Как уже говорилось, землянин был не глуп. Он по достоинству оценил снисходительность Ирвинга и решил, что будет не лишним поблагодарить его в неформальной обстановке. Ну и заодно навести дружеские мосты. Конечно, если получится. С некоторых пор у Ласло возникло стойкое убеждение (правда, ни на чём не основанное), что вне стен Навигационной школы толстяк не менее значимая фигура. «Чем чёрт не шутит, а вдруг однажды это знакомство принесёт мне свои дивиденды?» — подумал он, изыскивая пути подхода к Ирвингу.
К счастью, правила их учебного заведения не накладывали строгого табу на общение между учащимися и преподавательским составом. В конце концов, большинство курсантов были не мальчишки и девчонки со школьной скамьи, а вполне взрослые сложившиеся личности, которые повидали жизнь и отдавали себе отчёт в том, чего они хотят. Поэтому выяснив, что толстяк большой любитель пива, Ласло нашёл кабачок, где подавали самые лучшие сорта этого напитка, утоляющего не столько физическую, сколько душевную жажду, и пригласил его выпить.
Ирвинг не стал отнекиваться и согласился. И в самом деле, инцидент был исчерпан, дисциплинарное взыскание наложено, значит, такое приглашение нельзя расценить как подкуп. Ну а тогда отчего бы не выпить, если его так рвутся поблагодарить? Тем более что есть за что. Вдобавок, ему самому хотелось прощупать парня, который со своего появления в Навигационной школе сразу же привлёк его внимание. Перед тем как идти на встречу, он не поленился и полистал досье Романовича. В его данных оказалось так много нестыковок и белых пятен, что Ирвинг дал себе слово в ближайшее время заняться им вплотную и выяснить, кто он и откуда.
Заведение, выбранное благодарным курсантом, было хорошо знакомо толстяку, — ведь он был его завсегдатаем. Уже одно это настроило Ирвинга на доброжелательный лад. Ну а когда хорошенькая официантка поставила перед ним любимый сорт пива, настолько редкий, что его практически было не достать, кроме как контрабандным путём, его благосклонность к светловолосому темноглазому парню, сидящему напротив, переросла в нечто, похожее на уважение. Да и сама беседа Ирвинга не разочаровала. К его немалому удовольствию изворотливый умница-курсант легко обходил расставленные словесные ловушки, а ведь он был гроссмейстером в поединках такого рода.
Окончательно заинтригованный Ирвинг решил продолжить знакомство. Спустя некоторое время уже он пригласил Ласло выпить. После лекции — Ирвинг вёл у них Галактическое право, принятое в межзвёздной навигации — он подождал его у дверей и, остановив, поинтересовался не хочет ли он вечерком закатиться в одно местечко, где к пиву подают умопомрачительные армиотикари в лиоском соусе. Конечно же, Ласло не отказался. Приглашение самого популярного преподавателя не только польстило ему, оно подняло его авторитет в Навигационной школе. Даже Рид-арр-Перев бросил на землянина мрачный взгляд, когда Ирвинг перед уходом по-приятельски сжал его плечо. На памяти курсантов это был первый случай, когда он так открыто выделял кого-то из них.
Спеша к назначенному часу встречи, Ласло выскочил из ворот Навигационной школы и восхищённо присвистнул при виде роскошного автомобиля. По его приземистому тёмно-зелёному корпусу распласталось неведомое чудовище, которое держала на поводке золотая статуэтка обнажённой красавицы на бампере. Такое чудо могло принадлежать только Ирвингу. Действительно, верхняя часть корпуса посветлела, и улыбающийся толстяк гостеприимным жестом указал на плавно открывающуюся дверцу. Ласло плюхнулся на сиденье, мягкое как пух, и блаженно застонал, ощутив, как в ягодицах, затекших от долгого сидения на жестких скамьях, восстанавливается нормальная циркуляция крови.
Автомобиль взмыл вверх и после непродолжительного полёта опустился на площадку частной причальной мачты, находящейся в небольшом ухоженном парке. Пройдя по дорожке, посыпанной крупным красным песком, они оказались перед низкими стрельчатыми дверями, ведущими внутрь уютного каменного особняка. Это был элитный клуб, куда пускали только тех, кто состоял в его членах, и Ирвинг оказался одним из таких счастливчиков. Двери отворились и важный швейцар, непременная принадлежность таких заведений, отступил, пропуская посетителей. «Прошу вас, господин Ирвинг! Что-то давненько вы к нам не заглядывали», — проговорил он, забирая гостевой билет, выписанный на Ласло. При этом он как бы невзначай посмотрел на табло расчётного кристалла на своей руке. При виде высветившейся суммы, на его усатой физиономии появилось уважительное выражение. Посетители не часто баловали его такими щедрыми чаевыми. «Благодарю вас, господин Ирвинг!» — пропел он елейным голосом, склонившись в низком поклоне.
На Ласло страж дверей не обратил никакого внимания, будто его здесь и не было. «Уважаемый, у тебя ус отклеился», — заговорщицким тоном шепнул землянин, проходя мимо швейцара, и тот невольно схватился за лицо, хотя растительность у него была абсолютно натуральной.
