Ничего особенного во время встреч не происходило. Под видом представителя Галактического патруля Фапивата повсюду сопровождала командующего. В его отсутствие она общалась с Торией Нобус, которая показывала ей поместья, принадлежащие правящей семье, и попутно знакомила с роднёй и близкими друзьями. Когда они оставались наедине, рокайдианка понижала голос и давала каждому из них ядовитые, но очень точные характеристики. Поначалу Фапивата не придавала этому значения, считая все их разговоры обычной светской болтовнёй, но затем почуяла искусно расставленную ловушку. Родня биологического отца исподволь вводила её в свой круг, и это наводило её на нерадостные размышления. Она помнила слова командующего о том, что по требованию семьи ему пришлось уйти из Галактического патруля. Не было сомнений, захоти он проделать то же самое с ней, и руководство тотчас подпишет приказ об увольнении, независимо от её собственного желания. Ведь мало кто мог позволить себе не считаться с мнением семьи Нобус, владеющей крупнейшими месторождениями рокайдия. За прямой контракт на поставку уникальной топливной добавки большинство дельцов Галактического Содружества без малейших колебаний продали бы свою бессмертную душу.
Прикидываться тупой солдафонкой было уже поздно, и к тому же не имело смысла. Фапивата не сомневалась, что у командующего есть на неё подробнейшее досье. Она это поняла по некоторым его обмолвкам, причём явно умышленным. Под настроение он по-прежнему любил позабавиться за её счёт. Правда, как встарь, он никогда не дразнил её на людях, прекрасно понимая, что она не простит ему такого унижения.
Однажды, взбешённая издёвкой, которая показалась ей прямым вторжением в личную сферу, девушка не выдержала и резко спросила, как бы он относился к ней, будь она чистокровной рокайдианкой.
В ответ командующий протянул ей информационный кристалл. Это оказалось её досье.
— Ну как, успокоилась? — сказал он, когда она просмотрела материал до конца. — Как видишь, твоя личная жизнь осталась в неприкосновенности.
Когда девушка возмущённо фыркнула, он примирительно добавил:
— Во всяком случае, твои сексуальные шалости не увековечили на видео, а устные отчёты не в счёт. Кстати, не подскажешь, почему нет ни одной записи о твоих встречах с мужем? У вас что, платоническая любовь?
— Не ваше дело!
Вызывающе глядя на своего давнего мучителя, Фапивата демонстративно опустила кристалл в сумочку.
— В нашей культуре принято благодарить за подарки, — поддразнил её Ватро Нобус.
— Не дождётесь! — буркнула девушка и сердито добавила: — К вашему сведению у нас, переселенцев, за такие подарочки принято бить морду.
— А ты рискни!
Девушка прищурилась.
— Чтобы после меня запихали в каталажку за оскорбление действием вышестоящего? — осведомилась она.
— Неужели струсила, жабёнок?
— Вот ещё!
— Врёшь, Ирида-ро! Признайся уж, что боишься получить сдачи.
Ватро Нобус сверкнул белозубой улыбкой, и у девушки защемило сердце, ей до сих пор не верилось, что этот красивый заносчивый рокардианец приходится ей родным отцом.
Напустив на себя строгий вид, она язвительно заметила:
— А ещё у нас, переселенцев, принято не бить, а уважать отцов.
В ответ на это на лице командующего промелькнуло торжествующее выражение.
— Ага! Наконец-то, признала, что я твой отец, а не тот сиволапый мужик, что сразу же отказался от тебя, как только узнал, что ты ему не родная.
— Корвин злится, но это не значит, что он отказался от меня.
— Уверена? — Ватро Нобус бросил на дочь испытующий взгляд. — Прости, но донесения говорят об обратном. Мужик бесится и не разговаривает ни с тобой, ни с Лилиан. — Помедлив, он добавил. — Ирида-ро, не скрытничай! Только скажи, и я заберу вас оттуда.
Девушка покачала головой. На душе у неё было муторно. Она впервые не смогла назвать Корвина отцом, и была вынуждена назвать его по имени.
— Нет! Всё не настолько плохо. И вообще, я хочу домой! — заявила она.
Командующий, покосился на её расстроенное лицо и, связавшись с пилотом, приказал ему поворачивать к Марполю.
Корвин дождался, когда флайер взлетит и смачно плюнул ему вслед, после чего недобро воззрился на девушку.
— Явилась не запылилась! — рявкнул он. — Сколько можно шляться? Не забыла, что у тебя ребёнок? Бросила мальчишку на родителей, а его без присмотра не оставишь. Такое при людях брякнет, что хоть стой, хоть падай! А кто делами будет заниматься? Твой новоявленный папаша?
Ничего не ответив, Ирида схватила вилы и, как была при полном параде, зашагала к коровнику.
— Куда ты навострилась? — загородил ей дорогу Корвин.
— Убирать за коровами, — ответила она, отводя глаза. — Нужно же компенсировать вам время, затраченное по моей вине.
— Хватит выкобениваться! — Подошедшая Лилиан отобрала у неё вилы и развернула к дому. — Иди переоденься и поешь. Я знаю, как кормят в господских домах. С голоду не помрёшь, но и сыт не будешь. Да и мальчишка уже весь извёлся, ожидая, когда ты появишься.
И в самом деле, стоило Фапивате переступить порог, и мальчик сразу же выскочил ей навстречу. Она подхватила его на руки, и от его радостной мордашки у неё стало легче на душе.
