– Чего вся мокрая? – ухмыльнулся. – Перетрусила?
Покраснела, огрызнулась:
– Думаешь, легко – человека себе подчинять?
– Тулупы с акселями тоже нелегко прыгать. Только фигуристки всегда улыбаются, – отрезал.
И пока что продолжал выпускать Елену только на относительно безопасные «лекарства». Мелочевка с чудо-эликсирами особых доходов не приносила – развивал бизнес исключительно для того, чтоб кадры обучать. И пусть Елена ни одного дела не запорола, на более серьезные участки пока не ставил.
Это только операторы тюремных кол-центров могут в своем бизнесе абы кого использовать. А у него все специалисты должны быть самого высокого класса.
Ходасевич осознавал: объединить прецеденты в Володинске и Абрикосовке в одно дело ему счастливое озарение помогло. Теперь следовало понять, насколько широко раскинута преступная сеть? И кто в нее входит?
Итак, мошенники работают с пенсионерами. Целенаправленно выбирают одиноко проживающих. Имеют дело только с крупными, от пяти миллионов, суммами. Безусловно, разбираются в банковской системе. И обязательно вступают с жертвами в личный контакт.
Пока Таня с Денисом и Митей провожали лето на море и летели в Москву, полковник проделал большую аналитическую работу.
Для получения информации и открытый доступ использовал. Но, конечно, больше надеялся на бывших коллег и учеников – их у него по всей стране и на самых разных (как правило, впечатляющих) должностях оказалось немало.
Признаться, ждал, что по его критериям обнаружится максимум еще несколько эпизодов. Однако дел, безусловно, похожих, пусть и не идентичных, оказалось целых шестнадцать. Пострадавшим всегда становился одинокий пенсионер (чаще мужчина), который лишался квартиры или практически всех накоплений. География – вся страна, от Калининграда до Владивостока, хотя в крупные города мошенники забирались редко. Предпочитали действовать максимум в Светлогорске или Уссурийске, а еще чаще – в населенных пунктах, где проживало тысяч по десять – двадцать человек.
В личной беседе контрагенты его признавались: дельной информации во время оперативно-розыскных мероприятий удавалось раздобыть крайне мало. Даже если где-то фигурировало изображение с уличных камер, установить личности мошенниц не смогли. Хотя некоторые особо ретивые отправляли сотрудников с фотографиями в городские гостиницы и на вокзалы.
Но чаще получалось только фоторобот со слов потерпевших составить.
Дамы, очень похожие на Милу с Ритой (или как их звали по-настоящему), также засветились в городе Александрове Владимирской области. Изображений с уличных камер в деле не имелось, но если судить по карандашным рисункам со слов потерпевших – они.
В остальных случаях стариков навещали женщины – но совсем другие. Однако кое-что их объединяло. Все – достаточно молодые, тридцать пять максимум. Одна из них – всегда милая, обаятельная, заботливая. Вторая – как правило, сдержанная и хмурая. И ту, что вела основное общение, старики всегда описывали: «гипнотизер», «колдунья». Или признавались: «Она как-то так разговор строит, что я вообще ничего не соображал».
В народе цыган считают прирожденными манипуляторами, но жертвы в один голос утверждали: внешность у мошенниц – славянская. Не исключено, что специальную подготовку прошли. Вопрос – где?
Ходасевича также чрезвычайно занимало, каким образом преступники ищут жертв?
Единого для всех дел объединяющего фактора не обнаружил. Но пятеро из пострадавших подавали объявления о продаже недвижимости в агентство «Твоя крепость». Каждый второй, пусть экивоками, пробалтывался о своих планах в социальных сетях. Плюс информация о владельцах недвижимости и их возрасте имелась в государственном реестре. И, конечно, у каждого – родственники и знакомые, ведавшие о семейных обстоятельствах и материальном положении потерпевших.
…Таня с Денисом прилетели в Москву поздно ночью, а уже утром явились к нему на кофе. Приехали – Ходасевич увидел в окно – на разных машинах. И друг с другом держались холодно.
– Не помирились? – спросил простодушно.
– Нас только дело объединяет, – отрезала падчерица.
– И Митя, – вздохнул Денис.
– Хорошо, тогда давайте о деле.
Ходасевич поведал им о своих изысканиях.
Осторожно предположил: не исключено, что исполнительниц кто-то действительно отобрал. Тщательно подготовил. И ими руководит.
– Ну точно! Краб! – радостно выкрикнула Танюшка.
– Кто? – удивился полковник.
Богатов (до чего милая у него улыбка) рассказал про крабью пещеру и патриарха со злыми глазами. Неуверенно спросил:
– Значит, вы тоже считаете… злой гений, профессор Мориарти может существовать?
– Конечно! – влезла Танюшка. – И могу поспорить: профессор он именно в области психологии!
– Вряд ли, – возразил Ходасевич. – Обработать стариков – лишь малая часть проблемы. Гораздо сложнее – выбрать правильную жертву. Собрать о ней максимум информации. Обеспечить прикрытие. Безопасно вывести деньги.
– И как нам его вычислить? – в азарте спросила Татьяна.
