И если бы случайно повезло,
Каким бы стало постиженье?
Цветы не надобны сегодня февралю —
Капель вызванивает жалобно и хрупко,
И если я богов не прогневлю,
Какой окажешься, голубка?
Не той ли горлицей, что нынче в деревах
Стонала, горло надрывая,
Чтоб сердце вздрогнуло в разрозненных снегах,
Забилось, горе прозревая?
Иль той, летающей над пропастями дней,
Питомицею стаи
Едва покажешься, что виделась ясней
Пора святая?
Не знаю, милая, мне некого спросить —
Ночные сетованья кротки —
От счастия, пожалуй, не вкусить —
И нет ни лодки,
Ни льющейся по-прежнему воды,
Текучей, изначальной, —
И где оно, присутствие беды,
В игре печальной?
Там осень без участья в ворожбе
Ушла невольно —
И некому напомнить о себе,
И слишком больно.
Февраля прощальная песнь
Хрусталя фасеточный глаз,
Февраля прощальная песнь, —
Извели бы горем не раз,
Но живу и радуюсь: есмь!
Измельчи ветвей филигрань,
Неуёмный ливневый гул,
Не затронь запретную грань —
От неё не первый уснул.
Ничего не видно вдали,
Где в песках оставил следы, —
И, согласно праву, внемли
Пелене кромешной воды.
А бывало, тоже знавал,
Толкователь капель ночных,
Где звериный зрят карнавал
И находят чаек степных.
Этот хмель, вестимо, прошёл,
Истомил, как вишенный цвет, —
И от всех положенных зол
Исцеленья, видимо, нет.
Что же обруч тесен причин
И широк не чаемый круг? —
Без известных, значит, кручин
Ты и впрямь воспрянешь ли, друг.
До чего ж текстологам жаль
Разбираться в дивном бреду,
Где дружна с юдолью печаль,
А начало – где-то в саду!
Размышленья помни урок,
Расставанья слушай укор —
И забьётся в горле комок,
И постигнешь Ангельский хор.
Ночные цветы
Из темноты, увенчанной цветами,
Явилось мне смирение – но в нём
И таинство, и шествие с дарами
Сопутствуют общению с огнём, —
Измучен глаз – и век жестококрылый
Состариться успел и не в чести —
Но обретать насущное в пути
Мы начинаем с новой силой.
Дворы пусты, как выходки вельмож,
Закат автомобильный страшен, —
Стигийских стражей и кремлёвских башен
Содружество томит, – и ты не вхож
Ни в шелест, возвышающий листы,
Ни в двери, —
И вещи до наивности просты
В предвестии потери.
Вино бездомицы в стакане ледяном
Хрустальным плеском сковывает веки,
С ночлегами в безумной картотеке
Торжественно знакомясь за окном,
Где голуби над храмом пролетят —
И вместе с колоколом гулким
Из райских новостей, из Царских врат
Прольётся свет по переулкам.
Не жертвуйте им нежности язык,
Доступности и лести – двум сестрицам, —
Никто ещё в коварстве не привык
Ладони прижимать к ресницам,
Зрачки терзая пыткой пустоты
С поклоном и полунамёком, —
И только незабвенные черты
Помогут в испытании жестоком.
Пусть ветер предпочтителен другим —
Но вы, цветы, наперсники покоя,
Из кротости к намереньям благим
Питаете доверие такое,
Что, птичьему подвластны волшебству,
Звериному началу пробужденья,
Предчувствуем во сне и наяву,
Когда оно пройдёт, уединенье.
Из музыки смолою золотою,
Из улья пчёл —
Янтарь и мёд, – и хладною золою,
Чрез козни зол,
Меж казней и помилований редких,
Идти во тьме
Без мотыльков на яблоневых ветках —
Туда, к зиме.
Но вы, цветы, воздушны и легки
В полуночи, где месяц не огниво,
Зане перекликаетесь на диво
Лишь с теми, кто тихи и далеки, —
Пусть вестники разлуки захотят
Войти сюда, в чертог нерукотворный,
В неизмеримости склоняясь непокорной, —
И нам, отверженным, поверят и простят.
