– В Понка-Хиллз.
Парень вопросительно посмотрел на свою подругу. Они все сидели в кабине старого красного грузовичка, девушка – посередине. Отопление не работало. Ветровое стекло запотело, и парень вытер его рукавом своей зеленой куртки.
– Это на севере, – сказала девушка, вынимая свой мобильник. – А какой адрес?
Адрес. Адрес…
– Рейнвуд-роуд, – сказала Джорджи, радуясь, что помнит хотя бы улицу, и надеясь, что эта улица не тянется через весь город.
Девушка вбила название в навигатор мобильника.
– Поворачивай направо, – сказала она парню.
Интересно, сколько же времени эти ребята не виделись?
Ведя машину, парень успевал целовать девушку в макушку и сжимать ей колено. Джорджи повернулась к окну, чтобы им не мешать и чтобы насладиться сказочным зрелищем. До сих пор она видела такое только в фильмах.
Трудно представить, что это просто падало с неба. И потом придавало городу сказочный вид, словно над ним потрудилась фея Динь-Динь.
Неужели местные жители привыкли к этому чуду и уже не замечают его?
Джорджи не сразу сообразила, что ехать по этому чуду не слишком удобно. В некоторых местах грузовичок еле полз.
– Удивляюсь, как тебе удалось добраться в аэропорт, – сказал парень.
– Не оставлять же тебя прохлаждаться в терминале, – ответила его подруга. – Я ехала осторожно.
Он улыбнулся и снова ее поцеловал.
Долго ли еще ехать до дома матери Нила? Джорджи пыталась увидеть хоть что-то знакомое. Ничего. Прохожих на улицах не было. Несколько человек очищали подходы к своим домам.
Кажется, теперь близко. Джорджи узнала парк. Мостик. Площадку для боулинга. Девушка подсказывала парню, куда сворачивать. Джорджи узнала пиццерию, куда они с Нилом ходили.
– Мы уже близко, – сказала Джорджи.
– Рейнвуд-роуд – первая улица справа, – уточнила девушка.
– Да, – согласился парень.
Но грузовичок остановился.
Девушка оторвалась от мобильника и вопросительно посмотрела на парня.
Джорджи не понимала, почему они стоят. Осталось проехать не так уж много, только подняться по склону холма.
Парень вздохнул, запустив руку в светлые немытые волосы.
– Понимаете, мы могли бы проехать еще половину. Но я сомневаюсь, что потом сумею спуститься. Там даже развернуться негде.
– Ничего страшного, – сказала Джорджи. – Теперь уже близко. Я и пешком дойду. Дорогу я знаю.
Оба смотрели на нее как на сумасшедшую.
– У вас даже куртки нет, – сказал парень.
– И обувь не для снега, – добавила девушка.
– Ничего страшного, – повторила Джорджи. – Здесь идти – всего ничего. Думаю, что не превращусь в ледышку.
Она еще никогда не ходила по морозу, тем более одетой так, словно собралась летом прогуляться по калифорнийскому побережью.
– Подождите!
Парень выпрыгнул из кабины, затем вернулся со своей сумкой, ехавшей в кузове. Расстегнув молнию, он принялся вытаскивать одежду, сваливая ее прямо на колени девушки.
– Вот, возьмите.
Он протянул толстый свитер из серой шерсти.
– Я не могу взять ваш свитер, – сказала Джорджи.
– Берите. Потом отошлете мне почтой. Мама на каждую мою вещь пришивает тряпочку с адресом. Возьмите. Я без него прекрасно обойдусь.
– Берите, – поддержала его девушка.
– Вот только насчет сапог не знаю, – сказал парень, запихивая вещи обратно в сумку. – Где-то здесь должны быть мои болотные сапоги.
Девушка выпучила глаза и стала похожей на Хизер.
– Знаете что? Скажите мне номер вашего дома, – предложил парень. – Я сбегаю туда и принесу вам одежду и обувь.
– Нет, – отказалась Джорджи, натягивая свитер. – Вы и так здорово мне помогли. Спасибо вам.
– Но идти в ваших туфельках по снегу – все равно что идти босиком.
– Не беспокойтесь, дойду.
Джорджи открыла дверь. Парень открыл другую, со своей стороны.
– Надевайте мои сапоги, – вдруг сказала девушка.
Она нагнулась, и Джорджи заметила на ее безымянном пальце кольцо с бриллиантом. Девушка была помолвлена со светловолосым парнем.
– Возьмите. Мне они все равно не нравятся.
– А как же вы? Если я возьму ваши сапоги, тогда вам придется идти босиком по снегу.
– Не волнуйтесь. Он понесет меня на руках. Если понадобится – через весь город.
Парень улыбнулся. Девушка снова выпучила глаза.
– Вот, надевайте. – Она протянула Джорджи сапоги. – Он вбил себе в голову, что вы – наша рождественская миссия. Если мы вам не поможем, он никогда не получит свои крылья.
Джорджи взяла сапоги. Угги. Кажется, ее размер.
Она сбросила балетки из лакированной кожи. Подарок Сета на день рождения. Наверняка туфли стоили изрядных денег. Сет всегда дарил ей на Рождество что-нибудь из одежды, таким образом обновляя ее жалкий гардероб. Хорошо, что он не знал о ее лифчиках.
– Если хотите, возьмите мои туфли, – предложила девушке Джорджи.
Девушка нерешительно посмотрела на балетки.
