, но до фонологии такое допущение оставалось не более чем смутным предчувствием истины.
Говоря о качественных сдвигах, или «скачках», в развитии языка, не следует, разумеется, отождествлять такие переходы с резкими перерывами постепенности, своего рода «взрывами». Специфика языка, как коммуникативной системы, исключает такую возможность. Одна из важнейших задач теории звуковых изменений заключается в том, чтобы показать, как в языке могут происходить существенные качественные сдвиги, при полной исключенности взрывов. К этому вопросу мы еще вернемся в конце настоящей статьи.
Видя в фонетических изменениях атомистические процессы спонтанного либо комбинаторного превращения одного звука в другой, представители традиционного исторического языкознания мало задумывались над конкретными обстоятельствами и причинами таких изменений. Даже в случае комбинаторных процессов, когда изменение фонемы обусловлено позиционными условиями, связь между изменением фонемы и ее позицией, как правило, оставалось невыясненной. То, что в истории языка называлось звуковыми законами, на деле раскрылось как чисто эмпирическая констатация определенных звуковых изменений. Для того, чтобы от таких наблюдений перейти к подлинным законам звукового развития, необходимо еще выявить конкретные условия, совокупность которых делает такое развитие возможным и необходимым. Именно эти условия в их совокупном взаимодействии мы и имеем в виду, когда говорим о внутренних, или генетических, механизмах данного звукового процесса.
Причина изменений фонемного состава во многих случаях коренится в условиях взаимодействия фонемного состава с акцентуацией данного языка. Классическая компаративистика в ряде случаев отметила роль этого фактора, но внутреннего механизма его воздействия на фонемы не раскрыла. Наиболее ярким примером такого историко-фонетического процесса может служить «закон Вернера».
Датскому исследователю, как известно, удалось связать казавшиеся беспорядочными чередования германских спирантов с местоположением индоевропейского иктуса в слове и тем самым устранить многочисленные исключения из закона германского передвижения согласных, открытого Р. Раском и Я. Гриммом. Как показал Вернер, полученные из индоевропейских глухих смычных (p, t, k) германские спиранты f, þ, h, как и унаследованный из индоевропейского дентальный спирант s, обнаруживают регулярные колебания в зависимости от места индоевропейского иктуса в слове. Так, санскр. pitā́ греч. patḗr ‛отец’ с окситонным ударением в германском соответствует вариант со звонким согласным (ср. готск. fadar, др.-англ. fæder и др.), тогда как санскр. bhrātā ‛брат’, греч. phrā́ter ‛член фратрии’ с баритонным ударением соответствуют готск. brōþar, др.-сакс. brōther и др. с глухим спирантом. Установленная Вернером связь казалась неожиданной, но хорошо подтверждалась соответствиями. Попытки объяснить ее долго не имели успеха. Часто повторявшиеся ссылки на роль интерсонорной позиции в озвончении спирантов лишены убедительной силы, так как в той же позиции встречались и глухие спиранты.
Лишь в самое последнее время в результате сравнительного исследования германских просодических систем, были вскрыты внутренние механизмы, способствовавшие возникновению чередований по закону Вернера. Как выяснилось, в германском существовала просодическая система, функционально омоморфная индоевропейской словесной акцентуации, но по своему материальному воплощению существенно отличавшаяся от нее. Если в санскрите и древнегреческом ударение было подвижным и встречалось как на корневых, так и на конечных слогах, то в германском оно было фиксировано на корневом слоге, и индоевропейская подвижность ударения была замещена здесь просодическими вариациями корневого слога. В зависимости от количества слога, его краткости, долготы или сверхдолготы, а также фонемного наполнения, просодические контуры слога принимали различный вид. Так, например, на долгих слогах, состоявших из краткого гласного, сонанта и шумного согласного, могли чередоваться просодемы двух типов: одновершинная и двухвершинная. Одновершинная просодема имела трехморный контур типа ⏑⏑́⏑, а двухвершинная — трехморный же контур типа ⏑́⏑⏑́. Фонемы, на которые приходилась вершина контура, получали усиление, тогда как фонемы низинных мор ослаблялись. Так как среди фонем, составлявших фонемный базис просодем, встречались и шумные согласные, а в связи с чередованиями просодем они попадали в разные позиции, то в словах и словоформах чередовались сильные и слабые ступени фонем.
