— Просыпайся, соня, за нами пришли, — сообщила я Энн и пошла обнимать свою начальницу.
— Джинни, детка, а у меня новости! — сияла Эмма.
— Какие? — надо полагать, хорошие, судя по веселым глазам подруги.
— А нашу газету-то закрыли! — радостно сообщила она.
— Как закрыли, почему закрыли? — как мне теперь за кредит заплатить?
— А вот так, Дэвидсон решил, что мы не приносим ему достаточно денег, и вчера все получили расчет и выходное пособие.
Ну, всё. Денег нет, работы нет, мужа тоже пока нет. Как жить?
— Да ты не переживай, — поцеловала меня Эмма, — я твое пособие уже перевела в счёт долга за квартиру, выставила её на продажу и нашла покупателя!
— За два дня? — недоверчиво поинтересовалась я и посмотрела на папу.
— Кхе, — закашлялся он, — Эмма, такая молодец! — молодец-то она, конечно, молодец.
Но, по-моему, дурят меня бессовестным образом. И только я хотела этот вопрос уточнить, как Эмма меня опередила:
— Зачем тебе эта Терра, детка? — заворковала она, посмотрела на папу, дождалась еле заметного кивка и продолжила: — У Котёночка чудесный дом, найдешь себе работу на Силионе.
— А зачем искать? — вступил в разговор Жасмин. — Я её уже взял!
— Куда взял? — не понял папа.
— На работу, — пояснил Бенжамин, — правда, еще не решил на какую, но взял!
— Взял, — подтвердила я и с опаской посмотрела на Кларксона.
Я посмотрела на Кларксона, Кларксон посмотрел на меня.
До чего хорош, фингал ему очень к лицу, так сказать, делает его чуть более близким к простому обывателю.
Интересно, как мы будем смотреться на свадебной фотографии?
Хорошо будем смотреться, по крайней мере, у меня не разовьется новый комплекс. Луи что-нибудь придумает. Черные очки, черный котелок, накладная челочка, вуаль? Хихикнула.
И пока я хихикала, а хихикала я долго, все вышли из камеры и направились к выходу.
Остались только я и мистер необыкновенно прекрасный репортер.
— Знаете что, мисс Уитлок, — он навис надо мной как скала, — знаете что?
— Что? — простонала я сквозь слёзы.
— А не буду я на вас жениться! — я напряглась.
— Это как это — не будете? — и снова хихикнула, такой он был грозный.
— А так, не буду. И пускай я попаду в немилость к Дезмонду, меня уволят с телевидения, оштрафуют счета и сошлют на Терру, зато вы, моя дорогая, останетесь без приза, а я останусь психически здоров!
Что делает умная девушка в такой вот деликатной ситуации?
Правильно, в любой нестандартной ситуации главное отвлечь противника!
Как отвлечь противника?
Правильно, надо его удивить!
— Гейбл, я вас люблю! — выдала я и застыла.
Ну всё, мне точно конец, он не то, что не поверил, он озверел.
— Да вы, да вы… — у него сжимались челюсти, и ситуацию могло спасти только чудо.
Чудо явиться не спешило, и я приняла молниеносное, антикризисное решение. Подошла, дернула его за галстук и поцеловала.
Он сначала растерялся, а потом подхватил мою инициативу. Да еще как подхватил. Я оказалась прижатой к стене, и ноги мои почему-то были не то что на весу, я ими его обнимала!
«Неправильный он какой-то гей…» — пронеслось где-то на задворках сознания.
Как пить дать, неправильный!
— Кхе, — кажется, папа, — дети мои, ну я всё понимаю, но не в тюрьме же!
Мы с Гейблом отпрянули друг от друга.
— Тем более, на вас весь участок любуется, — выглянула из-за папы Эмма.
— Мы случайно, — пискнула я и покраснела.
— Да уж, — Кларксон поправил волосы.
— До завтра, в девять у мэрии, — скромно, но довольно-таки громко сказала я и быстренько слиняла, чтобы не напоминать жениху одним своим видом о том, что он, вроде как передумал.
— Киска, — остановила меня Жасмин, — до завтра!
— До завтра! — обняла я его на прощанье и совершенно никакого значения не придала этим словам.
Погрузилась в папину машину, Энн уже сидела, нет, Энн уже там лежала. Из окна авто проследила за тем, как все прекрасные дамы, включая Бенжамина, рассаживаются в желтые такси, дождалась папу.
— Молодежь, — сел он за руль и пристегнулся, — молодец, хорошо повеселились, я тобой горжусь!
— Спасибо, — поблагодарила я папу, снова посмотрела в окно, где совершенно растерянный Кларксон сажал тетю в свою ужасно дорогую машину.
Тут наши глаза опять-таки встретились, но вместо искры, которая должна пробежать между двумя возлюбленными, я покраснела, а он, а он захохотал.
«Ну и ладно», — решила я, слегка обидевшись. Лишь бы в мэрию завтра пришел.
А вообще, удивительный сегодня вечер. С кем я только не целовалась.
Я, можно сказать, нацеловалась за все годы одиночества.
Но Кларксон, к моему глубочайшему неудовольствию, целовался лучше всех.
— А скажи-ка мне, папуля, — повернулась я к отцу, — а как давно ты знаком с Эммой? Что-то вот я не припомню, когда я вас знакомила? — папа бросил на меня возмущенный взгляд.