— Что, стажёр, заскучал в нашей сельской глуши? Нет? А не врешь? — осведомилась она, когда он в очередной раз замотал головой. — Тогда чего не разговариваешь? Язык проглотил?.. А! Опять что-нибудь такое сказанул, отчего у народа зенки повылазили, — догадалась она. — Кто на этот раз пал жертвой твоей проницательности?
Мальчик изобразил смущение.
— Тётка Ларья, — наконец, признался он.
— Ну и какого откровения она удостоилась?
— Она подкладывает в лифчик вату, и ещё… — мальчик приставил ладошку ко рту и, склонившись к уху девушки, прошептал всё, что узнал об ухищрениях деревенской красотки.
— Правда, что ли? Вот дурища! — Ирида фыркнула, а затем не выдержала и расхохоталась. Вспомнив о своих воспитательных функциях, она состроила серьёзную мину. — Вообще-то, так нельзя…
— Ну-ка, постой пилить парнишку! — Лилиан забрала мальчика у дочери. — Скажи, дружок, отчего ты взъелся на Ларью?
— Она гадкая! — Он оглянулся на девушку и насупился. — Сама улыбается, а про себя обзывает нас всякими нехорошими словами.
— Ну-ка, ну-ка! — оживилась Лилиан. — Что она там думает обо мне?
— Вот ведь привалило счастье старой ведьме. Верно, окрутила какого-нибудь черномазого господинчика, вот он её и омолодил. Куда только смотрит этот дурак, её муженёк. Как пить дать, девка у неё пригулянная. Видно же, что черномазая, да и нос дерёт. А было бы чем гордиться. Ведь такая же шалава, как её мамаша. Вон притащила пацанёнка, а отца чего-то не видно, — процитировал мальчик и, обхватив Лилиан за шею, заплакал.
— Нет, ты посмотри какая гадина! В глаза лебезит, а за глаза что несёт! — воскликнула раздосадованная Лилиан и, успокаивая ребёнка, чмокнула его в щёчку. — Не плачь, солнышко! Попадись мне эта мерзавка, уж я-то ей все космы повыдергаю! Будет знать, как поливать грязью нашу семью!
— Правда-то глаза колет! — буркнул вошедший Корвин. — Разве Ларья что соврала? Я и есть дурак, а ты обманщица. Тридцать лет вместе прожили, а ты, знай, помалкивала. Зачем было врать, что Ирида мне родная дочь?
— Гляди-ка, кто заговорил! — Лилиан спустила мальчика с рук и подбоченилась. — Да врала! И что? Выгонишь меня из дома? Так я сама уйду, ты только скажи!
В воздухе ощутимо запахло грандиозным скандалом и Ирида, потянув мальчика за собой, выскользнула во двор.
— Давай-ка прогуляемся, стажёр! А-то сейчас такое начнётся, что хоть святых выноси, — сказала она, когда они оказались за воротами усадьбы.
Александр показал язык соседской девчонке, боязливо выглядывающей из-за плетня, и когда та засверкала пятками, испугавшись маленького колдуна, весело спросил:
— Куда мы пойдём, командир?
— Мы не пойдём, мы поедем. В город, к дядьке Олдишу, — сказала девушка и лукаво добавила: — Хочешь мороженого?
— Хочу! — мальчик просиял. — Папа тоже будет у дядьки Олдиша?
Ирида покачала головой.
— Папы пока нет, у него дела. Но ты не беспокойся. Как только он освободится, он сразу же приедет за тобой.
— Ты тоже поедешь с нами?
— Нет. Я вернусь на службу. Ты же знаешь, я полицейский и должна ловить плохих людей.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной и папой. Почему ты не хочешь?
— Хочу, но не могу, — строго проговорила девушка и махнула вознице, дремлющему в ожидании пассажиров. — У взрослых есть свои обязанности, которые они должны исполнять, несмотря ни на что. Иначе мир покатится в тартарары.
— Пусть катится! — заупрямился мальчик. — Тётя Ирида, я тебя люблю! Ты будешь моей мамой?
Вопрос был непростой и девушка, прежде чем ответить, усадила его в экипаж, поданный возницей.
— Знаешь, стажёр, я бы рада стать твоей мамой, но у тебя она уже есть. Не сердись на неё, она оставила тебя не по своей воле. Когда ты подрастёшь, ты это поймёшь, а пока не забывай её, а то она страшно огорчится.
— Она скоро вернётся?
— Не знаю, милый, — ответила девушка, а про себя подумала: «Очень надеюсь, что ты к тому времени ещё не вырастешь».
— Значит, не скоро!
Мальчик всхлипнул, и она досадливо поморщилась.
— Стажёр, я уже говорила, что нельзя читать чужие мысли. Это не этично. Человек имеет право на уединение, тем более, в собственной голове. Будешь нарушать гражданские права, и я привлеку тебя к ответственности.
— Ты посадишь меня в тюрьму? — спросил мальчик и набрал в грудь воздуха, готовясь к борьбе с полицейским произволом.
— Но-но! Не сметь мне реветь! — упредила его протест девушка и, легонько щёлкнув по носу, проговорила: — Знаешь, стажёр, кто-то умный сказал, что виновник выявленного преступления обязательно должен быть наказан. Иначе он почувствует свою безнаказанность, а это чревато рецидивом. Теперь вернёмся к нашему случаю. Поскольку я уже предупреждала, что так делать нельзя, а ты не прислушался, придётся ужесточить меру наказания. Не хнычь! Закон суров, но справедлив. Повторное преступление, оно же рецидив, всегда карается строже, чем первое. Итак, приговор будет таков: на неделю ты остаёшься без сладкого.