Единственное, что я мог сказать ему, — что потом станет легче.
Спустя несколько месяцев желание Уолтера вернуться в места, где он провел всю свою жизнь, стало неудержимым. Это заставило меня понервничать, но он настоял на своем, поставил трейлер на принадлежавшем ему земельном участке в округе Монро и снова поселился там. Он вернулся к лесозаготовочным работам, одновременно строя планы подать гражданский иск против всех, кто был замешан в его неправомерном преследовании и осуждении.
Штат Нью-Гэмпшир ограничивает компенсацию 20 000 долларов; Висконсин — 25 000; в Оклахоме и Иллинойсе сумма эта не превышает 200 000 долларов, даже если невинно осужденный человек провел в тюрьме десятки лет.
Большинство людей, выпущенных на свободу после того, как доказана их невиновность, не получают от штата, который неправомерно бросил их в тюрьму, ничего: ни денег, ни помощи, ни совета. В момент освобождения Уолтера только в десяти штатах и округе Колумбия были законы, присуждавшие компенсацию людям, неправомерно подвергнутым тюремному заключению. С тех пор это число выросло, но даже сегодня почти половина всех штатов (двадцать два) не предлагают никакой компенсации невиновным «сидельцам». Многие штаты, предоставляющие финансовую помощь, строго ограничивают размеры компенсации. Сколько бы лет ни провел в тюрьме невиновный человек, штат Нью-Гэмпшир ограничивает компенсацию 20 000 долларов; Висконсин — 25 000; в Оклахоме и Иллинойсе сумма эта не превышает 200 000 долларов, даже если невинно осужденный человек провел в тюрьме десятки лет. В то время как одни штаты предоставляют более чем миллионную компенсацию, а некоторые и вовсе не ограничивают ее размер, другие предъявляют такие условия для получения денег, которым очень трудно соответствовать. В некоторых юрисдикциях, если человеку не удается заручиться поддержкой самого обвинителя, который несправедливо обвинил его, в компенсации будет отказано.
В то время, когда был освобожден Уолтер, Алабама не входила в число тех немногих штатов, которые предоставляли помощь невиновным бывшим осужденным. Законодательное собрание Алабамы могло провести специальный билль, назначающий компенсацию неправомерно осужденному человеку, но этого почти никогда не случалось. Один из местных законодателей вынес на рассмотрение билль, требующий компенсации для Уолтера, который побудил местную прессу утверждать, что Макмиллиан требует девять миллионов. Этот проект, о котором Уолтер не знал ни сном ни духом, ни к чему не привел. Но сообщения в новостях о возможной будущей девятимиллионной выплате возмутили людей из Монровилля, которые до сих пор сомневались в его невиновности, и раздразнили некоторых родственников и друзей Уолтера, которые начали агрессивно требовать от него финансовой помощи. Одна женщина даже подала иск о признании отцовства, ложно утверждая, будто Уолтер был отцом ее ребенка — ребенка, который родился меньше чем через восемь месяцев после освобождения Макмиллиана. ДНК-тесты подтвердили, что он не был отцом.
Уолтер порой расстраивался из-за того, что люди не верили ему, когда он говорил, что ничего не получил. Мы продолжали добиваться для него компенсации через суд, но возникли препятствия. Наш гражданский иск шел против законов, которые обеспечивают полиции, прокурорам и судьям особый иммунитет к гражданской ответственности в вопросах уголовной юстиции. Хотя Чепмен и правоохранители штата, связанные с этим делом, теперь с готовностью соглашались с невиновностью Уолтера, они не были готовы признать какую-либо ответственность за неправомерное преследование и смертный приговор. Шериф Тейт, который был более всех причастен к неправомерному досудебному заключению Макмиллиана в тюрьме для смертников и чьи расистские угрозы и тактики запугивания казались наиболее подходящим обоснованием для гражданского иска, по слухам, согласился с невиновностью Уолтера сразу после его освобождения, но потом начал говорить всем подряд, что до сих пор считает Уолтера виновным.
Суд штата и федеральный суд рьяно ограждают прокуроров от ответственности за вопиющие нарушения, приводящие к тому, что невинные люди оказываются в тюрьмах для смертников.
Роб Макдафф, мой старый друг из Джексона, штат Миссисипи, согласился присоединиться к нашей команде для ведения судебных процессов по гражданским делам. Роб — белый уроженец Миссисипи; его южный шарм и изысканные манеры подкрепляли выдающиеся навыки ведения споров в алабамских судах. Незадолго до прихода к нам он попросил меня помочь в одном деле о гражданских правах, включавшем нарушение со стороны правоохранительных органов. Речь шла о полицейском рейде в ночном клубе в округе Чемберс, во время которого чернокожие местные жители были незаконно задержаны, подверглись плохому обращению и злоупотреблениям со стороны местных властей. Правоохранители отказались принять какую-либо ответственность за свое неправомерное поведение. В конечном итоге мы довели это дело до Верховного суда США и добились благоприятного постановления.
