Запись исчезла с экрана ридера, и Намсев обругал себя за близорукость. «Скверная ситуация! — огорчился он. — Кто-то ведёт со мной игру, используя для этого мальчишек, а я, как последний дурак, прохлопал основного игрока».
После напряжённых размышлений аналитик отправился к троице, которая оказалась на своих рабочих местах и встретила его насторожённым молчанием. Судя по лицам, они сразу же учуяли, что в воздухе запахло грозой.
По очереди оглядев стажёров, Намсев приказал:
— Кортиус, за мной! — Когда они оказались наедине он требовательно спросил: — Зачем и кому понадобился А-КС-67? Живо отвечай!
Стажёр смерил его недоумённым взглядом.
— О чём это вы, наставник?
— Не хочешь, не говори, мне плевать, только учти, игры закончились. Сейчас я передам тебя безопасности и пусть они дрючат вашу компанию на предмет…
— Сэр, я ничего не брал! Честное слово! — поспешно проговорил Кортиус, сообразивший, что грядущие неприятности сменили статус и перешли в разряд непосредственных.
— Кто стоит за тобой? — резко спросил аналитик и снова потянулся к кнопке вызова службы безопасности.
— Он сказал, что вы его знаете!
На физиономии стажёра появилось таинственное выражение. С видом болванчика он вытянул руки по швам и, вытаращив глаза, прогнусавил:
— Зуб за зуб, око за око. Если хочешь искупить свою вину, давай встретимся. Не спрашивай где и когда, ты сам это знаешь. Учти, это лишь начало. Если не придёшь, будешь вечно мучиться с ними. — Выдав эту тираду, Кортиус изобразил виноватую улыбку и добавил: — Сэр, надеюсь, вы понимаете, что не я придумал эту белиберду.
Рамсев окинул парня недоверчивым взглядом, но всё же погасил экран ридера.
— Что ещё? — потребовал он.
Когда Кортиус слово в слово озвучил пароль, который прозвучал как набор завываний различной тональности, и по времени занял пять минут, аналитик кисло посмотрел на него и отпустил восвояси.
«Проклятый жирдяй, вечно чего-нибудь отчебучит. Нет, чтобы сразу передать, что ему нужно, — проворчал он про себя. — Вот ведь злопамятный паразит! Наверняка с его подачи выбрали самых наглых стажёров и всем скопом посадили на мою шею».
После передачи дел приемнику Рамсев покинул здание регионального центра Внешней разведки и отправился на конспиративную квартиру. Здесь он при помощи специального оборудования тщательно проверил похищенный кристалл — прежде всего на предмет шифровок и смысловых иносказаний. После этого он был готов поручиться, что документы если кому и интересны, то только историкам и фольклористам. С точки зрения безопасности они не представляли никакой ценности.
Мучимый сомнениями, Рамсев подошёл к окну и процитировал по памяти: «Рамукани должен уметь поглощать эсплезиос и передавать её аллу, который является движущей силой ковачара… образуйте квадрат, отсеките всё лишнее и когда вас охватит состояние лу, мысленно сосредоточьтесь на его центре… аррду нельзя достичь, если нет комлеоса-ра. — Он хмуро уставился на своё отражение в тёмном стекле. — Не понимаю, зачем вся эта чушь понадобилась Ирвингу. На мой взгляд, это духовные практики древних, позволяющие достичь просветления разума, и ничего более».
Внутренняя тревога не давала ему покоя. Он побродил по комнате, а затем составил полный отчёт о своих действиях и отправил его начальству. Чтобы окончательно снять груз с души, аналитик сделал копию с похищенного кристалла, а оригинал оставил в тайнике, доступ к которому был напичкан смертельно опасными ловушками. Специальный бокс при несанкционированном доступе должен был уничтожить своё содержимое. Перестраховываясь, он нажал на невидимую кнопку, которая сделала ещё одну копию с оригинала.
Перед выходом Рамсев оглянулся, хотя прежде этого не делал, и окинул комнату прощальным взглядом, чувствуя, что больше никогда сюда не вернётся.
На место встречи он явился раньше оговорённого времени и сразу понял, что угодил в ловушку. На малолюдной набережной не было никого похожего на Ирвинга, зато лишь слепой мог не заметить сухощавого мужчину, облачённого в роскошнейший наряд из белого фессалийского шёлка.
Незнакомец стоял у лестничного спуска, украшенного скульптурами крылатых чудовищ, и праздно глядел на тёмную воду, отражающую свет фонарей, но Намсев не обольщался его созерцательной позой. Сам он был чистой воды учёным, но нагляделся на своих коллег-оперативников. К тому же он сразу заподозрил, с кем имеет дело.
Когда мужчина подошёл к нему, аналитик протянул ему кристалл и криво усмехнулся.
— Много слышал о вашем племени, но встречаться не приходилось. Атум миловал до сих пор.
— Увы, господин Намсев, везение не вечно. Вам ли этого не знать? — мягко проговорил мнемос и снял биомаску.
— Зачем вы это делаете? Почему каждый раз перед убийством вы обязательно снимаете маску? — тоскливо спросил аналитик.
Мнемос улыбнулся.