– Попробую получить полный доступ ко всем похожим делам. Буду думать. Анализировать. Денис, тебя попрошу: вспомни, кому ты – или отец – могли о своих планах проболтаться. И дай все установочные на риелтора, что договор составлял.
– Надежный парень. Не болтливый. Работает на себя. К «Твоей крепости» отношения не имеет, – твердо ответил Денис. И предложил: – Может, все-таки от Милы с Ритой плясать, раз они и в Володинске засветились, и в Александрове? В полицию сообщить – в нормальную полицию?
– Я считаю, преждевременно. Качество у фотографий плохое. Идентификацию по ним провести вряд ли получится. Если прихлопывать – то с гарантией. Они еще себя проявят. И подставятся. Гарантирую.
– Валерочка, – Таня умоляюще сложила ладошки, – а можно, я все-таки свою версию проверю? Насчет того, что главный злодей – психолог?
– Как?
– На факультет родной загляну. Присмотрюсь. Порасспрошу.
– Информация никогда не помешает. Сходи, – улыбнулся Ходасевич.
Обернулся к Денису:
– А у тебя есть какие-то идеи?
– Есть, – хитро взглянул на Татьяну.
В ее глазах засветилось любопытство, но удержалась. Промолчала.
Ходасевич спросил сам:
– Надеюсь, в правовом поле?
– Исключительно, – заверил Богатов.
– А подробнее?
– Валерий Петрович, – ответил серьезно, – у меня пока только наметки. Чего зря воздух сотрясать? Если получится – расскажу.
Отчим у нее, конечно, мудрейший и классный, но в методах своих устарел.
«Ну какой смысл сидеть и анализировать, если действовать надо?» – возмущалась про себя Таня.
Богатов своего мнения не высказал, но, когда вышли от полковника, Таня по его лицу видела: тоже разочарован. И у Дениса не тот характер, чтоб выжидать.
Ее подмывало выспросить: что ветреный бойфренд планирует делать дальше?
Богатов, очевидно, не возражал действовать в одной команде. Когда шли к машинам, каждый к своей, позвал:
– Давай где-нибудь кофе попьем?
Но Таня еще в самолете на пути в Москву сочла нужным расставить все точки над i. Заявила: поездка в Абрикосовку – форс-мажор и акт человеколюбия с ее стороны. А здесь их пути разойдутся.
Сейчас тоже отрезала:
– Мы все обсудили. Говорить больше не о чем.
Очень надо ей вместе с ним в команде работать. Гораздо эффектнее, если сама добьется в деле такого прорыва, что все ахнут.
Таня стала вспоминать – когда она в последний раз наведывалась в альма-матер? Ну да, два года назад ее уговорили прийти на встречу выпускников. Садовникова, признаться, ждала: соберутся многие, с кем общалась, пока училась. Алиска (нынче успешный консультирующий психолог). Юрочка (директор по персоналу в крупной консалтинговой компании). Поклонник студенческих времен Димон – тот применил знания психологии к бизнесу и владел сейчас сетью пафосных ночных клубов.
Не хотелось упасть лицом в грязь перед бывшими однокурсниками, и Таня постаралась: свежая стрижка, стильный наряд, профессиональный мейк-ап. Но красоваться оказалось не перед кем. На встречу, по странной иронии судьбы, явились сплошные неудачники. Рассыпались в жалобах, сколь мало платят штатным психологам в школе и как кидают непорядочные частные клиенты. Особенно жалкое впечатление когда-то блестящая студентка и круглая отличница Нинка Кармышина производила. Однокурсница пошла по научной части и нынче возглавляла кафедру где-то на периферии. В дешевом платье, с дурно прокрашенными волосами, она бесконечно причитала: про ленивых и нелюбопытных студентов, интриганов-коллег, мизерную зарплату. Нытье наскучило Садовниковой через полчаса, и она просто сбежала.
Прежде чем ехать на родной факультет сейчас, Таня навела справки. Основная часть учебного плана – по-прежнему заумь: антропология, социология, философия. Анатомию и физиологию центральной нервной системы преподает тот же профессор – сколько, интересно, ему сейчас, если во время Таниной учебы выглядел совсем старичком? Но появились и новшества – можно прослушать курс по сексологии, девиантологии, медиации. А доцент Сомов (в ее времена психотерапевтические технологии преподавал) стал профессором и заведует кафедрой манипуляций. Вот это название! Ей точно сюда.
Таня, пока училась, репутацию на факультете себе завоевала двойственную. Академический анклав считал ее бездельницей и свистушкой – в основном потому, что в первых рядах не сидела, преданно не кивала и вообще на первые пары являлась крайне редко. Но те преподаватели, кто погибче, ценили: ибо могла за пять дней перед экзаменом стиснуть зубы, почти не спать и освоить худо-бедно программу. А доцент Сомов даже к себе в аспирантуру звал, говорил, что с ее головой сможет и кафедрой заведовать. Таня, впрочем, грезила о совсем иных карьерных горизонтах и предложение отклонила.
Может, чтоб сразу расположить к себе, сказать: надумала наконец писать диссертацию? Впрочем, Сомов всегда ее насквозь видел, а раз теперь сам специализируется на манипуляциях – шитый белыми нитками предлог точно раскусит. Поэтому решила близко к правде: схлестнулась с мошенниками, можете проконсультировать?