Во-первых, Ласло действительно нужно было готовиться к выпускным экзаменам; а во-вторых, его совсем заела ностальгия. Каждую ночь ему снились сны, полные воспоминаний о Земле. Эмоциональные и яркие — они заставляли его вскакивать посреди ночи и надолго выбивали из колеи.
Ко всему прочему он чувствовал себя не в своей тарелке. Постоянное присутствие Вайды в комнате его смущало. «Не слишком-то приятно проснуться, когда ты весь в соплях и слезах, и тут вдруг обнаружить, что есть свидетель твоей слабости», — оправдывался он перед Фанечкой, невестой Чирика, когда та наезжала на него. Сорнойке девушка пришлась по душе. Они быстро нашли общий язык, и теперь она частенько защищала новую подругу от всех и вся.
Чирик держался индифферентно, видимо, не желая портить отношения ни с товарищем, ни с воинственной невестой. Когда Ласло не выдержал его красноречивого молчания и спросил напрямик, в чём дело, тот сказал, что девушка ему не нравится. А вот почему, он затруднился ответить и сослался на интуицию.
Тогда Ласло не показал вида, но рассердился на друга. Он не просто жалел девушку. Вайда ему нравилась. Очень нравилась. Заботливая, лёгкая в общении — она любила его до самозабвения. Он был в этом уверен. Если бы он разрешил, девушка тенью ходила бы следом, предугадывая его малейшее желание. Это не могло не льстить мужскому самолюбию.
Короче, намечалась революция чувств, хотя ещё в нежном возрасте Ласло дал себе зарок, что никогда ни в кого не влюбится и до сих пор держал своё слово. Впечатлительного мальчишку слишком уж часто предавали те, кому он был готов распахнуть своё сердце. И что особенно больно, это были отец и мать — самые близкие для него люди.
Но любовь творит чудеса. Чувственный огонь девушки полыхал настолько сильно, что грозил подпалить его неподкупное сердце. Ещё бы чуть-чуть и быть бы чуду, но… опытный авантюрист всегда настороже и его аналитический ум никогда не дремлет.
Несмотря на внешнюю импульсивность, землянин был холоден и подозрителен. Сказывалось ещё одно наследство — наследство царственных предков, которые привыкли руководствоваться не доверием, а выгодными альянсами.
С самого начала их знакомства Вайда показалась Ласло смутно знакомой. В дальнейшем, это ощущение не пропало, а наоборот усилилось. Словно заноза под ногтем оно не давало ему покоя. Мало того, с тех пор как они начали встречаться, девушка неизменно присутствовала в его снах. И если бы только это. Даже наяву в его памяти нет-нет, да мелькало бледное узкое личико с немигающими серо-голубыми глазами. И хотя презрительное выражение и манерная улыбка на губах были совсем не характерны для девушки, его не покидала уверенность, что это она.
Поскольку во взрослой жизни Ласло не помнил никого похожего, оставалось одно — разгадка кроется где-то в прошлом. Поднапрягшись, он перебрал в уме всех подруг своего детства — даже тех, о которых вроде бы забыл по малолетству. Но ни одна из девочек даже близко не походила на Вайду. Как правило, это были крепкие весёлые оторвы, пышущие здоровьем, до сих пор его самый любимый женский типаж.
А затем произошёл случай, из-за которого он сразу же вспомнил о словах Чирика и его неприязненное отношение к Вайде.
На исходе третьей недели их знакомства, переполненной сумасшедшим сексом и ещё более сумасшедшими снами, похожими на кошмары, Ласло в очередной раз проснулся посреди ночи. Стоило ему открыть глаза, и его взгляд натолкнулся на напряжённое лицо девушки. По нему стекали струйки пота. Она сидела с закрытыми глазами и её руки со скрюченными пальцами тряслись от неимоверного напряжения. Вот только непонятно чем оно было вызвано. Ему стало не по себе: «Вот чёрт! Что здесь происходит?»
Он тронул девушку за плечо и негромко позвал:
— Вайда!
Она сильно вздрогнула и растерянно захлопала глазами.
— Что случилось?
— Это ты мне скажи, — Ласло с сомнением посмотрел на девушку. — Ты что, страдаешь лунатизмом? — спросил он, хоть сам в это не верил.
— Чем? — не поняла она.
— Лунатизмом… лунатики это те, кто ходит во сне.
— Не знаю, — попавшейся под руку простынёй Вайда вытерла мокрое усталое лицо и вопросительно посмотрела на него. — Разве я ходила во сне?
Ласло утвердительно кивнул. Он не стал распространяться о том, что конкретно видел. Его подозрительность сразу же подняла голову. При всём его желании девушка не походила на лунатичку, зато он кое-что слышал о загадочном племени мнемосов, которые виртуозно манипулировали памятью живых созданий. Особенно когда нужно добраться до глубинных слоёв, чтобы извлечь ценную информацию и не повредить при этом мозг.
«О чёрт! Только этого ещё не хватало!» — расстроенный Ласло не слушал встревоженных восклицаний девушки.
Терять иллюзии всегда нелегко. Он понимал, что спрашивать не имеет смысла. Вайда не скажет правды, да он и не хотел её слышать. Совсем не хотел.
В общем-то, у него не было уверенности в своих подозрениях. В конце концов, инопланетный организм мог иметь свои особенности «Матерь божья! С чего я решил, что Вайда человек? Вдруг она соврала? Ведь морфов, кроме звёздных кошек с их каменными физиономиями, не отличить от обычных людей», — тоскливо подумал он.