— Кодекс чести обязывает. Жертва должна видеть истинное лицо своего убийцы, — ответил он и, сосредоточившись, заметил: — Судя по вашим мыслям, вы не понимаете ценности того, что принесли.
— Да, — сознался Намсев и облизнул пересохшие губы. Пронзительный взгляд серых глаз был невыносим, но он не дрогнул. — Мы оба знаем, чем закончится наша встреча, так почему бы вам не просветить меня?
Всепоглощающее равнодушие на лице страшного собеседника сменилось более человечным выражением.
— Хотите знать, что это такое? Вы истинный учёный, господин Намсев. Что ж, так и быть, я уважу вашу предсмертную просьбу. Думаю, вам будет достаточно небольшой подсказки, — не отводя взгляда от лица аналитика, обливающегося потом, он процитировал: —Рамукани должен уметь поглощать эсплезиос и передавать её аллу, который является движущей силой ковачара. Вам это знакомо, не так ли? А теперь послушайте, как это звучит в современном приближении. Кандидат в члены экипажа должен уметь поглощать энергию живой материи и передавать её ключу-деструктору, который является движущей силой корабля.
— Это инструкция по набору Спящих, будущего экипажа для корабля Сеятелей! — воскликнул Намсев и его глаза азартно блеснули. Как только в нём проснулся исследователь, угроза смерти сразу же отошла на второй план. — Но какой вам толк от этой находки, если нет самого корабля, и никогда уже не будет? — оживлённо спросил он.
— Кто сказал, что его нет? — Словно по волшебству на ладони мнемоса появилось продолговатое бархатисто-чёрное зерно. — Я знал, что вам будет приятно его увидеть.
— О Атум! — воскликнул Намсев, и умоляюще посмотрел на своего убийцу. — Сэр, я могу к нему прикоснуться? Пожалуйста! Дайте мне умереть счастливым!
Получив согласный кивок, учёный с благоговейным выражением протянул руку, и его дрожащие пальцы коснулись тёплой бархатисто-чёрной поверхности; в следующее мгновение он медленно осел на плиты набережной.
Мнемос с уважением склонил голову. Свежий речной ветер трепал его длинные пепельные волосы, связанные в высокий хвост, и раздувал лёгкую атласную ткань. Переливаясь нежнейшими оттенками синего и фиолетового, она выгодно обрисовывала гибкую сильную фигуру убийцы из таинственного племени.
— Достойному достойная смерть, — произнёс он в качестве эпитафии умершему аналитику и не спеша двинулся прочь.
Экзотический наряд и волевое лицо мнемоса обращали на себя внимание немногих встречных, гуляющих в этот поздний час на набережной. Женщины провожали сероглазого красавца восхищёнными взглядами и досадливо шикали на домашних любимцев, которые отчего-то нервничали и жалобно скулили.
Ирвинг опоздал буквально на несколько минут. При виде удаляющейся фигуры в броском наряде из белого фессалийского шёлка, он стиснул зубы, но не стал преследовать убийцу друга. Несмотря на все амбициозные замашки, он, прежде всего, оставался разведчиком и отдавал себе отчёт, что это самоубийственная затея. Даже ему было не под силу справиться с главой племени мнемосов.
Склонившись над Намсевым, лежавшим на тёмно-красных гранитных плитах набережной, Ирвинг коснулся его шеи, хотя и так знал, что он мёртв.
«Прости, Райнис, что не сумел тебя защитить!» — повинился он, расстроенный до глубины души. Ворчливый аналитик был одним из немногих, к кому он испытывал искреннюю симпатию. За годы службы во Внешней разведке с Ирвингом случалось всякое: как говорится, он прошёл огонь, воду и медные трубы. И в том, что ему удалось выбраться живым из опасных передряг, он не в малой степени был обязан Намсеву.
Ирвинг перевернул труп и сразу же подметил странность — на лице Рамсева застыло умиротворённое выражение — такое случалось не часто, только в те редкие минуты, когда аналитик был близок к состоянию чистой эйфории.
Осторожно, чтобы не повредить, Ирвинг содрал искусственную кожу, маскирующую крохотное устройство, и убрал её в бумажник со специальными отделениями. У него не было сомнений, что это камера слежения нового поколения, и он очень надеялся, что Киргон, глава мнемосов, не стёр запись.
Когда прилетел флайер, и медики забрали тело аналитика, Ирвинг отправился на конспиративную квартиру. Как он и ожидал, она оказалась пуста. Предосторожности Рамсева были излишними: копии документа и отчёт так и не дошли по назначению. Стажёр, подчистивший конспиративную квартиру, сумел обойти самые изощрённые ловушки аналитика, с которыми не справился бы даже опытный агент.
Правда выплыла благодаря Капами. Архивариус всё же заметила подавленный вид Намсева и тщательно проверила с чем он работал, тогда и выплыла подмена кристалла.
Приземлившись прямо в гараже, Ирвинг направился к углу, заваленному ненужным хламьём. В основном это были пустые коробки и он, чтобы ускорить процесс расчистки, достал бластер. Покрытая сажей дверь не сразу поддалась его усилиям, но пара мощных рывков и она не устояла.
Ирвинг вошёл внутрь и, не оборачиваясь, едко произнёс:
— Входи, чего уж там! Если до сих пор не выстрелил в спину, значит, тебе есть что сказать.