Вариации шумных в чередованиях просодем являются ключом к закону Вернера. Пока трехморная акцентуация на долгих корневых слогах с шумным согласным в исходе сохранялась, различие сильной и слабой ступени определялось в них разновидностью просодического контура. Когда же впоследствии трехморная акцентуация на таких слогах сменилась двухморной, и шумные выпали из фонемного базиса, былые просодические вариации шумных дефонологизовались. Звонкие и глухие ступени шумных, обусловленные трехморной акцентуацией определенного типа, превратились в различия звонких и глухих фонем. Следует, впрочем, оговориться, что по меньшей мере для древней поры правильнее будет говорить не о различии звонких и глухих, а скорее, о различии слабых и сильных согласных. Как показывает рассмотрение германской просодики во всех ее частях, фонологически релевантной для нее была корреляция интенсивности и слабости, а не звонкости и глухости.
Установленное Вернером правило, согласно которому индоевропейской окситонезе в общегерманском соответствовал звонкий спирант, а индоевропейской баритонезе — глухой, действительно лишь для одного фрагмента древнейшей германской слоговой акцентуации. Слова с другими шумными в исходе корневого слога остались вне поля наблюдений выдающегося компаративиста. Объясняется это тем, что чередования согласных привлекли его внимание лишь в связи с многочисленными исключениями из закона передвижения согласных. К тому же другие чередования согласных, относящиеся к древней акцентуации, например, чередования простых и геминированных фонем, сохранились хуже, и их связь с историей акцентуации была распознана только в наши дни, когда были описаны современные германские просодические системы и с помощью метода внутренней реконструкции была вскрыта ретроспектива их исторического становления.
Раскрытие внутренних механизмов фонетических процессов требует еще, как отмечалось выше, ответа на вопрос, каким образом качественные сдвиги в фонологической системе языка могли осуществляться постепенно, не создавая угрозы внезапного нарушения нормы. Ключ к этой проблеме содержится в учении Л. В. Щербы о стилях произношения[8]. Отмечая различие фонетических стилей речи, основатель ленинградской фонетической школы для простоты различал два основных стиля речи — «разговорный», или беглый, свойственный обычной речи, и «полный», более отчетливый и эксплицитный. В полном стиле обнаруживаются такие свойства языка, которые в обычной речи нередко скрадываются. Границы между этими стилями весьма подвижны, и не только в синхронном плане. Облегченные варианты обычного стиля могут с течением времени фонологизоваться и вытеснять нормы полного стиля. Применительно к развитию германской акцентуации можно, например, предположить, что в эпоху отмирания трехморной акцентуации наряду с трехморными акцентами полного стиля существовали уже и двухморные акценты «обычного» стиля, которые отличались от первых лишь тем, что интенсивность третьей моры утратила в них свою релевантность. Фонетически все оставалось на месте, но в фонологическом плане положение резко менялось, так как контура первых двух мор хватало теперь для различения соответствующих слов. Так, в языке появились дублеты, которые в процессе дальнейшего развития были обобщены. Сходное развитие могло иметь место позднее, в эпоху полного отмирания просодических систем. Так как различие просодем поддерживалось не только контурными различиями, но также вариациями фонем, и так как различия второго типа сами по себе были достаточны для целей смыслоразличения, то с течением времени последние могли полностью вытеснить различия первого рода. Перестройка фонологической системы в ходе устранения избыточных форм, как и переход произносительных вариантов из одного стиля произношения в другой не могут вносить резких изменений в общую систему языка. Меняя ее исподволь, они вместе с тем приводят к коренной перестройке фонологической системы[9].