать штукарей, — ответил Рама.
В барсетке были все деньги Кости Кота, которые он сегодня утром получил от покупателя за «субару». Все до копейки.
— Не расскажешь, с чего это вдруг наши студенты стали так кучеряво жить? — Ольшанский глотнул пива. — Может, ты в лотерею выиграл? Или в «козла»? Эй, Рембо! Ты что там, совсем заснул? Еще две пива.
Старик нацедил и поставил на стойку две кружки светлого.
— У меня скоро свадьба, — сказал Рама. — Предвидятся кое-какие траты. Ну, небольшая вечеринка с музыкой. Кроме того, хочу купить «пассат», попиленный, но в приличном состоянии. Сегодня я закрыл свой счет в банке. Все снял. Отец с матерью подкидывали года четыре. Не на руки мне давали, а переводили на книжку. Короче, получилась круглая сумма. Думаю, что в тридцать штук уложусь. И свадьба и тачка. Чем не жизнь?
— А невеста красивая?
Рама с готовностью вытащил из кармана и протянул Ольшанскому фотку той мордастой девки в очках. Хозяин заведения долго мусолил карточку, хмурил брови. Вглядываясь в лицо невесты и читая надпись на обратной стороне карточки, неодобрительно качал головой.
— Конечно, женщины — это дело вкуса, — дипломатично выразился он, возвращая фотографию. — Если хочешь моего совета, просто купи себе тачку. А со свадьбой… Ну, повремени с этим делом. Тебе же лучше будет. Или ты женишься не по любви, а как честный человек?
— Да, она уже на пятом месяце, — вздохнул Рама. — Надо было раньше что-то делать, а мы все тянули…
— М-да, тяжелый случай. Тогда прими мои соболезнования. И в следующий раз крепко подумай, когда залезаешь на бабу. Хотя бы гандон купи. Кстати, за тобой партия. Ты обещал в прошлый раз со мной сыграть.
— Я помню, — отозвался Рама, косясь на сумочку с деньгами.
Сейчас он должен произнести несколько слов. Всего несколько слов. А дальше события выйдут из-под его контроля. Дальше все будет зависеть от тех траекторий, по которым покатятся бильярдные шары. Дальше как повезет. Кажется, именно этих слов и ждет от него этот козел Ольшанский. Рама промокнул платком влажный лоб и выпалил:
— Не хочу играть по мелочи. Потому что сегодня мой день. Ну, бывают такие дни, когда хочется испытать судьбу. И мне уже везло.
— Твоя ставка? — кружка дрогнула в руке Ольшанского.
— Играю на все.
— У меня нет здесь столько наличности, — покачал головой Ольшанский. — Пять штук в сейфе — это все.
— Тогда ничего не выйдет, — Петя сурово сомкнул губы. — Или наличман или ничего.
— Ты видел сзади «Карамболя» стоит мерс?
— Видел. Я как раз хожу сюда дворами.
— Я ценю мерс в двадцать пять штук. Машина новая, но на нее нет никаких документов. Мои пять штук плюс мерс, годится? Это ведь лучше, чем задроченный «пассат»?
— Пожалуй, — Петя почесал затылок. — Может, бээмвуху поставишь?
— Предложение тухлое, не принимается, — улыбнулся Ольшанский. — Она стоит целое состояние. Чистая тачка с документами. К тому же я ее люблю. Гораздо сильнее и нежнее, чем ты любишь свою невесту и еще не родившегося ребенка. Как видишь, сильные чувства есть не только в любовных романах, но и в реальной жизни.
— Мерс в угоне?
— Сам догадайся с трех нот.
— Ясно, — Рама нервно покусывал губу, морщил лоб. — Ладно. Где моя не пропадала. А пропадала моя везде. В конце концов, деньги — навоз.
Ольшанский потер ладони, будто руки озябли. Он почувствовал, как веко правого глаза начало подергиваться. Ночные переживания не проходят даром.
— Играем, как обычно, в «московскую пирамиду». Правила старые. Побеждает тот, кто первым кладет восемь шаров. Играем всего одну партию. Чего тянуть нищего за нос? По рукам?
— Одна партия — это мало, — Рама протянул руку. — Три партии.
