«Ну разве это не прелесть?! Носи и помни мою доброту!» — с радостным выражением на физиономии Ирвинг взмахнул портняжным шедевром и Борц поспешно зажмурился. Ему хватило одного взгляда на рубашку, чтобы появилась резь в глазах, и страшно заломило в висках. «Убери это от меня немедленно, или мы больше не друзья!» — простонал он и схватился за переносицу, пытаясь избавиться от гнусных цветовых пятен, отпечатавшихся на сетчатке глаза.
Несмотря на уговоры, что рубашка абсолютно в его стиле, Борц был категоричен. Он заявил, что эту гадость на него не наденут даже в гробу. По такому случаю он обязательно восстанет из мёртвых и жестоко отмстит своим обидчикам. Но забавляющийся Ирвинг был настойчив и настолько достал приятеля, что у того разыгрались нервы. Под шумок Борц попытался утилизировать гламурную вещицу и очень пожалел, что у него не получилось. Ирвинг был начеку и грудью встал на защиту собственности. Ворча, что дилетанты — враги настоящего искусства, и что когда-нибудь эта рубашка будет стоить целое состояние, он довольно небрежно зашвырнул её в комод.
Выставив непрошеного советчика из гардеробной, Борц сам выбрал одежду. В результате радикально белый цвет его одеяний сменился на не менее радикальный чёрный цвет. Единственно на что толстяку удалось подбить товарища, это надеть плащ с кроваво-красной подкладкой — непременный атрибут торжественного преподавательского одеяния.
«Сатана на выгуле или граф Дракула в поисках пропитания», — констатировал Ласло, когда увидел декана кафедры вооружений и тактики боя в новом прикиде.
И в самом деле, мрачная гамма одеяния в сочетании с острыми чертами лица придавала Борцу крайне зловещий вид. Что сразу же оценили женщины, падкие до всего загадочного, как пчёлы на мёд. Завидев любимого преподавателя, курсантки пришли в неописуемый восторг и сразу же окружили его плотной толпой.
«Автограф? Обязательно. Смотрите в зачетной книжке… Девушки, девушки! Хватит уже! Я страшно рад, что вы находите меня неотразимым, но, пожалуйста, пропустите. Я опаздываю!» — попытался Борц воззвать к их разуму. Напрасный труд. Лишь применив тактические ухищрения, ему удалось вырваться из толпы визжащих почитательниц, которые все до единой желали сфотографироваться с ним на память.
К зависти приятелей Борц всегда пользовался бешеным успехом у дам, хотя он не прилагал к тому особых усилий и был далеко не красавец. Что уж привлекало их к нему, одному богу известно. Как-то они вместе пьянствовали и, видя такое дело, Ирвинг пристал к приятелю, требуя сообщить в чём секрет его успеха. Борц пожал плечами и сказал, что не имеет понятия. Тогда толстяк окрестил его бабником и жадиной, но Ласло не согласился. Во всяком случае, с первой частью его тезисов. Он сказал, что секрет успеха Борца кроется в его харизме. «Рожизма-харизма! — передразнил его Ирвинг. — Чушь всё это! У нас тоже хоть завались этой самой харизмы, а толку?»
Ласло и Ирвинг заспорили, приводя в подтверждение своих слов совершенно дикие примеры.
Борц долго слушал пьяный бред собутыльников, а затем хлопнул их по плечам и заговорщицки подмигнул. «Слушай сюда, умники! Пока я добрый, так и быть, открою вам свой секрет… э, нет! Гоните по сто кредитов. Задаром я ничего вам не скажу».
Как только деньги перекочевали на его счёт, Борц икнул и, подозрительно оглянувшись по сторонам, состроил страшные глаза. «Любите женщин, как я их люблю, и вам обязательно воздастся». За такой секрет он поплатился вдвое большей суммой. Но приятели быстро помирились и в мирном согласии спустили её на дальнейшую гулянку.
В актовом зале Ласло и сорнои разделились. Чирик отправился провожать Фанечку к её группе, а он поискал взглядом свою группу. Суперкарго сидели почти у самой сцены, недалеко от центрального прохода.
— Привет, сокамерники! Ну как дела? — заулыбался он, протиснувшись на свободное место.
В ответ ему раздался дружный хор разноголосых возгласов. Ещё по дороге к своей группе, Ласло то и дело с кем-нибудь здоровался. Он с удовольствием отметил, что доброжелательных лиц в зале гораздо больше, чем тех, кто ответил ему недовольной гримасой. В общем-то, для него не было секретом, что его любят в студенческой среде. Памятуя, что для искателя сокровищ обширнейшие связи — это залог успеха, он не упускал любой возможности завязать дружеские контакты. Правда, по причине взрывного темперамента недругов у него тоже хватало.
Вспомнив о своём недавнем подозрении, что кто-то пытается его убить, Ласло не удержался и, обернувшись, посмотрел на Рида-арр-Перева — в списке врагов тот значился первым номером. Звёздный кот возненавидел его с той самой первой встречи, во время которой пострадал Чирик. В дальнейшем, пользуясь своим положением помощника коменданта, он всячески осложнял ему жизнь. Поначалу это вызывало у Ласло недоумение и досаду. В общем-то, парень ему нравился и при других обстоятельствах он был бы не прочь с ним подружиться. Но два года бесконечных стычек сделали своё дело. Звёздный кот больше не вызывал у него ничего, кроме стойкой неприязни.
