И скручено вправду жгутом,
Что время – вот здесь и повсюду
Присутствует, верует, ждёт
Причастности подлинной к чуду
От всех, чьё участье грядёт
В движении общем к открытью
Поистине нового дня,
Который прозреть по наитью
Поможет явленье огня
На кромке нелёгкого века,
На склоне, на грани эпох,
В разливах небесного млека,
На почве, чей пыл не иссох,
На бреге, что круче и выше
Заморских, – на самом краю
Сознанья, – и дальше, за крыши,
Звезду вопрошая свою.
«Мне оставлено так немного …»
Мне оставлено так немного —
Крик слепого да взгляд немого —
В этом хаосе на ветру,
Где обрывки ненастья вьются,
Связи рвутся и слёзы льются
На окраине, на юру.
Клок не выкроишь из раздора,
Бранным стягом не станет штора,
Дом не выглядит кораблём —
На веку только вздох пожара,
Мокрой гари душок из яра,
Да и то тишком, под углом.
Столько видано мной сумбура,
Что уже не затащишь сдуру —
И охоты, конечно, нет
В это месиво лезть крутое
И в пустые вникать устои,
Чтоб ничком выходить из бед.
Может, это мне только снится? —
Но заблудшая бьётся птица
О стекло с лезвиём листа —
Просто время теперь иное —
И утраты встают за мною,
Чтобы совесть была чиста.
«Сомнамбулическая высь,…»
Сомнамбулическая высь,
Меланхолическая глушь, —
Куда мы, право, поднялись?
Там – рознь и песнь, здесь – тишь и сушь.
Ещё свирепствует раздор
В моём разбуженном краю —
Но я со всеми до сих пор
Краюху страха не жую.
И возвращаюсь я туда,
Где гущина и быстрина,
Лишь потому, что никогда
Свои не горбил рамена
Ни перед тем, кто славил власть,
Ни перед тем, кто правил бал,
Ни перед тем, кто – вот напасть! —
На горло песне наступал.
Но жил я так, что – видит Бог —
Не сосчитать душевных ран, —
И если шёл высокий слог,
То был он, значит, свыше дан.
А если проще пелось мне,
Дышалось легче и полней —
Хватало в мире мне вполне
Любви, и терний, и корней.
«Уходит какая-то сила…»
Уходит какая-то сила,
И вроде бы пусто в груди, —
Так что это всё-таки было?
А впрочем, постой, погоди.
Не новую силу ли чую,
Пространства вдыхая размах?
И старые раны врачую,
Покою внимая впотьмах.
А воля – она многогранна,
Её не бывает полней, —
И, видимо, вовсе не странно,
Что тянемся издавна к ней.
В поступках своих своевольны,
Мы сдержанней стали уже —
И, участью этой довольны,
На грозном живём рубеже.
Что было – уже миновало,
Грядут снегопад, ледостав, —
И в рёве девятого вала
Нам кажется: каждый был прав.
Ещё не рванулись мы просто
Сквозь дрёмой очерченный круг,
Сквозь драму сомненья и роста
В трагедию времени, друг.
«Выгнутая лоза…»
Выгнутая лоза,
Розовый мёрзлый куст, —
Вот и блестит слеза,
Слово слетает с уст.
Угомонись, уймись,
Выспись и встань, как встарь, —
Брезжущая ли высь,
Жертвенный ли алтарь?
Съёжившись там, внутри,
Выпрямившись извне,
Словно впервой, замри
С первым лучом в окне.
Много ли было троп,
Много ли пело труб
О беззаветном, чтоб
Нужен бывал и люб?
Вот она, весть о том,
Что впереди, в пути, —
Строки скрутив жгутом,
Выскажись и прости.
Перечитай, успей
Вникнуть, постичь, принять,
Занавесь дней посмей
Над головой поднять.
«Я вернуться хочу туда…»
Я вернуться хочу туда,
Где окно в темноте горит,
Где журчит в тишине вода
И неведомый мир открыт.
Я вернуться туда хочу,
Где свечу иногда зажгут,
Где и ночью тепло плечу
И сомнений слабеет жгут.