— Будь по-твоему, — не стал упираться Ольшанский и тряхнул ладонь противника. — Эй, пердун старый! Поставь моему другу пива, — крикнул он Рембо и подумал, что легко разберется с безмозглым студентом, именно для таких случаев Бог и выдумал бильярд.
Спрыгнув с табурета, Толмач неторопливо побрел в кабинет за деньгами. Жизнь полосатая, как тюремная роба. Ночью его чуть не оставили без любимой машины. А сейчас тридцать штукарей привалило. Деньги сами пришли, легли на стойку бара и теперь просятся в карман.
Димон Ошпаренный зашел в «Карамболь» через главный вход и проследовал в зал игровых автоматов. Интерьер заведения полностью соответствовал тому описанию, которое выдал Петя Рама. Слева на стуле скучает охранник в серых штанах и черной курточке, на рукаве шеврон с тигром, оскалившим зубы. На голове фуражка с непонятной кокардой, напоминающей женскую брошку, на поясе резиновая дубина и пистолетная кобура. Что в ней, в этой кобуре: пара грязных носков или пушка? Этот важный вопрос оставался открытым.
Охранник поправил фуражку, мельком глянул на Ошпаренного и отвел взгляд. Слева касса, за пуленепробиваемым стеклом невзрачная девица с вытянутой мордой и острым, как клюв синицы, носиком меняет бабки на жетоны. Вдоль стен ряды игральных автоматов. Сколько их тут? Двадцать, не меньше. Посетителей днем, как всегда, по пальцам считать, зато вечером тут не найдется ни одного свободного места. Посередине зала декоративный фонтанчик с золотыми рыбками и фигуркой каменного мальчика, писающего в воду. На потолке зеркала, как в банкетном зале ресторана «Берлин». Ошпаренный вертел головой, словно выбирал счастливый игральный автомат, который его озолотит.
— Могу чем-то помочь?
Перед Димоном выросла фигура крепкого парня, одетого в рубашку поло на трех пуговицах с фиолетовой полоской. Поверх полосы золотом вышито: «Карамболь». Защепкой к рубашке пришпилена пластиковая карточка с фотографией, фамилией служащего и его должностью: Трофименко Сергей, старший менеджер зала.
— Я инспектор пожарной охраны. Капитан Савельев.
Ошпаренный вытащил из кармана куртки наспех слепленное удостоверение с водянистой печатью.
— Вообще-то у нас буквально на днях была проверка…
— Я не проверку пришел проводить.
Димон улыбнулся жалкой улыбкой кролика, из которого сегодня же сварят суп или состряпают рагу. Он словно хотел сказать: я человек маленький, всего лишь рядовой исполнитель, и если уж попрошу позолотить ручку, то взятка получится мизерная, смешная. Крошки со стола, а не деньги.
— Мне надо осмотреть пожарный гидрант, — сказал он. — А также инструмент, который есть в наличии. Есть соответствующее предписание. Минутное дело.
— Хорошо, я сейчас все покажу.
Менеджер отошел к стулу у двери, на котором сидел охранник. Ошпаренный не слышал слов, их заглушала музыка, игравшая в зале. Но по губам прочитал несколько слов: «чертов вымогатель», «только на минуту» и «надо показать». Страж дверей молча кивал, мол, валяй, показывай, и недобро поглядывал на Димона. Менеджер вернулся, провел пожарного инспектора через игровой зал, через небольшой коридор, отделявший бильярдную от зала игровых автоматов, в служебное помещение. Здесь, за дверью, такой же полутемный коридор, на стене огнетушитель.
— Если найдете какие-то нарушения, вам надо подойти к хозяину игрового зала, — сказал Трофименко, тонко намекая на то, что он тоже человек маленький и взятки всем проверяющим, которые заходят по пять раз на дню, выдавать не уполномочен. Иначе по миру пойдет.
Менеджер открыл дверцу утопленного в стене шкафа. Димон расстегнул молнию куртки, запустив левую руку под одежду, обхватил пальцами рукоятку ТТ. Он делал вид, будто осматривает пожарный гидрант, свернутую спиралью брезентовую кишку с насадками, багор, конусообразное ведерко и красный топор с длинной рукояткой.
— Хорошо, — кивнул пожарный инспектор. — Очень хорошо. Просто душа радуется.