— Как зовут вашего брата? — спросил он у девушки, глянув на данные анализатора.
— Тарим Первый, — ответила она и, часто захлопав глазами, спросила, как его имя.
— Романович Владислав Петрович, родом с планеты Земля. Поскольку я незаконный эмигрант, то всем говорю, что моя родина планета Пампаса, которая находится в созвездии Девы, — поведал он заговорщицким тоном. — Прошу вас никому не говорите об этом, а то меня выпрут из Содружества и отправят обратно на родину.
— Разве вы не хотите вернуться домой? — спросила кшансианка, часто хлопая ресницами, что, по-видимому, служило у их расы признаком волнения.
Чисто женская жалость во взгляде растрогала Ласло, но он подавил желание поплакаться и честно ответил:
— Конечно, я хочу домой, но ещё больше я хочу посмотреть на мир, в который мне посчастливилось попасть. — Он бережно взял ладонь кшансианки и бросил быстрый взгляд на её чрезмерно длинные тонкие пальцы, не имеющие ногтей. — Кстати, вы не сказали мне своё имя.
Девушка немного помедлила, прежде чем ответить.
— Саватара, — произнесла она чуть слышно.
— Просто Саватара? — уточнил Ласло, удивившись отсутствию нумерации в её имени, и она неожиданно покраснела.
— Саватара Отщепенка, — чётко проговорила она и с вызовом посмотрела на окружающих её соотечественников, но те делали вид, что не слышат её слов.
Землянин не стал ничего выяснять у девушки, но, когда они добрались до станции, он отвёл в сторонку старшего из братьев Кшаров, которые встречали их на платформе, и взял с него слово, что он присмотрит за Саватарой и её братом. Не удержавшись, он спросил, что означает приставка к её имени, но мелкий поганец уклонился от ответа — мол, он как-нибудь сам разберётся с проблемами своего народа, а чужакам знать о них совсем не обязательно.
Видя, что бывшие пленники сразу же признали Кшара Первого своим лидером, Ласло поверил ему на слово. К тому же он заметил заинтересованные взгляды, которые юноша бросал на Саватару, и это окончательно убедило его в том, что с ней всё будет хорошо.
Перед тем как разведгруппа отправилась в путь, он нашёл девушку, которая теперь всё время находилась в компании братьев Кшар, и поставил перед юными кшансианцами тяжёлый короб с консервами. Затем он достал из лежащего сверху свёртка меховую накидку, и набросил её на плечи девушки.
— У вас на Кшансэ слишком холодно по ночам. Думаю, мой подарок будет не лишним, — проговорил он и, отступив, добавил: — Прощайте, Саватара, и будьте счастливы.
Повернувшись к братьям, он козырнул Кшару Первому и пожелал ему удачи в возрождении нации.
После того как Ласло скрылся в авиетке, на которой прилетел, девушка, не промолвившая ни слова, наконец, дала волю чувствам и заплакала. Сколько она себя помнила, этот чужак был единственным, кто отнёсся по-доброму к презираемой всеми Саватаре Отщепенке.
Ощутив прикосновение к своему плечу, девушка захлебнулась плачем и привычно замерла. Она медленно повернула голову и встретилась взглядом с Кшаром Первым.
— Не смей больше плакать, — заявил он сердитым тоном. — Я обещал ему, что больше никто тебя не обидит, и я сдержу своё слово. Скажи, ты выйдешь за меня замуж?
Не зная, что ответить на это более чем щедрое предложение девушка растеряно улыбнулась и Кшар Первый крепко сжал её ладошку.
— Идём, моя будущая жена. Нам нужно до темноты найти себе дом. Когда будем в безопасности, тогда обсудим детали предстоящего брака.
— Подожди, я только возьму Тарима Первого!
Девушка бросилась к скамейке и, прижав к груди спящего малыша, подняла голову. Она нашла в чистой голубизне полуденного неба едва видимый силуэт авиетки и её глаза снова наполнились слезами. «Прощай, Романович Владислав Петрович, родом с планеты Земля! Пусть Атум вознаградит тебя за доброе сердце!»
ГЛАВА 19. Семейные шпионские разборки
Мужчина в белом комбинезоне шёл уверенно, не скрываясь, хотя то, что он намеревался сделать каралось сроком от десяти до пожизненного. Крупной лепки лицо говорило о недюжинном уме и непростом характере. По земным меркам ему было лет сорок, а по галактическим ему могло быть в два раза больше.
В столь ранний час в помещениях Центрального архива Внешней разведки было ещё тихо и пусто. Впрочем, здесь и днём не наблюдалось особого оживления. Посетителями хранилища секретных материалов были только библиотекари и немногие изыскатели с соответствующим допуском. В основном, это были сотрудники специальных отделов, занимающиеся аналитикой.
Беспрепятственно добравшись до нужного отсека, мужчина стёр сигнальную метку, по которой учитывалось количество обращений за документами, и переложил нужный ему кристалл из ячейки секретных документов в коробку с материалами, которые утеряли свою актуальность и подлежали утилизации. После этого он вернулся в основной зал, сел на своё рабочее место и занялся каждодневной рутиной.
Вскоре в архиве появилась симпатичная стройная женщина в белом комбинезоне, который смотрелся на ней не спецодеждой, а стильным нарядом. С шутливым недоумением на лице она тряхнула головой, украшенной замысловатой причёской из гладких каштановых волос.