Я вернуться туда бы рад,
Потому что и ключ, и речь,
И рачительный свет, и лад
Смогут душу мою сберечь.
Я вернуться бы рад туда,
Потому что и клич, и плач
Будут рядом со мной всегда,
Будет голос мой жгуч и зряч.
Будет слух тяготеть к лучу,
Будет крепнуть с минувшим связь,
Где к луне до сих пор лечу,
А над нею звезда зажглась.
Подожди меня, рай, поверь,
Что с тобою давно светло, —
Потому и могу теперь
Поднимать над бедой крыло.
«Этот жар, не угасший в крови…»
Этот жар, не угасший в крови,
Эта ржавь лихолетья и смуты —
Наша жизнь, – и к себе призови
Всё, что с нею в родстве почему-то.
Соучастье – немалая честь,
Состраданье – нечастое чувство,
И когда соберёмся – Бог весть! —
На осколках и свалках искусства?
То, что свято, останется жить,
Станет мифом, обиженно глядя
На потомков, чтоб впредь дорожить
Всем, что пройдено чаянья ради.
Будет перечень стыть именной
На ветрах неразумных эпохи,
Где от нашей кручины земной
Дорогие останутся вздохи,
Где от нашей любви и беды,
От великой печали и силы
Только в небе найдутся следы,
Если прошлое всё-таки было,
Если это не сон, не упрёк
Поколеньям иным и народам,
Если труд наш – отнюдь не оброк
Под извечно родным небосводом.
«Свечи не догорели,…»
Свечи не догорели,
Ночи не отцвели, —
Вправду ли мы старели,
Грезя вон там, вдали?
Брошенная отрада
Невыразимых дней!
Может, и вправду надо
Было остаться с ней?
Зову служа и праву,
Прожитое влечёт —
Что удалось на славу?
Только вода течёт.
Только года с водою
Схлынули в те места,
Где на паях с бедою
Стынет пролёт моста.
Что же мне, брат, не рваться
К тайной звезде своей?
Некуда мне деваться —
Ты-то понять сумей.
То-то гадай, откуда
Вьётся седая нить, —
А подоплёку чуда
Некому объяснить.
«К югу – и на восток…»
К югу – и на восток,
Вкось, в киммерийский ропот,
С крыши, где водосток,
Ниже, сходя на шёпот,
Ближе, где ниши нет,
В даль, где повсюду – благо,
Вешний смелеет свет
И возрастает влага.
Всё это вдруг вкуси,
Перенеси, попробуй, —
Вьётся вокруг оси
Запах добра особый,
Старые жернова
Вслед за гончарным кругом
Сдвинутся вмиг, едва
Кто-то пойдёт за плугом.
Горы заволокло,
Гущею замутило, —
Кажется, пронесло,
Вроде бы отпустило,
Переплело, смутив,
Зрение и дыханье,
Новый вогнав мотив
В лепет и полыханье.
То-то порханья ждёт
Крыл на ветрах певучих
Тот, кто ещё войдёт
В мир на холмах и кручах,
Тот, кто придёт сюда,
Где на пороге речи
Молча стоит звезда,
Этой заждавшись встречи.
«Так в марте здесь, как в Скифии – в апреле…»
Так в марте здесь, как в Скифии – в апреле:
Рулады птичьи, почки на ветрах,
Произрастанья запахи и цвели,
С восторгом вместе – неизжитый страх,
Неловкая оглядка на былое,
На то, что душу выстудить могло,
В ночах пылая чёрною смолою,
Выкручивая хрупкое крыло.
Подумать только, всё же миновало
Удушье – и в затишье мне тепло, —
Бог миловал, чтоб снова оживало
Всё то, что встарь сквозь наледь проросло,
Чтоб нелюди не шастали, вполглаза
Приглядывая, где я побывал,
Чтоб сгинула имперская зараза,
Как хмарь, что вновь ушла за перевал.
Не так я жил, как некогда мечталось,
Да что с того! – какое дело вам
До строк моих, чья вешняя усталость
Сродни стряхнувшим зиму деревам?
Их свет ещё расплещется с листвою
В пространстве Киммерии, – а пока,