– Мы здесь еще немного постоим, – сказал парень. – Если понадобится помощь, возвращайтесь.
Может, и понадобится, думала Джорджи, надевая угги. Если мой муж меня не узнает. Если моя свекровь здесь больше не живет. Если все, кого я знаю, либо еще не родились, либо уже умерли, потому что я нарушила ход времени…
– Спасибо вам обоим, – сказала она.
– С Рождеством! – поздравил ее парень.
– Будьте осторожны, – добавила его невеста. – Возможно, на дороге наледь.
– Спасибо.
Джорджи спрыгнула на снег и тут же схватилась за дверцу. Снег действительно был скользким.
На Рейнвуд-роуд еще никто не убирал снег. Джорджи вспомнила, что на этой улице нет даже тротуаров. Когда они с Нилом ходили за пиццей, то шли прямо по проезжей части.
Снег был ей почти по колено, и, чтобы идти, Джорджи высоко поднимала ноги. У нее мгновенно замерзли уши и веки, но через несколько минут щеки уже горели, а она сама обливалась потом.
Она никогда не представляла, что на улице может быть так холодно.
Зачем люди живут в местах с таким неблагоприятным климатом? Это лишь звучит романтично: смена времен года, снежная зима… В такую пору каждый выход из дома нужно бы приравнивать к подвигу.
Вокруг стояла такая тишина, что собственное дыхание казалось Джорджи раскатами грома. Она оглянулась, однако красного грузовичка не увидела. Вокруг – никаких признаков жизни. Легко было поверить, что она идет мимо домов, где давно уже никто не живет.
Глаза слезились. Джорджи убеждала себя, будто это от холода и от усталости, а вовсе не от скорой встречи с тем, что ждало или не ждало ее на вершине холма.
Глава 36
Нил вырос в кирпичном доме колониального стиля с круговым подъездом к переднему крыльцу. Его мать особенно гордилась этим обстоятельством. Через несколько месяцев после помолвки, когда Джорджи впервые приехала в Омаху, будущая свекровь сказала ей, что круговой подъезд был одной из причин, заставивших их с мужем купить именно этот дом.
«Я не понимаю смысла кругового подъезда», – призналась Джорджи Нилу, тайком пробравшись в его комнату (ее тогда на правах невесты разместили в цокольном этаже). Нил распластал ее возле стены, прямо под дипломом времен его пребывания в организации «Скаут-орел». «Такое ощущение, что у тебя под окнами идет дорога. Что в этом хорошего?» Вместо ответа Нил засопел и поддел носом воротник ее пижамы.
Джорджи шла по подъездной дорожке, нарушая картинную красоту заснеженного пространства.
Открыв внешнюю дверь, Джорджи постучалась во внутреннюю. Дверь открылась. В Омахе до сих пор не запирали двери. Изнутри доносились рождественская музыка и голоса. Она постучала еще раз, потом осторожно заглянула внутрь.
К ней так никто и не вышел. Джорджи тихонечко вошла в прихожую. Там пахло освежителем воздуха «Глейд» (яблоко с корицей) и еловой хвоей.
– Привет! – тихо произнесла Джорджи.
У нее дрожал голос. Она даже не догадалась отряхнуть сапоги от снега. Скоро на полу появятся лужицы. Ее не оставляло ощущение, что она вломилась в чужой дом.
– Привет! – чуть громче повторила Джорджи.
Дверь кухни приоткрылась, музыка зазвучала громче. Это была старая песня «Have Yourself a Merry Little Christmas». Из кухни вышел Нил. Их разделяло каких-нибудь десять футов.
Нил.
Волосы цвета молочного шоколада, бледная кожа, красный свитер, которого Джорджи никогда на нем не видела. И выражение на его лице, которое она тоже не видела прежде. Он словно ее не узнал.
Он остановился.
За его спиной взад-вперед раскачивалась кухонная дверь.
– Нил, – прошептала Джорджи.
Он открыл рот. Свой прекрасный рот с симметричными губами. Джорджи захотелось немедленно впиться в эти губы и целовать, целовать.
Но его брови были насуплены. Потом он закрыл рот, и на щеках задергались желваки.
– Нил!
Прошло пять секунд. Десять. Пятнадцать.
Нил, ее Нил был совсем рядом. В джинсах, синих носках и незнакомом свитере.
Счастлив ли он ее видеть? Узнал ли ее?
Дверь за его спиной снова открылась.
– Папа! А бабуля говорит…
В прихожую вошла Элис. У Джорджи подкосились колени.
Элис подпрыгнула. Совсем как дети в фильмах, когда они прыгают от радости.
– Мамочка! – завопила она и бросилась к Джорджи.
Мобильник, который Джорджи сжимала в руке, шлепнулся на пол.
– Мамочка! – снова крикнула Элис, раскидывая руки. – Ты наш рождественский подарок?
Джорджи крепко обняла дочь – наверное, даже слишком крепко, – покрывая лицо Элис поцелуями. Она не видела, но слышала, как дверь снова открылась. Раздалось громкое мяуканье Нуми, и теперь они обе висели на ней. Джорджи не заметила, как оказалась на коленях.
– Я скучала по вас, – говорила она в промежутках между поцелуями, ослепленная розовой кожей и светло-каштановыми волосами. – Я так по вас скучала.
Получив свою долю поцелуев, Элис хотела отойти, но Джорджи крепко обняла ее за плечи. Потом Нил поднял Элис в воздух и поставил на ноги.