– Не упадет он? Темно уже, – забеспокоилась Таня.
Денис вскинул бровь, и она поспешно добавила:
– Ладно, если что, йодовый карандаш с собой.
– У папы тоже аптечка солидная, – кивнул Богатов. – Пошли в дом?
На пороге задержался, рука, когда отпирал дверь, дрогнула. «Будто надеялся: отец здесь. И только сейчас осознал, что дом пуст», – сочувственно подумала Садовникова.
Встретили их идеальная чистота и букет свежих астр на столе.
– Соседка к нашему приезду постаралась, – объяснил Денис.
Домик оказался компактным, и пахло здесь совсем не так, как в Москве, а сыростью, старой древесиной, морем. Атрибуты прошлого вроде советских ковров на полу перемежались современными светильниками, в кухне мирно соседствовали древний тостер и навороченная микроволновая печь, в устаревшей «стенке» красовался телевизор последней модели.
– Как у Валерочки, – улыбнулась Татьяна. – Он тоже горой стоит за свой хлам. Хотя и от новинок современности не отказывается.
Денис остановился у кресла, взял с него плед. Пробормотал:
– Отцовский.
Таня боязливо спросила:
– А… где он умер?
– На кухне, – помрачнел тот.
Со двора донесся воинственный клич:
– Арчи! Камон! В атаку!
– С кем они там воюют? – улыбнулась Татьяна.
– Древесные лягушки. Богомолы. Бражники. Ежи на участок приходят.
– А змей нет?
– Удавы. Питоны. Кобры.
Правильно он делает, что посмеивается над ней. Спокойно ответила:
– Я поняла. Митя справится, – попросила: – А покажи свою комнату? Где ты вырос?
– Только не пугайся, – предупредил. – Папа сохранил весь ее колорит. Кроме свалки носков в углу.
Типичное мальчишечье логово. На этажерке заботливо разложены ножички – от перочинного до почти настоящей финки, модель парусника, автомобильчик, собранный из советского стального конструктора. Как у самой Тани когда-то, на стенке красовался плакат с Цоем, а на полках «макулатурные» Дюма с Дрюоном, кубик Рубика и глобус.
– Будто в детство вернулась, – прошептала она. – Как хорошо, что вы не стали ничего переделывать.
– Папа всегда говорил: здесь ты снова пацан. Под моей защитой, – сказал печально Денис. – Но теперь я остался один.
А она в страхе подумала: ведь и Валерочка, наверно, уйдет раньше нее. И ей тоже придется, как Денису сейчас, заходить в его пустой дом. Богатов прав. Легче в такой ситуации не страдать, а занять себя делом. Искать виновника.
Прошлись по дому. Все аккуратно, ладно, но без особого уюта. Таня заметила:
– Женской руки не чувствуется.
Он кивнул:
– Согласен. Наталья явно здесь не жила. Да папа про нее и не упоминал даже.
– А почему?
– Не знаю. Может, стеснялся, что она существенно младше. Но скорее всего не было у них ничего серьезного. Просто дружили. Общались.
– Да ладно, – не удержалась Татьяна. – Мужчины обычно этим гордятся – даже если с юницами только общаются. Твоей Насте сколько? Двадцать пять?
– Тань, ну не добивай. И так тяжело.
Совсем не хотела ссориться, но не удержалась:
– Твой отец хотя бы свободный человек, сам себе хозяин. А мы-то с Митькой тебя семьей своей считали.
Денис опустил голову.
Таня ледяным тоном добавила:
– Даже не надейся все склеить. Я приехала сюда только ради Мити. Завтра пойдем с ним на море. А ты – ищи Наталью. Веди следствие. Что угодно делай.
– Спасибо, что ты здесь, – сказал тихо Богатов. И позвал: – Пойдем покажу тебе участок. И посмотрим, как там наш индеец.
Вышли во двор. Ночь совсем другая, чем в Москве, – черно-бархатная, теплая. Сверчки пиликают. Лай Арчи слышался где-то совсем в отдалении.
– Они, что ли, не на территории? – встрепенулась Татьяна.
– На гору, видать полезли, – отозвался Денис. – Видишь, лестница? Тридцать четыре ступеньки, а наверху дуб, если забраться, с него море видно. Это мы прирезали. В аренду у лесничества взяли. Но наверху там забор. Никуда не денутся.
– Арчи, – раздался из темноты призыв Мити, – за мной!
– Эй, Мить! – выкрикнул Денис. – Там кактусы растут! Не врежься!
– Я уже весь обкололся! – с восторгом доложил мальчик.
Арчи, слышали они, с шумом продирался сквозь заросли, Митя, похоже, не отставал.
– А еще там у соседа ульи! – порадовал Богатов. – Сейчас пчел разбудите, загрызут!
– Ой! – вдруг раздался Митин вскрик.
– Что? – перепугалась Таня.
– Я упал! Арчи, стой!
– Пойдем посмотрим, – предложила Садовникова.
– Теть-Тань! – завопил вдруг. – Тут что-то дохлое!!!
Она оттолкнула Дениса, первой бросилась вверх по лестнице. А пес надсадно и тоненько завыл.
У Садовниковой в жизни случалось немало опасных ситуаций. Но сейчас – успела отметить, пока бежала, – сердце забилось сильнее, чем когда на саму пистолет направляли. До чего уязвим становится человек, если за кого-то в ответе!
