— Спасибо, Милард. Думаю, ты прав. Нужно слетать домой.
«Только не сейчас. Как-нибудь потом», — добавил Ирвинг про себя. Он отключил связь с секретариатом и, закрыв лицо руками, устало сгорбился. Он не знал, почему поделился своим горем именно с Ласло, но боль в сердце заметно поутихла, что было для него уже большим облегчением. «Да, Милад прав. Я должен появиться дома… Не злись, Лати! Я люблю тебя, но если Фаустина подаст на развод, сыновья мне этого не простят…», — сонно подумал он.
Незаметно для себя он задремал, и ему явилась Латисса. Ирвинг увидел её такой, какой она была в Тайринских горах, где он учил её детскую личность кататься на лыжах. Заливаясь счастливым смехом, она швыряла в него снежки, а затем развернулась и помчалась вниз по склону, вздымая искрящийся шлейф свежевыпавшего снега. Неожиданно она вильнула в сторону и на всём ходу налетела на дерево и кубарем покатилась вниз. Перепуганный Ирвинг слетел вниз по проложенной ею лыжне, и резко затормозил около её распростёртой фигуры. Латисса лежала ничком, с неестественно вывернутой шеей. Он повернул её к себе, и она открыла глаза. «Папочка, я умерла? — пролепетала она с испугом, и тут на её лице проступило иное, взрослое выражение. — Марио, спаси меня, я не хочу умирать!» — взмолилась она и заплакала кровавыми слезами.
— Сэр!.. Отец, что с тобой? Проснись! — Крайдин тряхнул его за плечо. — Держи свой шокофе, пока он не остыл, — добавил он уже без тревоги в голосе.
— О, большое спасибо! — Ирвинг взял кружку и поднял на него глаза. — Милад, а ты почему не женишься? — спросил он неожиданно для себя.
— Не хочу повторять твои ошибки, — собрав использованную посуду, Крайдин грустно улыбнулся. — Знаешь, отец, иногда я завидую твоему умению манипулировать людьми и жить, как хочется тебе, без оглядки на чужое мнение и желания близких.
— Если хочешь уйти, я не буду тебя удерживать, — Ирвинг тяжело вздохнул, — хотя сейчас я буду без тебя как без рук. — Он с надеждой посмотрел на сына. — Может, не будешь спешить с отставкой и подождёшь? Иначе я окончательно зашьюсь. Ну, совсем чуть-чуть! Что тебе стоит? Пока не закончится вся эта катавасия с олу-тайши и галактидами. Хорошо?
— Хорошо, отец, я подожду. Мне не привыкать.
Просияв, Ирвинг похлопал сына по руке, делая вид, что не замечает гримасу скептицизма на его лице.
На пороге Крайдин обернулся к нему.
— Как думаешь, что бы на моём месте тебе ответил твой любимчик Романович?
Ирвинг замахал руками.
— С ума сошёл? Я даже не могу вообразить его на твоём месте! Это была бы не работа, а сплошная война!
Губы Крайдина расплылись в злорадной ухмылке.
— Понятно. Он послал бы тебя куда подальше.
С ловкостью фокусника он крутанул над головой поднос и, шутовски поклонившись, исчез в коридоре.
— И что это было?.. Нет, ты посмотри какой гадёныш! — не на шутку расстроился Ирвинг. — Ну всё! Если я потеряю своего самого ценного помощника, я этого паразита Романовича живьём закопаю!
Вот только Ласло уже летел к «Стреле Атума» и чтобы прикопать его, директору Внешней разведки нужно было встать в очередь — не слишком длинную, но жаждущую того же, что и он. Правда, с учётом олу-тайши, пострадавших по его милости, список желающих открутить ему голову был значительно больше.
ГЛАВА 41. Кто ты, друг или враг?
Притянутый посадочным лучом «призрак» вплыл внутрь «Стрелы Атума», линкора первой эскадры чулианцев, и лёг на палубу. Предусмотрительные хозяева отвели им место на центральных стапелях, откуда, в случае чего, было проблематично выбраться. Да и простреливалось оно лучше некуда.
Первым наружу выбрался Чансет Сан-диц-Риц, и делегация встречающих, состоящая из группы вооружённых десантников, кисло переглянулась. Это подтверждало серьёзность намерений адмирала. Не составляло труда догадаться, что он действительно вознамерился остаться верным Содружеству, если послал единственного сына в качестве щита нежелательному гостю.
Пока чулианцы переваривали эту неприятную новость, Ласло, чтобы иметь возможность ориентироваться на «Стреле Атума», подключился к информационной сети линкора.
— Господин координатор! — старший офицер выступил вперёд и нехотя козырнул. — Идёмте, я провожу вас к капитану корабля.
— Передайте ему мои наилучшие пожелания, — сказал Ласло и жёстким тоном добавил: — Майор, я к вам явился не с визитом вежливости. Проводите меня к месту, где вы держите олу-тайши.
Командир десантников хотел было возразить, но глянул в лицо гостя и передумал. Ничего не сказав, он направился к лифту.
Чансет Сан-диц-Риц старался не отставать от Ласло. Наконец, он не выдержал.
— Господин координатор, прошу прощения, что вмешиваюсь! Я думаю, что с нашей стороны не слишком вежливо игнорировать приглашение капитана корабля, — выпалил он и его щёки заполыхали румянцем.
«Надо же, какой трепетный юнец!» — насмешливо подумал Ласло.