— Райнис! Не верю своим глазам. Чего ты здесь делаешь в такую рань?
— Хотел то же самое спросить у тебя, — проговорил Райнис Намсев, опытнейший аналитик оперативного отдела, и обаятельная улыбка преобразила его лицо, превратив из желчного брюзги в нормального мужчину. — У меня хотя бы есть уважительная причина. С завтрашнего дня я ухожу в отпуск.
— Ясно, — понимающе кивнула женщина. — И как всегда перед уходом, нужно доделать кучу работы.
— Вот именно. Ну а ты чего так рано?
— Да так, чего-то не спится.
— Чаще ходи на свидания, говорят, хорошо помогает от бессонницы.
Бросив лукавый взгляд на стойкого холостяка, женщина поправила волосы, и масса тонких гипнотических браслетов на её запястьях зазывно зазвенела.
— Ну, так пригласи, советчик! — пропела она сладким голосом.
— Обязательно, — пообещал Намсев. Правда, при этом он забыл уточнить, когда именно произойдёт сие знаменательное событие.
По окончании рабочего дня аналитик запустил руку в коробку с отслужившими кристаллами и вытащил несколько штук.
— Капами, не возражаешь, если я возьму их на память? — обратился он к женщине, которая ко всем прочим видимым достоинствам была ещё прекрасным архивариусом и как стоглазый Аргус следила за сохранностью документов.
Капами сдвинула на кончик носа очки, дающие возможность считывать специальные метки на кристаллических документах, и с деланной строгостью воззрилась на него.
— Зачем они тебе?
Приложив ладонь к сердцу, Намсев улыбнулся.
— После отпуска меня переводят в другой отдел, не связанный с работой в архиве, и я хочу взять их на память о тебе.
— Нет, нельзя! — категорично заявила женщина. — Положи носители на место.
— Бессердечная! — вздохнул Намсев и, подкинув один из кристаллов на ладони, начал по одному швырять их обратно в коробку. — Один, два, три, четыре, пять. Ну всё, я пошёл?
— Ладно, один можешь взять. Всё равно народ растащит их по отделам и до утилизации они не дойдут, — смилостивилась Капами и протянула руку. — Давай, я поставлю метку на вынос.
Сделав вид, что вытаскивает кристалл из коробки, Намсев дал ей тот, что спрятал в рукаве.
— Вот этот камешек чем-то напоминает тебя, он такой же сияющий радостью бытия, — не поскупился он на комплимент.
Женщина благосклонно улыбнулась и взяла со стола специальный маркер.
— Куда едешь в отпуск? — поинтересовалась она.
— Домой, — ответил аналитик и вздохнул про себя. «Во всяком случае, собирался, пока на горизонте не нарисовался один говнюк, которому невозможно отказать в просьбе», — сердито подумал он.
История, которая привела Намсева к внутренней диверсии, началась полтора месяца назад, с приходом в отдел трёх новых сотрудников. Несмотря на категоричные отказы, на этот раз начальник упёрся и всё же всучил ему стажёров, которые оказались теми ещё подарками.
Поскольку у аналитика характер тоже был не мёд, то ничего удивительного, что вскоре между ним и его подопечными возникли трения.
Поводом для конфликтов могло послужить всё что угодно, и, как правило, их провоцировали сами стажёры. С вежливыми выражениями на лицах молодые стервецы до тех пор оспаривали указания своего наставника, пока тот не выходил из себя и не начинал ругаться.
Лидером в троице был Андре Кортиус, очень талантливый аналитик, и не менее талантливый провокатор. Худой как скелет, с несоразмерно длинными конечностями и тощей длинной шеей он вызывал бы жалость своим видом, если бы не ледяное выражение всезнающих серых глаз.
Как правило, именно он брал на себя роль миротворца-посредника, но Намсев был слишком опытен, чтобы не понимать, от кого именно исходит смута.
Обстановка в незримой войне накалилась до предела, когда он заметил, что у него пропадают вещи — так, ничего существенного: блоки питания, запасной ридер и прочая мелочь, из-за пропажи которой было бы не слишком удобно поднимать шум. Тем более что вещи вскоре нашлись — правда, нашлись они там, куда бы он их никогда не положил.
Затем пошли шалости куда более серьёзные. Обнаружив, что удалена часть данных, над которыми он работал, взбешённый аналитик доложил по инстанции и в результате вышел конфуз. Испорченный файл чудесным образом оказался в целости и сохранности, а трое наглецов с пеной у рта доказывали, что они здесь ни при чём, мол, уважаемый наставник ошибается, считая, что они могли пойти на такой безответственный поступок.
После этого начальство предложило Намсеву передать подопечных кому-нибудь другому, но он отказался. Гордость не позволяла ему признать своё поражение. В общем, он решил во что бы то ни стало приручить или проучить мальчишек — это уж как получится.
Война шла с переменным успехом, когда пришла записка: «Я это сделал, сделай и ты: докажи, что ты лучший. Вынеси из секретного архива кристаллик под номером А-КС-67. Не бойся, я его просмотрел, там старая дребедень, которой место на свалке. Если сделаешь, то я верну украденное мной и подарю тебе лавровый веночек. Будешь заправлять им свой любимый супчик».