И хотя Ласло всячески убеждал себя, что ошибается, сомнения сделали своё чёрное дело. Подозрения отравили нарождающееся чувство, и его сердце сдавила знакомая горечь.
«Все бабы сучки! Продажные твари! Вслух скулят о любви, а сами подбираются либо к твоему кошельку, либо к твоим секретам. Хотят либо сами продаться, либо тебя продать подороже», — подумал он с ожесточением и поймал себя на мысли, что ему хочется ударить девушку — да так, чтобы она разлетелась на куски.
В следующее мгновение его озарило. Он понял, почему Вайда всё время казалась ему знакомой.
Разгадка оказалась до обидного простой. Девушка очень походила на старинную фарфоровую статуэтку — их семейную реликвию. А та в свою очередь имела портретное сходство с какой-то важной дамой при венгерском дворе, которая числилась в предках бабушки Ласло. Маришка так носилась со своей семейной реликвией, что он в четыре года приревновал её и разбил статуэтку. Иштван не поверил, что это вышло нечаянно, и отшлёпал внука.
«А я дурак мучился целых три недели, гадая, что да кто… эх, деда! Нет, чтобы всыпать мне, как следует. Глядишь, не попался бы на крючок этой смазливой куклы… Хорошо. Предположим, Вайда шпионка. Тогда за чем она охотится?»
Ответ лежал на поверхности. Ласло первым делом вспомнил о своём подарке Аэлите. Он рывком сел в кровати и угрюмо сгорбился. Зерно хаоса безобидной безделушкой валялось на пульте «Птицы удачи», но это не значило, что оно утратило свою опасность. На досуге он просмотрел его историю. Если верить древним легендам, то в незапамятные времена таких зёрен хаоса было много, и они творили чудеса. Замечательное свойство, если бы не реки крови, которые лились за обладание ими.
«Плохо дело! Имеет ли проклятое зерно хаоса те легендарные свойства, которые ему приписывают или нет, это не важно, — подумал Ласло, глядя на девушку невидящим взглядом. — Важно другое. Стоит только кому-нибудь пронюхать, что зерно хаоса находится у нас с Аэлитой, и тогда жди беды. До конца жизни нам придётся бегать от армии многочисленных авантюристов и охотников за сокровищами. И если бы только от них. К несчастью, как только поползли слухи, зерном хаоса заинтересовались могущественные группировки — политические и религиозные. Этот старинный артефакт подобен атомной бомбе на Земле. Как олицетворение легендарного символа могущества, одним своим объявлением оно может привести к перестановке сил в межзвёздных империях. А это уже более чем серьёзно. Вдобавок существует интернациональная преступная сеть. Умные подонки всех мастей пойдут на всё, чтобы добыть зерно хаоса…»
— Ласло!.. Скажи, наконец, что случилось?! — выкрикнула девушка.
Отчаяние в голосе позволило ей достучаться до его сознания.
— Ничего, малыш! Всё путём, — Ласло криво усмехнулся. — Просто задумался. Вспомнил только что приснившийся сон. Не поверишь, до чего мерзкий. Будто меня снова предали, заставив поверить в то, чего никогда не было и нет.
Глаза девушки испуганно расширились.
— Я люблю тебя и никогда не предам! — выкрикнула Вайда, прильнув к нему всем телом.
— Да верю я, верю, принцесса! Чего ты всполошилась? — успокаивающим тоном проговорил Ласло и пригладил растрепавшиеся пышные волосы девушки. — Тихо, любимая, тихо! Ну что ты плачешь?
— Ты впервые назвал меня любимой, — тихо проговорила она. — Я не знаю… не знаю, что мне делать! Помоги мне, любимый!
— Тсс! Всё будет хорошо! — Ласло прижал палец к опухшим кровоточащим губам девушки. — Знаешь что, принцесса, я люблю тебя, как ещё никого не любил в своей жизни. Поверь, ничто не сможет нас разлучить! — он помолчал и бесцветно добавил: — Конечно, кроме лжи и предательства. Скажи, ведь ты… — он с грустью заглянул в испуганные глаза Вайды и крепко прижал её к себе. — Забудь обо всём, любимая. В мире есть только ты и я, а остальное мне пофигу.
И девушка поверила, что невозможное возможно. В эту ночь они дарили друг другу нечто большее, чем секс. Это была настоящая любовь — безоглядная и всепоглощающая.
А наутро Ласло попросил Вайду забрать свои вещи, сказав, что хочет побыть один. Мол, ему нужно время на размышление. О чём именно, он не уточнил, а она не осмелилась спросить.
После этой памятной ночи последовала такая серия драк и чудовищных пьянок, что просто чудо, что землянин вышел из них невредимым. Друзья сорнои и Вайда, как могли, старались выручить его с гауптвахты, с которой он практически не вылезал. Они перевели на него кучу денег в качестве залогов.
Потом запой кончился. Правда, только после того, как Ирвинг отловил загулявшего курсанта и, тряхнув его за грудки, сказал пару ласковых — по старой дружбе, исключительно на матерном языке. Но этого хватило, чтобы Ласло взялся за ум.
Вот только Вайда недолго радовалась. Вскоре выяснилось, что в трезвом виде он всячески избегает её, и она втихомолку проплакала все глаза. Ведь она хотела лишь одного, чтобы он забыл о своих подозрениях.