Труды девушки не пропали даром, и она произвела настоящий фурор среди светских дам. Так уж вышло, что она нечаянно попала в струю современной моды. Фапивата это поняла, когда начался показ и на подиуме появились воздушные манекенщицы дома «До-До».
Сидя рядом с леди Мариен, да ещё в престижном первом ряду, девушка внутренне ликовала и делала вид, что не замечает кислые взгляды женщин, которые тщетно выискивали недостатки в той, что прозвали солдафонкой. Единственно, ей было жаль, что никто из близких знакомых не присутствует при её маленьком триумфе. «Особенно один паразит, который приходится мне фиктивным мужем», — подумала она и, зажмурившись, нажала на кнопку, раз и ещё раз, подтверждая, что покупает кружевное платье цвета слоновой кости.
«Кошмар!» — она едва удержалась от огорчённого возгласа, когда глянула на остаток своего счёта. Наряд от кутюр обошёлся ей в две годовых зарплаты.
— Хороший выбор! — одобрила леди Мариен её покупку.
— Не смогла удержаться при виде такой красоты, — сказала девушка с напряжённой улыбкой.
«Знать бы ещё, куда я его надену, — мрачно подумала она. — Интересно, можно от него отказаться или нет?»
К её великому огорчению выяснилось, что платья от кутюр шились строго по мерке покупательницы, и потому вернуть их было нельзя. Получив свой заказ, она не стала даже его распаковывать и запихнула в дальний угол шкафа, решив, что когда поедет в гости к родителям, подарит его матери. Лилиан обожала роскошные наряды и часто сетовала, что не родилась в богатой семье.
Спустя три дня после похода в общество, дорогу ей заступила сорнойка, приятельница Ласло, которая до этого делала вид, что не замечает её существования.
Задиристая малышка упёрла руки в боки и, подняв головку, уставилась в лицо девушки.
— Стоять! — приказала она, когда Фапивате надоело бесцеремонное рассматривание, и она попыталась её обойти. — Я слышала, что наш придурковатый приятель женился на тебе, — проговорила она и снова придирчиво её оглядела. — Не скажу, что я в восторге от его выбора, но могло быть и хуже.
Сорнойка протянула девушке свою хрупкую лапку, и та осторожно её пожала.
— Приятно познакомиться, меня зовут Ирида.
— Можешь называть меня Фанечкой, — милостиво разрешила малышка и перед тем как уйти пригласила её на вечеринку.
Фапивата попробовала было отнекиваться, но сорнойка быстро отмела все её возражения.
— Неужели вы не придете на годовщину нашего с Чирнаурином бракосочетания? — обижено вопросила она и часто захлопала длиннющими розовыми ресничками.
После такого неоспоримого аргумента девушка сдалась, о чём потом не раз пожалела. Фанечка плотно взяла её в оборот и заставила ходить на все светские мероприятия. Когда она артачилась, сорнойка не давала ей спуску и сразу же поднимала тему плохих жён — мол, у некоторых нет ничего за душой, и тем не менее они не хотят помочь своему мужу хотя бы связями.
В общем, Фанечка не только не уступала Фапивате характером, но и умела надавить на нужные рычажки, чтобы заставить её делать то, что не хочется. А девушке очень не хотелось участвовать в том, что она считала дурацким времяпрепровождением и блажью богатых задавак.
Поначалу ей приходилось очень туго: по незнанию она постоянно влипала в неловкие ситуации. Но со временем она привыкла и даже стала находить своеобразное удовольствие в светских посиделках, особенно когда обнаружила, что здесь не только сплетничают и болтают о всякой ерунде. Иногда на таких сборищах обсуждались такие вещи, которые никогда не выносились на широкий круг, тем не менее они имели большое значение не только для жизни корабля, но и для понимания того, чем занято Содружество. Конечно, она всячески сторонилась политики, но при этом всегда ею интересовалась — в качестве стороннего наблюдателя.
На этот раз о своём повышении Фапивата узнала не от вышестоящего начальника, а от жены капитана, которая устроила вечеринку-сюрприз в честь этого события. Под дружные аплодисменты присутствующих леди Мариен вручила ей новенькую офицерскую форму, сшитую на заказ.
Фанечка была начеку, и когда растерянная девушка попыталась было отказаться от подарка, ущипнула её за локоть и прошептала: «Заткнись, Ирида! Просто скажи Мариен спасибо и переоденься в гардеробной!»
Материалы по делу гибели Аэлиты, переданные Фапиватой, были обстоятельны и содержали массу подробностей, но не давали зацепок для поиска её убийц, и Ласло по подсказке Огаташа взялся разыскивать своего приятеля.
Ирвинг, как назло, будто канул в воду. В Навигационной школе землянину вежливо ответили, что заместитель директора по учебной части уволился и не оставил сведений относительно того, как с ним связаться. В элитарном клубе и других заведениях, где любил бывать толстяк, его также постигла неудача — он нигде не появлялся с той поры, как уволился.
Розыски Борца закончились тем же, что и розыски Ирвинга. После достопамятной встречи с Сеятелем их пути разошлись, и никто из знакомых не знал, где он находится.