Внутри прохладного холла, облицованного тёмным деревом, их встретил степенный звёздный кот и проводил в зал, где кроме них было ещё двое посетителей, сидящих так далеко, что было не разобрать, о чём они говорят.
Обильные возлияния немного пригасили взаимную насторожённость. Ласло с искренним интересом слушал трепотню толстяка, особенно когда тот пускался в воспоминания и рассказывал о приключениях, через которые прошёл в свою бытность охотника за сокровищами.
Ирвинг тоже остался доволен повторной встречей. Парень, несмотря на молодость, успел многое повидать, и ему было что рассказать. Как и ожидалось, он оказался умён и наблюдателен. Но самое главное, его прозорливые замечания по ряду вопросов Пограничья совпадали с мнением аналитиков Внешней разведки, и это было большим плюсом в его пользу. Поэтому Ирвинг снова задумался, стоит ли вмешиваться в судьбу приглянувшемуся ему курсанта и давать рекомендацию, которая при некоторой доле везения может привести его в среду тех, кто вершит жизнью и смертью миллиардов граждан Галактического содружества. Он колебался из-за нестыковок в биографии Романовича. Пампаса, заявленная как его родина, действительно существовала и совсем недавно вошла в состав империи Ррнайд, но Ирвинг был уверен, что Ласло не имеет никакого отношения к этой планете. Осторожные расспросы показали, что все его знания о Пампасе базируются на сведениях, находящихся в широком доступе, а деталей он всячески избегает. В общем-то, Ирвингу, знатоку истории Земли, даже не пришлось особо напрягаться, чтобы выяснить, с кем он имеет дело. Для этого ему было достаточно лексикона Романовича.
После некоторых размышлений хитрый интриган решил оставить всё как есть и не поднимать вопрос о сомнительном происхождении курсанта, — ведь он любил держать козыри про запас. К тому же парень оказался не болтлив и лёгок на подъём, а кто понимает, тот согласится, что это немаловажное качество в собутыльнике.
Ну а поскольку во время участившихся встреч ни одному из них не было скучно друг с другом, то вскоре они подружились по-настоящему. В этом немаловажную роль сыграла большая разница в возрасте и отсутствие семьи у Ирвинга.
Правда, при ряде несомненных достоинств у его нового приятеля оказался один крупный недостаток. Выяснилось, что Ласло терпеть не может пиво и пьёт его через силу. И это обстоятельство огорчало Ирвинга значительно больше, чем те неприятности, в которые он периодически влипал по милости его взрывного характера. Если уж на то пошло, то он сам был далеко не подарок и под настроение мог запросто набить морду тому, кто ему не понравился.
И вообще, это был ещё вопрос, по чьей милости на Ласло сыпались неприятности, которые сказочно быстро испарялись, стоило вмешаться его старшему товарищу.
Однажды проанализировав вражескую сторону конфликтов, развязанных Ласло по пьяни, Ирвинг присвистнул от удивления. У его протеже оказался бесценный дар. Он интуитивно цеплялся именно к тем личностям, имена которых связывали с крайне сомнительными делами или громкими событиями. Это подтвердилось, когда Ирвинг раскрутил по цепочке одного вроде бы безобидного посетителя, который попал в поле зрения подвыпившего землянина. С той поры, отправляясь в город, он старался взять с собой молодого приятеля и не скупился на выпивку. Когда Ласло развозило, он с нетерпением ждал на кого падёт его внимание и живой детектор, пребывающий в неведении относительно своих способностей, ещё ни разу его не подвёл.
Прошло немало времени, приближалась пора выпускных экзаменов. Ласло уже и думать забыл о былых неприятностях. Ни сном ни духом он не ведал, что ошибка с документами аукнется ему не только неприятностями в Навигационной школе.
ГЛАВА 8. Память сердца
Марио Ирвинг приподнял витой бокал на длинной ножке — он выглядел особо хрупко в его мощной длани — и поднёс его к светильнику на столе. Прищурив глаз, он полюбовался виомелью. Как и положено лучшим сортам рамбуанского пива, оно имело насыщенный фиолетовый цвет, перемежающийся опалесцирующими розовыми слоями. Они не стояли на месте и шевелились будто живые.
«Фу, какая гадость! Выглядят как настоящие червяки», — подумал Ласло с отвращением.
— Какая красота! — воскликнул Марио Ирвинг, с умилением разглядывая любимый напиток. — Итак, на чём я остановился? Ах да! Ваша земная диалектика. Мой друг обезьян, вот что я тебе скажу: засунь свои познания в задницу. Они — сплошное дерьмо. Там им самое место. Заруби себе на носу, мироздание развивается не по спирали, а свёрнуто в кольцо. Как змея, оно пожирает самоё себя…
Изловчившись, он схватил воришку за руку и добродушно пробасил:
— Ах ты, шваль! Ну-ка, отдай платёжный кристалл! Живо! Я кому сказал? Не то откручу тебе пальцы. Причём по одному, а затем примусь за яйца.
Кайро злобно оскалился, но сила была не на его стороне. Вжав голову в плечи, он забился в тёмный угол, и его левое запястье украсилось браслетом из ядовитых сине-зелёных игл.