«Если это твоя работа, то ты пожалеешь, что родился на белый свет», — холодно подумал Ласло, глядя на противника.
Рид-арр-Перев перехватил его гневный взгляд и надменно вздёрнул подбородок. «Не смей на меня глазеть, подлая тварь!» — ясно читалось по его едва шевелящимся губам.
«Это ещё вопрос, кто из нас подлая тварь», — ответил Ласло тем же способом. И всё же он сомневался. Почему-то ему не верилось, что звёздный кот способен на подлость. С другой стороны, он не особо обольщался. Слишком уж часто жизнь преподносила ему уроки. Люди, вполне порядочные и достойные в обычной обстановке, возненавидев кого-нибудь, разительно менялись и напрочь забывали о чести. Они были способны на такие мерзкие поступки, о которых никогда бы раньше даже не помыслили.
Дуэль на взглядах с нелицеприятным обменом мнениями прекратил Ирвинг. Облачённый в парадный тёмно-синий мундир и длинный белый плащ, развевающийся при ходьбе, он выглядел очень импозантно. Девушки издали единый восхищённый вздох и, когда толстяк проходил мимо, Ласло с одобрительной гримасой поднял большой палец. Довольный произведённым впечатлением, тот подмигнул ему — мол, знай наших. В общем-то, Ирвинг жаловался на недостаток женского внимания исключительно из зависти к успеху Борца.
Как только заместитель директора Навигационной школы показался на сцене, старосты групп вскочили со своих мест.
— Встать! — дружно рявкнули они.
Ряды всколыхнулись в едином порыве и курсанты, привычные к дисциплине, замерли, заложив руки за спину.
— Вольно. Можете сесть, — разрешил Ирвинг.
Подойдя к трибуне, он оглядел море лиц, обращённых к нему.
— Друзья, поздравляю вас с успешным завершением учёбы. Знаю, вам пришлось нелегко, но как сказал выдающийся полководец одной захолустной планеты: «Трудно в учении, легко в бою». Я надеюсь, что вам помогут те знания, которые мы пытались вдолбить в ваши головы.
Ирвинг положил руки на трибуну и добродушно ухмыльнулся.
— Старожилам, кто учится у нас не по первому разу, объяснять ничего не нужно. Они уже всё знают. Ну а вы, новички, имейте в виду, что здесь ваш дом. Вы всегда здесь желанные гости. Будет трудно, обращайтесь. Поможем, чем сможем. От вас же требуется только одно — не ронять честь Навигационной школы. Понятно? Не то гореть вам в аду. Это я вам обещаю. Имейте в виду.
Подавшись вперёд, Ирвинг обвёл зал зловещим взглядом, и курсанты обескуражено притихли. Но густой басистый смех быстро разрядил обстановку.
— Ну, полноте вам, друзья! Не такой уж я и страшный! — добродушно прогудел он и предложил: — Ну что, мальчики и девочки, а не спеть ли нам нашу песню?
Повинуясь его жесту, под сводами зала развернулось звёздное полотнище Навигационной школы и, набирая силу, зазвучал величественный гимн, знакомый всем выпускникам без исключения.
— Вива, рутерия! Злони аратай! — запел Ирвинг на удивление красивым сочным басом.
Курсанты вновь поднялись со своих мест.
— Вива, рутерия! Злони аратай! — дружно поддержал его зал.
Когда гимн был допет, Ласло вместе со всеми опустился на место. Девушки тихонько всхлипывали. Молодые люди хмурились и прятали глаза. Растроганный землянин, не скрываясь, вытер слёзы, выступившие на глазах. Ласло было вдвойне тяжелей. На него навалились аналогичные воспоминания с Земли. Отвлекшись, он не заметил, что на сцене поменялись декорации и замелькали посторонние люди с приборами, в которых без труда можно было опознать потомков любителей кинокамер. Выпуск в Навигационной школе имел планетарное значение, и вездесущая пресса, конечно же, не могла пропустить такое событие.
Наконец на середину сцены выплыл длинный стол с преподавателями, что знаменовало собой начало вручения дипломов.
— Эй, Романович, кончай реветь! Живо на сцену! — весело выпалила староста группы. Толкнув его локтем, она с завистью добавила: — У, отличник несчастный!
— Что, уже моя очередь? — удивился Ласло.
— Ну да! Вызывают вас, элиту. Первую двадцатку школы по успеваемости.
Ласло удивился ещё больше.
— Я не знал, что вошёл в их число.
— Смотри туда! — староста ткнула в направлении светового табло, зажегшегося над сценой. — Видишь? Под двадцатым номером числится некто Романович. Если мне не изменяет память, то у тебя здесь нет однофамильцев.
— Твоя правда. Ну, я пошёл?
Староста, крохотная кудрявая девчушка, вскочила на ноги.
— Стой! Застегни мундир. Ты же не кто-нибудь, а будущий суперкарго, второе лицо на корабле, — строго сказала она и, расплывшись в белозубой улыбке, крепко его обняла. — Поздравляю, Романович! Ты молодец! Мы все тобой гордимся.
Растеряно пожимая руки сокурсникам — поздравления сыпались со всех сторон — Ласло выбрался в центральный проход, ведущий к сцене. На негнущихся ногах он добрался до постамента и, забравшись на него, занял своё место в шеренге отличников. Придя в себя, он покосился