— Я, если ты не заметила, за рулем, — я подняла бровь, — и трафик, между прочим, тариффик! — посмотрела на пустую магистраль.
— Да? — хихикнула. — Где же тут трафик, извините, таррифик, если мы на десятом уровне одни? — тут я бросила взгляд в зеркало заднего вида, за нами летело знакомое черное авто. Потом это авто поравнялось с нашей машинкой и полетело рядом.
— Сопровождает, — одобрительно отозвался папа, — молодец. Я же говорю, хороший мальчик, тебе подходит. Страстный вон какой, опять-таки, — и папа мне подмигнул. Я покраснела.
— Очень смешно, — буркнула я и задумалась.
Как я теперь ему в глаза смотреть буду? В его красивые, местами подбитые глаза. А что со мной сделает Луи? Луи меня убьет, и это не я, это он будет ходить на мою могилку. Хотя, помимо Луи, есть еще много желающих меня придушить. Одни поклонницы моего жениха чего стоят. Поёжилась.
И вот наступает день икс, завтрашний день наступает.
Кларксон, стоит у мэрии и ждет меня. Он ждет меня в окружении толпы поклонниц, ну и Луи, конечно же, рядом.
— Вот она! — кричат фанаты репортера. — Бей её! — я бегу, но спастись не удается, и подписи на электронном свидетельстве мы ставим одинаково красивые.
Нет, я, пожалуй, красивее. У меня подбиты оба глаза.
— А Джерри приходил? — вдруг вспомнила я, подскочила на сидении и подскочила так, что ударилась головой о крышу, как раз там, где была подушка безопасности. Это огромное белое средство защиты стукнуло меня по макушке и прижало к приборной панели.
Папа нажал на нужную кнопку, подушка сдулась и со свистом уползла обратно.
— Как тебя разобрало-то, — присвистнул папа, — любовь! — посмотрела в окно.
Ну конечно, естественно, Гейбл стал свидетелем моего позора.
Вот скажите-ка, почему нужно ехать именно с моей стороны?
Репортер хихикал.
«А чего он вообще за нами увязался?» — подумала я, а папа ответил:
— Потому что нет тебе, доча, больше доверия. Толковый парень, но догадался поздно.
— Джерри приходил, спрашиваю? — обиженно спросила я.
— Приходил, — ответил папа, — платье привез, я его в твой шкаф убрал, — я кивнула.
Ладно хоть платье есть. Интересно, что за платье?
А с другой стороны, какая разница? Можно подумать, у меня есть выбор…
Прибыли. Я вышла из машины, нет, я вывалилась из машины, потому как ноги у меня дрожали. То ли я перетанцевала, то ли я перецеловалась, то ли я переволновалась.
Непонятно.
Папа привычно подхватил Энн, она даже не шелохнулась, подошел к дому и открыл дверь соответствующей комбинацией кнопок.
— Открыто, — сообщил особняк, а ко мне подошел Кларксон.
— Я вот думаю, — наклонился он к моему уху, — до девяти осталось чуть больше трёх часов, куда вы умудритесь влезть за это время? Банк, например, ограбите? Разрушите резиденцию? Разнесете космодром?
— Очень остроумно, — ответила я и прошла в дом.
— Оставляю с вами Эмму, — крикнул мне Гейбл, перед тем как сесть в машину, — на всякий случай, чтобы вы никуда не делись.
А всё не так и плохо, нет, всё отлично!
Меня всё-таки возьмут завтра замуж, что не может не радовать в связи с отсутствием у меня работы и наличием долгов.
— Я всегда знала, что вы созданы друг для друга! — довольно сообщила Эмма.
— Да что ты? — повернулась я к подруге. — А почему же ты не сообщила об этом знании мне?
— Так, вот, — смутилась она, — сообщаю.
— Миссис Престон, — возмутилась я, — а этот вот конкурс, в котором я выиграла, — догадка озарила мой затуманенный поцелуями мозг, — не ваша ли это была идея?
— Моя, — честно призналась она, — но тебе-то от этого только лучше, разве нет? — заискивающе спросила Эмма. — А я внуков хочу, — шепотом добавила она.
— Да вы вконец… обалдели, — махнула я на неё рукой и вошла в дом.
Всё.
На сегодня больше никаких приключений.
У меня, в конце концов, свадьба.
Через два с половиной часа.
Утро началось отвратительно.
Пронзительно зазвонил телефон, и, кутаясь в одеяле, я снова упала с кровати.
— Слушаю? — гаркнула я в трубку.
— Проснулись? — весело поинтересовался мой жених.
— Проснулись, — обреченно согласилась я, натягивая папин халат.
— Ну, тогда до встречи, — дальше прозвучал какой-то очень странный, труднопроизводимый звук, и Кларксон добавил, — Пончик.
Пончик отключил связь и пошел в ванную.
Да… хороша. Под глазами синяки, на голове бардак, ну и в голове, конечно, тоже.
Двадцать минут и я практически конфетка.
Я уже пару раз пожеванная, завалявшаяся в кармане и надолго забытая, конфетка!
Подошла к шкафу, вытащила платье. Платье было очень даже приличное, только короткое. Застегнула босоножки, посмотрела на себя в зеркало, бросила взгляд на часы.
Пора.
— Папуля! — крикнула я на весь дом.
— Я жду тебя, доча! — радостно ответил папа откуда-то с кухни.
— Мы все уже тебя ждём! — подпела ему Эмма.
«Не будем заставлять публику ждать», — решила я и вплыла на кухню.