Хозяйка попыталась усадить его за обеденный стол, где уже сидели отец с сыном, удивительно похожие друг на друга, но Иохель, познакомившись с улыбающимся генералом, попросил у всех присутствующих прощения и увел сына в другую комнату.
— Рассказывай, Алексей Павлович, — предложил он.
— Да понимаете, доктор, я первые три ночи с ума сходил, не спал, хотел намочить постель и не смог. А дедушка, оказывается, еще и дверь запирал, чтобы я до утра из комнаты не вышел.
— И чем всё закончилось? — спросил Иохель, которого подробности не очень интересовали, так как он их создавал сам.
— Всё прошло, как и не было, — всё ещё не до конца веря в свое счастье, сказал Алеша. — Я ведь раньше даже стакан воды вечером боялся выпить, а тут каждый вечер чаепитие, аж из ушей хлюпает, а утром просыпаюсь — и ничего
— Что же, поздравляю, — облегченно сказал Иохель. — Давай-ка сейчас я с твоими родителями побеседую, а потом мы с тобой еще немного поработаем, закрепим всё.
Генерал Павел Андреевич, как только его сын с доктором зашли в столовую, сказал:
— Лёшка, сходи-ка к матери, посмотри, что там, может, помочь надо. А мы тут с доктором поговорим немного. Дверь прикрой, — добавил он в спину уходящему сыну, и Иохель подумал, что именно так, наверное, генерал командует у себя всякой мелочью вроде случайно попавшегося на глаза молодого лейтенанта.
Пока парень аккуратно прикрывал за собой дверь, Иохель успел подумать, что, если генерал начнет лютовать насчет денег, скинуть можно и половину. Но разговор пошел совсем не о деньгах.
— Садись, доктор, — хозяин дома показал на стул напротив себя. — Сейчас пообедаем, отдохнем. Я при них, — кивнул он на дверь, — не хочу, пусть это останется между нами. Я человек простой, кренделя выписывать не буду. За сына — спасибо. Деньги жена потом заплатит, не вопрос, я бы и больше дал, этого не жалко, лишь бы пацану жизнь не портить. — Он задумался, глядя куда-то в угол над головой Иохеля, потом посмотрел на его кисть и спросил: — Это где? На фронте? Ты же воевал, да?
— Воевал. Майор медицинской службы. Но пальцы, это потом уже, после войны, — ответил Иохель, глядя в глаза генералу. — На фронте почти обошлось, царапнуло разок.
— Так вот, я ведь что хотел сказать, — продолжил Павел Андреевич, — я тебе обязан. Крепко обязан. И, если придется, сделаю для тебя, доктор, всё.
— Прямо таки и всё? — с легким скепсисом в голосе спросил Иохель, пытаясь сбить нарастающий пафос в речи генерала.
— А ты не сомневайся. Лично для тебя — всё. В пределах разумного. В очень широких пределах. Понимаешь? — и подал руку.
— Понимаю, — сказал Иохель, пожимая протянутую кисть. — Я ценю Ваше предложение. Обещаю не просить бомбить дачи недругов.
— А что, надо? — захохотал Павел Андреевич. — А то организуем.
* * *
Сегодняшние визиты немного затянулись, последняя пациентка почему-то никак не хотела погружаться в транс и Иохель провозился с ней непростительно долго. В итоге он подходил к дому намного позже, чем собирался. По времени Полина должна была скоро прийти с работы и сначала Иохель хотел подождать ее на улице, и даже постоял немного на углу дома, но желание сходить в туалет скоро победило галантность и он пошел домой один.
Открывая дверь, Иохель услышал с кухни звон чего-то металлического, упавшего на пол, эмоциональный возглас Сидора и незнакомый мужской голос, произносящий: «Дружочек, ты на меня со своими фокусами не лезь, там где ты учился, я преподавал». В прихожую, прихрамывая, вышел Синицын и зашептал на ухо:
— К тебе, Моисеич. Суровый мужик какой-то, говорит, ты его знаешь, от Андрея Григорьевича.
— Наверное, знаю, если от Андрея Григорьевича. Сейчас, руки помою, подойду.
— Здравствуйте, Михаил, — поздоровался он, заходя на кухню. Сурового мужика Иохель узнал сразу, несмотря на то, что обе их встречи были почти мимолетными и прошло уже семь лет с тех пор, как они встречались. Не каждый день внук просит написать бабушке о смерти своего деда, который моложе внука лет на десять**. С тех пор Михаил сильно постарел, волос на голове почти не осталось, а кожа приобрела немного землистый оттенок, что Иохель списал на возможную усталость после дороги. Хотя одет гость был шикарно, его костюм прямо кричал, что изготовили его мастера своего дела и стоит он безобразно дорого.
— Здравствуйте, Иохель, — поприветствовал его Михаил. — Извините за вторжение, предупредить не было никакой возможности.
— Андрей писал о Вас, так что я ждал, — ответил Иохель. — Давно пришли? Сидор, гостя, наверное, покормить надо.
— Сидор Иванович предлагал, я уже успел отказаться, — объяснил Михаил. — Успели только по чашке чая выпить. И продемонстрировать навыки цыганской магии, в которой Сидор Иванович где-то поднаторел.
— Скажете тоже, цыганской магии, — хмыкнул Синицын. — Нерво-лигвистиское программирование. — Сидор недавно выучил название на спор с Иохелем, но уверенности в произношении термина еще не обрел.