Гражданскому делу Уолтера тоже предстояло отправиться в Верховный суд США. Как и ожидалось, все ответчики претендовали на иммунитет в связи с действиями, которые привели к неправомерному осуждению Макмиллиана. Иммунитет к гражданской ответственности, данный прокурорам и судьям, — это даже больше, чем защита, обеспеченная сотрудникам правоохранительных органов. Так что хоть и было ясно, что Тед Пирсон (прокурор, который вел дело против Уолтера) незаконно утаил доказательства, и это прямым образом привело к несправедливому осуждению Уолтера, велика была вероятность, что мы не добьемся успеха в гражданском процессе против него. Поскольку он был человеком, несшим наибольшую ответственность за необоснованное преследование и осуждение Уолтера, его иммунитет вступал в прямое противоречие с виной прокурора во всем этом деле, но мы мало что могли поделать. Суд штата и федеральный суд рьяно ограждают прокуроров от ответственности за вопиющие нарушения, приводящие к тому, что невинные люди оказываются в тюрьмах для смертников.
В 2011 г. Верховный суд США снова утвердил меры защиты, ограждающие прокуроров от ответственности. За месяц до того, как заключенного по имени Джон Томпсон должны были казнить в Луизиане, был обнаружен отчет из криминологической лаборатории, лишавший оснований предъявленное ему штатом обвинение в ограблении и убийстве, которые произошли 14 лет назад. Суды штата отменили осуждение и смертный приговор Томпсона, с него сняли все обвинения, и он был освобожден. Он подал гражданский иск, и новоорлеанское жюри присяжных присудило ему 14 миллионов долларов компенсации. Присяжные узнали, что окружной прокурор Гарри Конник-старший незаконно утаил доказательства невиновности Томпсона и позволил ему провести 14 лет в тюрьме за преступление, которого тот не совершал. Конник подал апелляцию на это решение, и Верховный суд США отменил компенсацию своим решением, принятым после ожесточенных споров пятью голосами против четырех. Согласно закону об иммунитете суд постановил, что прокурор не может быть привлечен к ответственности за нарушения в уголовном деле, даже если он намеренно и незаконно утаивал доказательства невиновности. Это решение суда подверглось настойчивой критике со стороны специалистов-ученых и наблюдателей, а судья Рут Бадер Гинсбург написала убедительное особое мнение, но Томпсон так и не получил никаких денег.
В деле Уолтера мы столкнулись с такими же препятствиями. После года приобщения свидетельских показаний, слушаний и предсудебных споров мы, наконец, достигли соглашения с большинством ответчиков, которые должны были обеспечить Макмиллиана несколькими сотнями тысяч долларов. Претензия Уолтера к округу Монро из-за нарушений, допущенных шерифом Тейтом, не могла быть разрешена соглашением, так что мы подали апелляцию в Верховный суд США. Как правило, работники правоохранительных органов не имеют личных средств, чтобы возмещать ущерб жертвам свои нарушений, поэтому город, округ или агентство, в котором они работают, являются типичной мишенью любых гражданских исков с требованиями компенсации. Вот почему мы стремились к выплате от округа Монро за нарушения его шерифа. Округ занял следующую позицию: хотя юрисдикция шерифа ограничена только этим округом, он избирается людьми только в этом округе и платит ему только округ, он все равно не является наемным служащим округа. Шериф — это служащий штата Алабама, утверждала официальная позиция властей.
Правительства штатов в основном ограждены от выплат компенсации за нарушения, допущенные их служащими, если только конкретный служащий не работает на агентство, которое можно привлечь к ответственности. Если бы Тейт считался служащим штата, округ Монро не нес бы никакой ответственности за его нарушения, а от штата Алабама нельзя было бы получить никакой компенсации. К несчастью для Уолтера, Верховный суд постановил, что окружные шерифы в Алабаме действительно являются служащими штата — и снова пятью голосами против четырех. Это ограничило нашу возможность получить компенсацию за самые вопиющие нарушения в деле Уолтера. В конечном счете мы достигли соглашения со всеми сторонами, но я был разочарован тем, что мы не можем сделать для Уолтера больше. И дополнительная пощечина: Тейт был снова избран шерифом и остается на своем посту и по сей день; его непрерывный шерифский стаж составляет более двадцати пяти лет.
Хотя денег было не так много, как нам хотелось бы, они все же позволили Уолтеру заново начать лесозаготовочный бизнес. Он с удовольствием вернулся в лес и занялся работой. Он говорил мне, что именно работа от рассвета до заката и пребывание под открытым небом снова привели его в норму. Но однажды произошла трагедия. Он валил дерево, с которого прямо на него упал большой сук, в результате чего Уолтер получил перелом шеи. Это серьезная травма, из-за которой он несколько недель пробыл в очень тяжелом состоянии. Дома о нем позаботиться было некому, и Макмиллиан перебрался ко мне в Монтгомери на несколько месяцев — до полного выздоровления. Со временем подвижность восстановилась, хотя травма положила конец возможности Уолтера валить деревья и выполнять трудные ландшафтные работы. Я не мог не восхищаться тем, как спокой