Воины — это, вообще, особые люди.
Художественное оформление казарм и изучение влияние цвета на боеспособность солдат Силионской армии — что может быть более интересным для женщины рода Уитлок?
— Ладно, — я вздохнула и созналась в том, в чем каждая уважающая себя и более-менее сообразительная девушка ни за что не признается своему мужчине, — мой бывший жених ушел от меня к Розе.
— Это который? — уточнил Гейбл, и рука его непроизвольно потянулась к спрятанному за очками фингалу.
— Ага, — кивнула я, — тот самый.
— Идиот, — поправил мой муж очки и крепко меня поцеловал.
«Идиот», — мысленно согласилась я и потянулась развязать галстук на шее мистера Кларксона.
— А дети-то, ты только посмотри! Дети-то до вечера не дотянули! — расхохотался где-то рядом папа, и я опомнилась.
— Так невеста у нас Уитлок, — ответил папе старый приятель, — кто же устоит перед Уитлоком? Перед Уилоком вообще ничто не устоит!
— Это точно, — подтвердил Гейбл и поправил мою футболку.
— Джи, детка, а что это на тебе надето? — подошла к нам Эмма.
— Милитаризм, — ответила за меня невеста хозяина ресторана. — Это очень модно!
Опять-таки, ей виднее.
— Очень, — Гейбл взял меня за руку.
— Мистер Кларксон! — догнала нас Роза. — Пойдемте, я покажу вам ваш столик! — и она выставила загорелую ногу прямо передо мной.
То есть, видимо, жениху она столик покажет, а я в её понимании должна тут оставаться.
— Роза! — папа ударил мисс Крус по спине. — Какая встреча.
Если с Гейбла от подобного удара слетели очки, то Роза просто не устояла на высоких каблуках, пролетела по скользкому полу довольно приличное расстояние и затормозила о вошедшего в ресторан Бенжамина.
Судя по довольной папиной ухмылке, приветствие это было спланированной диверсией.
— Роза, ну я же тебе уже не раз говорил, ты совершенно не в моем вкусе! — сказал Мими, но на ноги её поставил.
— Хам! — крикнула она ему в лицо и пулей побежала в зал, не дожидаясь ни жениха, ни невесты.
— Пойдем праздновать, — шепнул мне на ухо Кларксон, а я наконец обратила внимание на оформление ресторана.
Внутри ресторан наш был вполне себе приличным, название его отправляло куда-то к мифологии, и я ожидала чего-то такого этнического: фресок на стенах, бежевого камня, в общем, стилизации под древнюю цивилизацию.
Но тут мистер Тёрнер, а вернее его дизайнер, меня удивил. Фрески-то были и стилизация, наверное, тоже была. И сейчас со стен большого светлого коридора на нас смотрели…
На нас с Гейблом смотрели мы с Гейблом.
— Какой кошмар… — я зажмурилась.
Картина, в которой я вонзала копье в какое-то чудище, а привязанный к столбу Гейбл с ужасом смотрел на жертвенный огонь, подбирающийся к его ногам, поразила меня до глубины души.
— Покорение Минотавра! — гордо сказал Алекс. — Я сам выбирал, какая именно фреска должна быть центральной!
— Так Минотавр, он же вроде как жертв съедал, а не жарил? — уточнила я.
— Это слишком скучно, — махнул он рукой. — Это улучшенная версия.
— Логично, — сказал Гейбл. — Пошли уже.
Мы все двинулись к банкетному залу, оттуда уже доносились звуки музыки. Играл марш.
— Эта мисс Крус совершенно не адекватная, — сообщил мне Гейбл. — Что же она, картину не видела? Ты тут вполне узнаваема, кстати.
На картине я была изображена этакой амазонкой — железный купальник выгодно подчеркивал все мои выпуклости.
— Больная, — спокойно пояснил Бенжамин. — Алекс, можно я эту картину у тебя выкуплю?
— Нельзя, — веско сказал Гейбл. — Картина — моя, как и модель.
— От это я понимаю, вот это зять! — обрадовался папа.
— Золотой парень! — подтвердил Энтони.
— Счастливчик, — грустно вздохнул Бенжамин.
— Где невеста?! — запыхавшийся Джерри ворвался в двери ресторана и безумным взглядом оглядывал нашу компанию.
Взгляд его уже несколько раз прошелся по мне, но узнавания не произошло.
Энтони посмотрел на папу и выразительно покрутил у виска, счастливый тесть пожал плечами в ответ.
— Я принес платье! — Джером высоко поднял и потряс большие пакеты, которых мы ввиду его странного поведения до этого не заметили.
— Я здесь, — обреченно сказала я потому, что особого желания переодеваться у меня уже не было.
— Быстро в дамскую комнату! — скомандовал Джером и повел меня куда-то в сторону, вероятно, туда, где в этом красочно оформленном заведении находился вотерклозет.
По пути взгляд мой то и дело цеплялся за развешенные по стенам картины. После «Покорения Минотавра» меня было довольно сложно удивить, но неизвестному и, безусловно, очень талантливому дизайнеру это удалось.
Я же говорила, что мистер Тернер очень богат? Говорила. А, как известно, при наличии больших возможностей и хорошей фантазии можно много чего сотворить.
Напротив нужной нам двери стоял большой мраморный фонтан. В фонтане этом плескалась русалка с большим бюстом и вполне узнаваемыми чертами.
Вы, наверное, думаете, ну русалка, ну плескалась? Как бы не так.