Но с Митей ничего страшного не случилось. Поднялся с земли, отряхивал землю с коленок. Арчи сидел рядом, продолжал надсадно подвывать. Свет фонаря с телефона Дениса высветил оскаленную морду дохлой кошки.
– Фу, гадость какая, – не удержалась Татьяна. И прикрикнула на Арчи: – Тихо!
Пес послушно умолк.
На вершине горы – заросли колючих кустов, ветки, доски, горы гниющих листьев.
– Отец сюда мусор стаскивал, – объяснил Денис.
– А что с кошкой случилось? – Митя боязливо покосился на мертвое животное.
Богатов присмотрелся:
– Она много лет тут бегала, я ее помню. От старости, видно, сдохла. Коты всегда выбирают укромное местечко, чтоб умереть.
Протянул Мите телефон с включенным фонариком, велел:
– Принеси снизу лопату. Похороним ее.
– Прямо здесь?
– Ну или пакет найди какой-нибудь. Оттащим на помойку.
– Давай лучше в земле. Как положено, – серьезно ответил мальчик.
Таня его одного не отпустила. Вместе сходили за лопатой, Денис быстро выкопал могилу, Митя отыскал в свалке мусора на горе пару булыжников, соорудил надгробие. У Садовниковой настроение испортилось окончательно. Осознала, что ночевать предстоит в доме, где совсем недавно умер человек, а тут еще кошка эта! Поневоле вспомнились свободные отпуска в приятных местах – Париж, Венеция, Карибы…
«Ладно, – утешила себя. – Море здесь тоже есть. А от грустного я максимально дистанцируюсь».
Танина мама категорически не одобряла, как дочка выстроила свою жизнь. Чужой ребенок на попечении. Непонятный мужчина Денис – авантюрист, человек без профессии и определенных занятий. Да еще посмел загулять с профурсеткой, Танюшка переживала. А как понадобилась ему – приполз, уболтал, утащил ее девочку непонятно куда.
Валерий Петрович успокаивал бывшую супругу:
– Тане давно было пора взять ответственность за кого-то, кроме себя. И научиться прощать – тоже.
К Денису Валерий Петрович питал непонятную для себя слабость. Юля права, неподходящая он партия для Танюшки. Но Ходасевич считал: многое можно простить человеку, который бросил все силы (и огромные деньги), чтоб попытаться спасти когда-то любимую женщину и бывшую «боевую подругу»[3]. Да и нынешний его порыв – купить отцу дом, о котором тот мечтал всю жизнь, – вызывал глубокое уважение. Падчерица тоже зарабатывает неплохо, но в голову не приходило хотя бы спросить: хорошо ли ему живется в однокомнатной квартирке на первом этаже?
Никогда бы, конечно, не позволил себе взять у девушки материальную помощь. Но Богатову – благородному и щедрому – благоволил.
Когда Таня с ним советовалась, прощать ли Дениса, Ходасевич сказал твердо:
– Прощать необязательно. Но поддержать в сложной жизненной ситуации надо.
Тем более самому казалось: не зря Богатов беспокоится. Отец-пенсионер вдруг умирает на фоне относительного здоровья. И на счету у него – тридцать восемь миллионов рублей. А местные полицейские даже на труп выехать не удосужились.
Денис перед вторым визитом в Абрикосовку снова ему звонил, советовался. И Валерий Петрович сказал:
– Обязательно надо выяснить, сохранились ли деньги. В полиции тебя, вероятно, пошлют и делать запрос не станут. Но нотариуса потряси. У него возможности есть. Будет упираться – подмажь.
Но пока что Денис не выяснил, целы ли отцовские деньги. Озадачил другим: подруга отца, некая Наталья, оказалась женщиной с двойным дном.
В поликлинике местной – медицинская карта на фамилию Летунова. Полиса нет. Номер паспорта некорректный.
– Откуда знаешь?
– Бота в «Телеграме» спросил. Дом тоже ей не принадлежит. Вроде бы оформлен на мать. Но продавец покупательницу в глаза не видел. Есть подозрение, что и ее паспорт – тоже. По ксерокопии договор составили, и Наталья сама расписалась.
– А телефон мобильный у Натальи имеется? – спросил Ходасевич.
– Есть. Вне зоны действия глухо. Я номер пробил – тоже через бота. Зарегистрирован на некую Ферузу Фархатову. Похоже, от кого-то скрывалась дамочка. Или что-то замышляла.
– Сколько лет она в Абрикосовке живет?
– Больше десяти.
– Работала где-то?
– Нет.
– Друзья, круг знакомых?
– Друзей точно не было, жила очень замкнуто. Круг знакомых пытаюсь установить. Хочу выяснить, когда точно она исчезла. Но даже если узнаю – что дальше? Как искать, куда отправилась? Уехать можно из многих мест – Новороссийск, Туапсе, Горячий Ключ, Сочи. Тем более, неизвестно, на какую фамилию она билет покупала.
– А скинь-ка мне данные на ее родительницу.
– Как раз хотел попросить, – благодарно отозвался Денис. – Раз она собственность на нее оформляла, вряд ли паспорт фальшивый.
Обычно Таня ходила на море ближе к закату, но на российском юге в конце сентября отчетливо пахнет осенью. Денис сказал:
– К пяти совсем холодно станет. Так что купаться надо – как НЕ рекомендуют на солнцезащитных кремах – в самые жаркие часы дня. С двенадцати до четырех.
– А ты с нами пойдешь? – с надеждой спросил Митя.