Татьяна сидела рядом, слушала с любопытством.
– Так что, посылаем? – переспросил Славик.
– Сейчас перезвоню тебе.
Положил трубку.
– Чего там? – кинулась к нему Садовникова.
Денис коротко изложил.
Татьяна серьезно сказала:
– Может, и лажа, конечно. Но двести тысяч в сравнении с подаренной квартирой – совсем немного. По-моему, надо ехать. Вдруг на видео, правда, сам Краб?
– Да ладно. Посредник какой-нибудь в лучшем случае.
– Все равно неплохо. Через него можно будет к главарю подобраться.
– Да кидалово это наверняка!
– А мне кажется – нет. Вы ведь крысу искали? Вот и нашли. Такой типаж всегда готов подзаработать, взять и с наших, и с ваших.
– Но как я могу уйти? По закону подлости, наши дамочки именно в это время и явятся.
– Да ладно. Они, может, вообще не придут. Надо рискнуть. И потратишь ты два часа максимум. А если мошенницы пожалуют – я тебя сразу предупрежу.
Рита в психологии не смыслила ни черта, зато на интуицию полагалась крепко. И в деле новом с самого начала было ей нехорошо, тревожно. Во-первых, нелюбимая Москва, где на каждом столбе камеры. Осознание, что ее ищут. И, хотя вроде не наследила, при известном везении полиция может связать ее сразу с двумя убийствами.
Тетку в Абрикосовке, понятное дело, пришлось валить без перчаток – не до того было, время поджимало. Когда волокла во двор, к яме, надела, но поздно, конечно. Генетический материал наверняка где-то остался.
С Мерлином приняла все возможные меры. Но здесь другая засада. Москва – слишком полицейский город. Пусть в полной маскировке, но пришлось идти от метро (на пути несколько камер). В подъезде столкнулась с местной жительницей.
По-хорошему, надо было довольствоваться малым. Согласиться на два с половиной миллиона – и уходить сразу на дно.
Но Милорд убедил: взяться еще за одно чрезвычайно выгодное дело. Пять лимонов – всего-то за полдня работы. Убеждал: светиться почти нигде не придется. И напарница норм.
Елена на первый взгляд ей понравилась. В плане мозг задурить вполне компетентная и гипнозом владеет. Рита, больше в шутку, попросила:
– Сделай, чтоб мне курить не хотелось.
Елена кивнула. Велела сесть. Зашла сзади. Помассировала плечи. Попросила расслабиться. В полный транс не ввела – Рита приказала сознанию активно сопротивляться. Но когда после сеанса поднесла огонек к любимому «Парламенту» – в нос вместо приятного аромата ударила нестерпимая вонь. Мелькнула четкая мысль: «Как этим можно наслаждаться?»
Раздавила сигарету в пепельнице, похвалила:
– Молодец, умеешь. А с электронками это будет работать?
– Я на запах акцент сделала. Чисто с никотином – сложнее.
– Ладно. Все равно годится.
Вроде нормальная, дельная тетка. Только Милка – пусть язык злой – еще и смелой была, не отнять. А эта – типичная клуша. Честно призналась:
– У меня первое серьезное дело. Нервничаю ужасно.
Плохо. Милка, возможно, тоже волновалась. Но виду никогда не показывала.
Но коли согласилась – надо работать с тем, кто есть.
Схему Милорд разработал максимально безопасную. Никаких личных визитов пенсионерки в регистрационную палату. Требовалось единственное: чтобы подписала доверенность на продажу. Риелторы подобные сделки обычно не одобряют, но покупатель, привлеченный серьезной скидкой, настоял: берем. Задача Риты с напарницей – чтобы ровно к четырнадцати ноль-ноль жертва была готова подписать доверенность.
Дальше приезжает нотариус, и напарница с готовым документом мчится на сделку. Ее назначили прямо в регистрационной палате – у покупателя там тоже имелась запись на ускоренную регистрацию.
– Все рядом, Елена уложится максимум в два часа, – наставлял Милорд Риту. – А ты пока с бабкой посидишь, поразвлекаешь.
Обычно Рита одна с жертвами не оставалась, не ее профиль. Но вводить в дело третьего человека – всегда лишний риск. А самой выступать доверенным лицом и светиться перед покупателем и камерами регистрационной палаты ей тем более не хотелось.
– Кто там?
– Аленочка Андреевна! Это Елена из благотворительного фонда!
Глазок камеры на двери подъезда Рита залепила заранее, поэтому стояли без нервов, спокойно.
– Какая Елена? – Голос бабки звучал подозрительно.
– Мы с вами в парке познакомились, помните? Я обещала вашему песику гуманитарную помощь привезти!
– Ой, не забыли? – подобрела. – Поднимайтесь. Седьмой этаж.
На лестничной площадке и в лифте никого не встретили. Старуха ждала подле открытой двери, рядом пес – рыжий, недружелюбный. Бросаться не стал, но зарычал угрожающе. И бабка, как увидела Риту, сразу насторожилась:
– Кто это с вами?
– Методист наш. И просто крепкая женщина. – Напарница дружелюбно улыбнулась, показала на объемный пакет в Ритиных руках. – Там двадцать банок и большой пакет сухого корма, мне столько не утащить.
– Надо же. Не обманули, – почему-то с укором сказала старуха. И предложила: – Ну проходите. Чайку попьем?