Она (русалка) не просто плескалась.
Она топила моряка.
— Надо же какое фотографическое сходство! — восхитился Джером. — Ну просто вылитый Гейбл! — это он про моряка говорил.
— Давай платье, — не стала я комментировать композицию.
Бумажный пакет оказался у меня в руках. Искренне надеюсь, что в этот раз наряд мне выбирала не Линда.
Я закрыла за собой дверь и тяжело вздохнула. Тяжелый у меня сегодня выдался день. Но продуктивный. Это совершенно точно. И я мечтательно улыбнулась.
Интересно, как пройдет наша первая ночь?
Мы снимем самый дорогой номер в самом дорогом отеле Силиона. Гейбл возьмет меня, одетую в полупрозрачный пеньюар, на руки и красивым жестом положит на кровать, устланную лепестками роз.
И случайно оказавшаяся там колючка пребольно вопьется в мое мягкое место.
— Какого?! — вскрикну я.
Так, стоп, лепестки роз отменяются.
Гейбл положит меня на шелковые черные простыни, я сексуально изогнусь и со свистом, который возникнет от трения моего пеньюара о шелк, скачусь с постели.
Бабах! Это я на полу.
Всё. Последний раз. Гейбл кладет меня на белые хлопчатобумажные простыни. Лицо его склоняется надо мной, и горячие мужские губы дарят мне райское наслаждение.
Вдруг раздается стук в окно на восемьдесят втором этаже (это на таком этаже наш люксовый номер). На тонком карнизе, шатаясь на пронизывающем холодном ветру, стоит Луи.
— Почему, Гейбл?! — дикий крик оглашает комнату. — За что ты так поступаешь со мной?!
Внизу визжат сирены. Пожарные натягивают большую простынь, чтобы поймать несчастного стилиста, если тот вдруг сорвется.
— Э-э-э-э, — отвечает Гейбл.
Луи в отчаянии заламывает руки и падает вниз.
«Нет, пожалуй, проведем мы эту ночь где-нибудь ближе к земле», — решила я и достала очередной шедевр портновского искусства.
Это было абсолютно нормальное, цвета шампанского, коктейльное платье. Настолько нормальное, что это было даже странно, и я несколько раз сморгнула на всякий случай. Но нет — платье осталось прежним. Я переодела и туфли. Тоже на удивление приличные и на каблуке. Взглянула на себя в зеркало. Поразилась своей необыкновенной красоте и хотела уже была выйти, как услышала тихий всхлип из закрытой кабинки.
Я счастлива, а кто-то плачет. Непорядок. Разве что, если это Роза, то так и быть — пусть плачет. Но Роза-то в банкетном зале. Вывод — это не Роза.
Я постучала в перегородку:
— Эй, кто там?
В ответ всхлипнули еще горше.
— Что случилось-то? — спросила я и села на пол у кабинки, предусмотрительно подстелив под светлое платье пакет.
— Меня парень бросил, — пробурчали из-за двери. — У него родители богатые, а я так, без денег и связей. Вот, смс прислал. Даже не удосужился сказать лично!
— Негодяй! — согласилась я.
— Ага, — мы ненадолго замолчали.
— Меня тоже бросали, — поделилась я опытом. — Меня не просто бросали, мне жених с лучшей подругой изменил.
— Вот ведь стерва, а не подруга! — посочувствовали мне.
— А теперь эта стерва будет вести мою свадьбу, — пожаловалась я.
— Так ты что, жениха простила? — не поняла моя собеседница.
— Нет, я другого нашла, — ответила я и зажмурилась от удовольствия. — Хорошего.
— Повезло тебе, — снова вздохнули за дверью.
— Выходи, — предложила я, — мы и тебе найдем.
— Выхожу, — щелкнул замок, и я поднялась, — но не за женихом, мне работать надо, — грустно сказала девушка и вышла из кабинки.
Со слегка опухшего от слез личика на меня смотрели большие карие глаза. Милая, чуть полноватая жертва гнусного предателя робко мне улыбнулась. В руке её был телефон, а большой передник с торчащими из карманов кисточками указывал на то, что передо мной моя коллега.
— Я Шерон.
— Джи, — пожала я ей руку.
— Где-то я тебя уже видела, — она наморщила лоб. — Такое у тебя лицо знакомое.
— А это не ты рисовала чудесные картины в коридоре? — предположила я.
— Я, — подтвердила Шерон.
— Ну, так вот оттуда и знаешь, — я гордо выпрямила спину, — это ты меня рисовала.
Шерон открыла рот, а я подумала, что надо срочно возвращаться в зал, потому что Роза не дремлет, и если она у меня и мужа уведет, такого я не переживу.
Нет, я жестоко отомщу обоим и потом не переживу.
Какая нормальная женщина будет фантазировать о жестокой мести изменщику-супругу в первый день свадьбы, и это еще и при том, что супруг-то вроде как в неверности замечен не был? Никакая.
Но я же Уитлок.
На меня правила касающиеся нормальных женщин не распространяются. Нет, представлять саму сцену измены я не стала. Это и неприятно, и не продуктивно. Визуализация — это всегда визуализация, и как это обычно бывает, визуализация неположительная почему-то материализуется быстрее. Так вот (я немного отвлеклась), я сразу представила, как бегаю за полуголым Гейблом с огромными ножницами, и они (ножницы) страшно щелкают в миллиметре от моего мужа.