— С его стороны тоже не слишком вежливо посылать за мной вооружённых людей, — сдержанно ответил он.
Вслед за провожатым он шагнул в лифт и с удовольствием ощутил под ногами твёрдую поверхность. В целях безопасности тот имел передвижную платформу.
Командир десантников, которому не понравилось замечание гостя, с вызовом вздёрнул подбородок, но ответный взгляд вновь заставил его придержать язык.
В полном молчании они вышли на трюмной палубе и направились к грузовому отсеку, где содержали пленных олу-тайши. Прежде чем открыть дверь их тюрьмы, майор озабоченно покосился на сына адмирала. У него был приказ беречь его и теперь он раздумывал, стоит ли применить силу, если тот вдруг вздумает сунуться к опасным тварям.
В этом их намерения совпадали, Ласло хотел переговорить с предполагаемыми союзниками без свидетелей. Поэтому обошлось без физического насилия — к счастью для юноши, у которого честь стояла на первом месте, и к облегчению майора. Дворянские традиции чулианцев были незыблемы, и он понимал, что перенести такое унижение благородному Чансету Сан-диц-Рицу будет нелегко.
— Капитан, оставайтесь снаружи, — приказал Ласло.
Не слушая возражений молодого человека, он шагнул внутрь грузового отсека, и дверь за ним сразу же закрылась. В несколько шагов он миновал тускло освещённый тамбур, и оказался в просторном помещении, залитом светом — причём настолько ярким, что в воздухе висело слепящее марево. По мысли чулианцев такая предосторожность не должна была оставить пленникам ни малейшего шанса на игру в прятки.
Светофильтр шлема позволил Ласло рассмотреть олу-тайши. Компактной группой они расположились у дальней стены своей просторной тюрьмы, напрочь лишённой тени.
Он пересёк разделяющее их расстояние и встал перед тем, ради кого прилетел на «Стрелу Атума». Это был тот самый смешливый олу-тайши, который вышел на связь с чулианцами и заявил, что они идиоты, а затем обозвал его лжецом и прокси. С первым он был согласен, второе находилось под вопросом и подлежало выяснению.
Олу-тайши никак не отреагировал на его появление и продолжал сидеть, глядя себе под ноги. Прямые тёмные волосы до плеч скрывали выражение его лица и Ласло, соображая, как к нему подступиться, оглядел остальных пленников. По его прикидкам в живых осталось около сотни олу-тайши. Попутно он отметил, что среди них нет женщин, без которых не обходилось ни одно более или менее крупное военное подразделение Содружества.
Оценивая опасность, он прислушался к себе. Ничего ужасного в олу-тайши не ощущалось. Да и вадсайдский телепат, его маленький телохранитель, из всех эмоций излучал лишь осторожное любопытство.
«Ну что ж, теперь это не ходячие крематории, а просто люди. Причём, как показывает опыт, люди не слишком здоровые на голову. — Ласло посмотрел на олу-тайши, которого выбрал для налаживания контакта. — Даже не знаю, удастся ли договориться с этим недоумком. Судя по поведению, его мозги прочно застряли в прошлом».
Прежде чем приступить к непростому разговору, он прокрутил в голове составленный план и, как это часто бывает, пришёл к выводу, что тот никуда не годится. Пилить его за пренебрежение правилами было некому, и он решил прибегнуть к своему излюбленному методу, а именно, положиться на импровизацию, которая уже не раз выручала его в сложных ситуациях.
Поскольку Содружество являлось пострадавшей стороной, Ласло настроился на агрессивную форму ведения переговоров.
— Хотите играть в молчанку, ваше дело. Мне плевать. Я знаю, кто вы такие. Если нужно, мы уничтожим галактид без вашей помощи. — Не дождавшись иной реакции, кроме враждебных взглядов, он презрительно фыркнул. — Гордые, значит? Ну и чёрт с вами! Лично я буду только рад, если вы все сдохнете. Ещё неизвестно кто из вас хуже: вы или галактиды.
— Скоро узнаешь, — олу-тайши поднял голову и одарил его неприязненным взглядом. — Убирайся, прокси! Лучше сдохнуть, чем снова связаться с такими подонками, как ты.
Ласло покачал головой.
— Вы хоть отдаёте себе отчёт, сколько времени прошло с тех пор, как вы воевали с галактидами? Сеятели уже давно канули в Лету и превратились в легенду. — Он выдержал очередной недобрый взгляд и полюбопытствовал: — Интересно, на что вы надеетесь? Ведь предельно ясно, что вам здесь не рады. Что вы собираетесь предложить Содружеству, чтобы оно терпело ваше присутствие?
Олу-тайши откинул волосы со лба и скривился в невесёлой улыбке.
— Я сказал, скоро узнаешь!
— Что ж, это ваш выбор. Не хотите сотрудничать, не нужно. Тогда мы попробуем договориться с галактидами.
Среди пленников раздались смешки, и Ласло стремительным движением отбросил упрямца к стене.
— Думаешь, я явился сюда, чтобы послушать твои очередные бредни? — Он сжал пальцы на горле олу-тайши. — Содружество всего лишь хочет знать, лояльны вы к нему или нет. Кто ты, друг или враг? Отвечай! — потребовал он, не сводя глаз с покрасневшего от удушья лица.
Когда олу-тайши обмяк, Ласло отшвырнул его к товарищам.