– Попьем, Алена Андреевна, – охотно согласилась напарница, – тем более, мне поговорить с вами надо.
– Куда поставить корм? – встряла Рита.
– На кухню, пожалуйста. Тошенька у меня голодный, сегодня только «Чаппи» ел, а он его терпеть не может!
– Понятное дело! Собачку благородных кровей надо премиумом кормить! – поддакнула Елена.
Пес продолжал жаться к ногам хозяйки, на гостей поглядывал с видом: «Тяпну при первой возможности». Типичное помойное создание. А вот бабка впечатления бедной-несчастной совсем не производила. Одета в дешевку, волосы под платочком. Но в квартире – вполне прилично. Паркет недавно отциклеванный. На кухне – микроволновка, даже кофемашина. Вечно эти пенсионеры прибедняются, а сами живут не так и плохо. И тут квартирка норм, и запасная берлога стоимостью в двадцать лимонов имеется. Да еще пахнет в доме не валерьянкой и нищетой, а туалетной водой явно не из дешевых. Рита повела носом, спросила:
– «Диор»?
Бабка смутилась:
– «Живанши». Это я себя в прошлом году побаловала, когда мэр прибавку к пенсии выдал.
Вот нахрена в дешевый халат кутаться – но прыскаться при этом ароматом за многие тысячи?
Прошли в кухню. Старуха хлопотала, разливала чай, метала на стол печеньки дешевенькие. Псина ее кривила морду перед плошкой с премиум-кормом.
«Не очень-то и голодный, – отметила про себя Рита. – Небось и про “Чаппи” наврала».
Тем более в шкафчике кухонном приметила и кофе дорогой, и печенье датское в жестяной банке. Но им его хозяйка не предложила.
Впрочем, не угощаться пришли – пора за дело браться.
Рита всегда поражалась – насколько у Милы легко получалось переходить от болтовни к главной теме. Новая напарница, интересно, как справится?
Елена – хотя поднималась на этаж с видом очень испуганным – в квартире вроде с нервами совладала. И к плохим новостям – что на продажу старухиной квартиры выдана фальшивая доверенность – перешла ловко.
Бабуленция ахнула:
– Ой! А вы как узнали?
– Алена Андреевна, крепитесь. Моя напарница – на самом деле не методист, а сотрудник органов внутренних дел.
Рита сунула бабке в нос удостоверение, представилась:
– Капитан Смолякова.
Ну а Елена начала заливать их вечную сказку: коли документ выдан и нотариусом заверен, остается единственный способ – мошенников опередить. Квартиру продать раньше них, а деньги перевести на безопасный счет.
Рита молча пила чай, кивала, поддакивала. Незаметно фиксировала все возможные детали. В квартире, судя по полной тишине, никого. Реакции у старухи – вроде правильные, естественные, привычные. Когда услышала, что нотариус домой придет, испугалась:
– А он не фальшивый? Может, в нотариальную контору надо?
– Алена Андреевна, – сурово встряла Рита. – Вы хотите по максимуму засветиться? И время потерять, и мошенников спугнуть?!
– Нет, но…
– Доверьтесь, пожалуйста, нам, – мягко попросила Елена. – Мы все сделаем так, как нужно. Мы – ваши друзья.
В руках она вертела блестящую – слишком блестящую – ручку и по растерянным глазам старухи Рита поняла: та начала «уплывать».
Пока все по графику – до прихода нотариуса оставалось полчаса.
Но тут вдруг показалось – половица скрипнула.
Рита поднялась, резко открыла кухонную дверь. Пес сорвался с места у бабкиных ног, кинулся на нее с лаем. Старуха от громкого звука, видать, вынырнула из транса, завертела растерянно головой:
– Что, что такое?
– Душно стало, – мягко сказала Рита.
Выглянула в коридор – никого. Елена метнула на нее укоризненный взгляд и снова принялась обрабатывать жертву.
Но та, пусть голосок слабенький, вялый – на Риту рявкает:
– Куда вы? Там у меня постель не убрана!
Раздражать «клиента» нельзя никак – Рита поспешно вернулась в кухню. Пыталась убедить себя – шорох случайный. Но Милка рассказывала про какой-то там закон психологический. Если кажется – скорее всего, так оно и есть.
Надо будет, когда подъедет нотариус, незаметно из кухни выскользнуть и помещение обязательно проверить. Хотя, если засада и разговор их пишут, – рыпаться поздно.
Утешало одно: засады Рита чуяла нюхом. И, прежде чем идти в подъезд, двор тщательно оглядела. Уверилась – чисто. Ни машин с заведенным мотором и затемненными стеклами, ни праздных вроде бы алкоголиков или иных личностей, чьи личины любят использовать оперативники. Но, может, подъехали после того, как они вошли в квартиру?
Снова встала, подошла к окну. Нет, все буднично, спокойно.
Раздался звонок в дверь. Ровно два часа дня – нотариус не подвел. Рита пошла встречать. По пути заглянула в гостиную, приоткрыла дверь спальни – пусто. Кровать, правда, тщательно убрана – интересно, зачем бабка врала, что не застелено?
Но обдумывать, пока нотариус продолжает в дверь трезвонить, нельзя. Открыла, вежливо поздоровалась. Когда вела в кухню, коротко описала ситуацию: тетушка просит оформить доверенность на племянницу.