Единственной ниточкой, ведущей к Ирвингу, оставалась Внешняя разведка и Ласло, решил повременить с увольнением — на радость себе и товарищам, с которыми он прошёл через массу испытаний, и расставаться с которыми ему было бы нелегко.
Памятуя, что капитан «Огненного вихря» назвал Ирвинга высокопоставленным приятелем — что совпадало с его собственным мнением — он начал поиски среди высшего руководящего состава и на это у него ушло ни много ни мало, а целых два года, причём с солидным хвостиком.
Во Внешней разведке, как во всякой секретной службе, было не принято интересоваться чем-либо, что не имело непосредственного отношения к порученной работе и он, распутывая сложный управленческий клубок, действовал предельно осторожно. Имело значение всё: беседы с коллегами в форме лёгкой трепотни, вскользь брошенные замечания, случайно подслушанные разговоры, сопоставление разрозненных событий. Со временем вся эта кропотливая работа принесла ему свои плоды. Да ещё какие! Перед землянином начала вырисовываться не только управленческая структура, но и нити грандиозной паутины, плотно оплетающие само Содружество и сопредельные государства.
Несмотря на всю свою осторожность, Ласло всё же прокололся и попал в поле зрения спецов департамента внутренних расследований. Первый отдел провёл скрупулёзную проверку его благонадёжности и в результате на стол директора Внешней разведки лёг доклад, в котором его обвиняли в двойной игре и требовали незамедлительного ареста.
На его счастье глава Внешней разведки оказался в управлении.
Ирвинг бегло просмотрел кучу документов, накопившихся за время его разъездов, и занёс было руку, собираясь их всем скопом отправить заместителям, и тут его взгляд зацепился за знакомую фамилию.
«Романович?» — заинтересовавшись, с чего вдруг начинающий оперативник попал в сводки важнейшей информации по Центральному управлению, он развернул доклад на весь экран стационарного ридера и, ухватив его суть, грохнул кулаком по столу.
— Вот недоумок! Какого хаоса он вытворяет? — рявкнул он. — Зря я не послушался Кардо, а ведь он говорил, что от парня будут проблемы.
Когда директор Внешней разведки слегка успокоился, и у него пропало желание оторвать голову своему протеже, он нажал на кнопку вызова службы адъютантов, членов которой он отбирал лично, и распорядился арестовать Романовича, как только тот вернётся с задания.
При виде двух мужчин, шагнувших к нему, как только он вышел из челнока, Ласло сразу всё понял и не стал сопротивляться. Разоруженного и закованного в наручники его подвели к малотоннажной яхте, у которой их ожидала изящная молодая женщина, одетая во всё чёрное. Шляпка с довольно широкими полями не давала разглядеть её лицо, но было в ней нечто такое, отчего он сразу же окрестил её Чёрной вдовой.
Вместе с охранниками женщина поднялась на борт звездолёта и когда они зафиксировали его в кресле, повелительным жестом отправила их вон.
Они остались вдвоём, но землянин не обольщался хрупкостью своей провожатой. Три с лишним года службы во Внешней разведке не прошли для него даром. Он видел, что женщина его коллега и знал, что справиться с ней будет нелегко.
На деле всё оказалось даже хуже, чем он предполагал. «Чёрная вдова» была не из Внешней разведки, но это нисколько не уменьшало её опасности. Когда она села напротив него и сняла шляпку, на мгновение ему показалось, что это Вайда, но он тут же понял свою ошибку.
— Верно. Я несколько старше своей дочери, — сказала она с холодной улыбкой.
«Чёрт! Только этого ещё не хватало! Сначала был отец Русалочки, а теперь нарисовалась мать Вайды», — сердито подумал Ласло, и смерил женщину недобрым взглядом.
— Вижу, племя мнемосов по-прежнему крутится около меня. Мадам, не подскажете, что вам нужно, чтобы я понапрасну не ломал себе голову?
— Можете называть меня Латиссой, но прозвище тоже подойдёт, — сказала она, и на её лице промелькнуло любопытство. — Кто такая Чёрная вдова?.. А! Паучиха, поедающая своих самцов. Забавно. Знаете, иногда встречаются такие самцы, которых при всём желании не съешь, — заметила она, явно настроенная поболтать.
— Остаётся лишь надеяться, что я один из тех, кем вы подавитесь.
В ответ на его выпад мнемонийка неожиданно хихикнула, и ледяная маска на её лице вдруг уступила место открытости. В этот момент она была настолько неотличима от своей дочери, что Ласло не выдержал и прикрыл глаза. «Любовь ампутировали, а боль осталась», — угрюмо подумал он.
— Простите, я не знала, что дочь оставила такой заметный след в вашей душе, — заметила Латисса и потянулась к сумочке. Она достала конфету, страшно дорогую, судя по фантику, и, по-детски болтая ногами, спросила: — Так из-за чего вы расстались с Вайдой?
— Трудно сказать. Да и нет смысла ворошить прошлое. Что было, то уже быльём поросло, — ответил Ласло не настроенный откровенничать с матерью своей бывшей пассии, а затем спросил, из-за чего его арестовали.