Михаил сначала хрюкнул, потом, не выдержав, засмеялся в голос. Через секунду к нему присоединился Иохель. Синицын только недоумевающе смотрел на них, силясь понять, что могло вызвать такую бурную реакцию.
— Сидор Иванович, спасибо, это лучшее, что со мной случилось сегодня, — отсмеявшись, сказал Михаил. — Ладно, повеселились, пора к делу. Иохель Моисеевич? — показал он глазами на Синицына.
— Сидор останется, — сказал Иохель. — Если что-то делать, то только с ним. А порой только он и может что-то сделать.
— Вам виднее. Садитесь тогда поближе, — без эмоций сказал Михаил и, дождавшись, когда все соберутся за столом, продолжил: — Меня тут давно не было. Осталось у меня одно дельце. Хочу его завершить, пока есть время. Сам я не справлюсь, мне нужна помощь.
— Подождите минутку, — вклинился в разговор Иохель. — Давайте еще по чашке чая, и что-то перекусить, я обедал давно, в животе урчит уже.
— Сейчас соображу что-нибудь, — вскочил Сидор. — Вы говорите, я слушаю.
— Во-первых, мы поможем, — сказал Иохель. — Меня об этом просил Андрей, я даже спрашивать не буду, что надо делать. Во-вторых, что значит «пока есть время»?
— Про время потом скажу. Давайте про дело сначала, — продолжил Михаил. — Так вот, есть некие ценности, которые спрятали перед войной. Никого из тех, кто собирал и прятал это добро, равно как и того, для кого собирали, в живых нет. Среди тех, кто собирал, был и мой родственник. Есть координаты хранилища, есть приметы на месте. Задача номер один: извлечь клад. Предупреждаю, там не горшок с монетами, всего почти тонна груза. Задача номер два: что-то с этим всем сделать, чтобы оно не лежало мертвым грузом.
Сидор уже давно замер у разделочной доски, держа нож над куском ветчины, но рассказчик этого не видел, так как сидел спиной к нему.
— Далеко ли ехать забирать груз? — спросил Иохель.
— Нет, рядом всё, в Тульской области, — объяснил Михаил и в ту же секунду нож в руке Синицына заработал, отрезая ровные куски.
— А где именно в Тульской области? — спросил Сидор, откашлявшись.
— Возле Щекино, есть там такой шахтерский городок.
— А фамилия родственника часом, не Щербаков? — продолжил Синицын деланно спокойным голосом.
— Щербаков. А ты, Сидор Иванович что, знаешь что-то про это дело? — спросил Михаил, повернувшись к нему.
— Немножко слышал, — ответил Синицын. — Вдова второго участника рассказала, того, который на рыбалке утонул. Только напрасное это дело, — добавил он, откусывая от бутерброда, — нету там ничего. По координатам, которые покойник оставил, не то озеро, не то пруд.
— Знаю я про это озеро. Координаты специально неправильно записывали, — объяснил Михаил. — Так что всё добро в заброшенной шахте.
— Тонна груза, там наверное, не один ящик. Сколько всё доставать, неизвестно, — начал рассуждать Сидор, выставляя на стол тарелку с бутербродами и чай, и только Иохель по чуть дрожащей тарелке понял, что Синицын уже по уши в этой истории и сдерживается из последних сил. — Нужна машина, инструменты и, наверное, еще один человек, потому что из нас, — посмотрел он на участников разговора, — копатели так себе. И для начала съездить на место и осмотреться.
— Согласен, — сказал Михаил. — Начать надо с разведки. Вдруг там эту шахту завалили чем-то, а я вас напрасно потревожил.
— Когда поедем? — поспешно спросил Сидор. — Я хоть завтра готов.
— Завтра так завтра, — согласился Михаил, — давайте утром встретимся и поедем. Я часов в восемь подъеду, удобно будет?
— Буду ждать, — кивнул Сидор. — Мне собираться недолго. А одеться-то есть во что, Николаич? — продолжил он чуть снисходительно, но Михаил на эту фамильярность никак не реагировал. — А то по тульским поселкам в такой одежке особо не походишь.
— Найду что-нибудь, наверное, — задумался Щербаков. — Тогда давайте часикам к десяти, что-то я про это как раз не подумал.
— Не надо, утром приезжай, Николаич, вещи есть на тебя. — Сидор уже почувствовал себя полноправным участником экспедиции. — Сапоги какого размера? Сорок четвертый подойдет?
— Подойдет, — ответил Михаил. — В самый раз.
— Погоди, Сидор, со своими сапогами, — оборвал Иохель снабженческий пыл. — Так что насчет времени, Вы так и не сказали, — спросил он у Щербакова.
— Ах, про это…, — сказал Михаил. — Всё дело в том, что времени у меня не очень много. Я приехал сюда умирать.
_____________________
* Отрывок из книги Сергея Горина «А вы пробовали гипноз?»
** События, о которых вспоминает Иохель, описаны в книге «Осень сорок первого…»
Глава 24
— В каком смысле умирать? — недоумевая, спросил Иохель. У него в голове не совсем укладывался спокойный тон, которым это было сказано и смысл фразы.
— В физическом, — улыбнулся Михаил. — У меня опухоль головного мозга, неоперабельная, осталось недели две-три, наверное, до того момента, когда у меня начнут отказывать руки и ноги, а потом перейду к овощному существованию. — он замолчал и потер затылок. — Диагноз верный, подтвержден в двух разных клиниках. Сейчас всё пока на стадии вспышек света и приступов головокружения. Поэтому я и приехал, чтобы завершить это дело.