Апрельским вечером
Апрельским вечером, как в обморок, шагни
Туда, где трав идёт произрастанье,
Не думая, что нынешние дни
Тебе готовят испытанье, —
Ведь, сколько ни удерживай себя,
В порыве ревности иль праздности стремлений
Внимаешь разуму – и, душу не губя,
Живёшь меж новых поколений.
Ах, вот и сам он, славный вечерок, —
Тихоня благостен – бежать ему не к спеху, —
И поверху летает голубок,
Окрестным птахам не помеха, —
Не брошен ты – а люди разбрелись, —
В округе ропот непрерывный —
И, может быть, уже разобрались,
Где гул колеблется надрывный.
Там трогают подземную струну
В пещере града великаны,
Плечами приподнявшие весну
В такие области и страны,
Где позже предстоит нам изучать
Таблицу опытов и чисел непослушных,
Чтоб даже в похищениях воздушных
Ключи к прощению в руках перебирать.
И птица-девочка так робко и легко
С переселенцами играет,
А те в наивности грубее понимают,
Что могут оказаться далеко, —
У рек в обычае, течение храня,
В дозоре отзываться берегами —
И приближаемся неслышными шагами,
Пожалуй, к постижению огня.
Элегия сверчков
Сверчков я слушаю призывные мольбы —
Подземной музыки владыки,
Они к своей стремятся Эвридике,
Невидимой в неведеньи судьбы,
Ещё веков не ставшей достояньем, —
И где-то спрятаны, и рядом, в тишине,
Из недр, доступных лишь воспоминаньям,
Изматывают сердце мне.
Сверчок невидимый с кифарою наивной!
Дождёшься ли мелодии взаимной,
Где понимания горячая ладонь
Слова элегии поднимет над ветвями,
В недвижном зареве взойдёт над островами
Из сфер сознания, – но ты его не тронь,
Ещё не задевай – оно в изнеможенье, —
Желаю нежности – и так напряжены
Стволы послушные поющей тишины,
И строк рожденье – как самосожженье.
Желаю нежности – что сталось бы со мной,
Когда б не обладал я этим вдохновеньем,
В плену светил, склонённых к откровеньям,
В минуты верности земной?
Смотри же ты, привычный к чудесам,
На скромные союзы летом поздним —
Предчувствием снедаемые грозным,
Они моления возносят к небесам.
Никто не ведает, где счастье мы найдём, —
Над звёздным пологом есть новая дорога —
И с благодарностию зрим, как входят в дом
Элегия, идиллия, эклога.
Роза в дожде
Л. А.
Едва прикоснусь и пойму,
Что миг завершился нежданно,
Не знаю тогда, почему
Ты вновь далека и желанна.
Едва осознаю вблизи
Томящее чувство исхода,
Скорее ладонь занози —
Не в ней ли гнездо непогоды?
Но дальше – не знаю, когда —
Быть может, в цепях расставанья —
Коснётся меня навсегда
Жестокое имя желанья.
Ты роза в дожде проливном,
Рыдающий образ разлуки,
Подобно свече за окном,
Случайно обжёгшая руки.
Ты ангельский лепет во сне,
Врачующий шёпот мученья,
Когда зародилось во мне
Мечтанье, сродни отреченью.
И с кем бы тебя обручить,
Виновницу стольких историй? —
Но сердце нельзя излечить
От ропота вне категорий.
Из этих мелодий восстань —
Довольно расплёскивать чары, —
Ещё на корню перестань
Изыскивать щебету кару.
В нём хор, прославляющий днесь
Красу твою позднюю летом,
Чтоб ты в ожерелье чудес
Осталась немеркнущим светом.
Светляки
Нам не вспомнить, зачем в ночах
Появились они из детства,
Отягчая плечей размах,
Точно призрачное наследство.
Потаённей соседства птиц,
Засыпавших в кустах и кронах,
Белизна изумлённых лиц
Отражалась в очах влюблённых.
И на платьях, жасминно-бел,
Цвет неистовей пел в объятьях,
Чем представить восторг умел,
Захлебнувшийся в восприятьях.
Смысл событий и суть вещей
Открывались во мгле кромешной,
Где поспешность была плащей
Неизбежней любви прибрежной.
Восставали за валом вал,
Исступлённее мела в черни, —
Там на воле давали бал,
Домогались земли дочерней.