Масима улыбается. Вайф гро-Сид оказался сложным человеком, но она приноровилась к его характеру, хоть это было не просто. В общем-то, ей повезло. С самого начала их знакомства она обратила внимание на то, что девушка, чей портрет стоял у него на столе, внешне очень похожа на неё. Это оказалась дочь Вайфа, погибшая в одной из операций Внешней разведки. И поскольку кровь не водица, в память о ней он многое сделал для того, чтобы продвинуть Масиму по служебной лестнице. Да и всё, что она знала, было почерпнуто у него. Хитрый и изворотливый умница Вайф гро-Сид был серым кардиналом во Внешней разведке и довольно часто определял её политику. Так было, пока у руля власти не встал Марио Ирвинг.
Ниточка памяти потянулась к самому сокровенному воспоминанию. Масима видит себя в зале ресторанчика, чья обстановка стилизована под старину, только она не знает, к какой именно культуре она относится. Громадная кирпичная печь со следами сажи от огня, под потолком вместо люстры висит деревянное колесо с зажжёнными свечами, на дощатых столах глиняная посуда, древние пузатые бочки с ржавыми обручами заменяют стулья. «Мило, но не слишком уютно» — мелькает у неё мысль.
Вечеринка уже в самом разгаре. Задержавшись на работе, Масима опоздала, потому на её появление никто не обращает внимания. Чтобы не зацепиться за какой-нибудь древний реквизит, она подхватывает подол вечернего платья и осторожно ступая, пробирается вглубь ресторанчика, поближе к сосредоточию веселья.
— Ну, наконец-то! Я уж думал, что ты не придёшь! — восклицает Кардо Борц.
После двухлетней учёбы в Навигационной школе на Рамбо он всё же получил направление во Внешнюю разведку.
Школьный приятель единственный, кто замечает её появление, все остальные смотрят на высокого темноволосого парня: кто с восторгом, кто со сдержанной ревностью. В руках у него музыкальный инструмент, чьи обводы похожи на фигуру женщины и в том, с какой страстью его длинные пальцы перебирают струны, Масиме чудится что-то крайне непристойное.
— Кто это? — спрашивает она Кардо.
— Марио Ирвинг, мой напарник. Мы вместе учились в Навигационной школе на Рамбо, — не сразу отвечает он.
— А-а-а — неопределённо тянет Масима и тут заводила вечеринки поднимает голову, будто чувствует, что они говорят о нём.
Молодого человека нельзя назвать красавцем, но ей наплевать на это, она не может отвести взгляда от его лица. В предчувствии счастья у неё сладко замирает сердце и вдруг.
— Кардо, если твоя подружка чулианка, то лучше сразу делай ноги. Как показывает опыт, все они дрянные девчонки и готовы ободрать тебя как липку. Торгашка даже в любви остаётся торгашкой, — заявляет он во всеуслышание и окидывает Масиму долгим взглядом. — Дружище, послушай опытного товарища. Девицы, у которых вид голодной кошки, особенно опасны. Это значит, что они не разборчивы в средствах и ради достижения своей цели запродадут тебя ни за грош.
Под дружный смех собравшихся он ударяет по струнам и поёт хорошо поставленным голосом:
Смейся, Паяц, над разбитой любовью!
Играть! когда точно в бреду я
Ни слов я, ни поступков своих не понимаю!
И всё же должен я играть!
Что ж, ты разве человек?
Нет, ты паяц!
Ты наряжайся и лицо мажь мукою.
Народ ведь платит, смеяться хочет он.
А Коломбину Арлекин похитит.
Смейся, Паяц, и всех ты потешай!
Ты под шуткой должен скрыть рыданья и слёзы,
А под гримасой смешной муки ада. Ах!
Смейся, Паяц, над разбитой любовью,
Смейся, Паяц, ты над горем своим!
Реальность заявила о себе тем, что кто-то сжал её плечо и Масима, прежде чем вынырнуть из воспоминаний, неожиданно видит рослого светловолосого парня с чёрными, как ночь, глазами и лишь потом понимает, что это Владислав Романович. От него исходит тёмный гнев, но, судя по лицу, он держит эмоции в узде, и она думает, что в таком состоянии он опасен, как ядовитый кириллийский змей, потревоженный в своём логове.
Распахнув глаза, она увидела Ирвинга и облегчённо перевела дух, меньше всего ей сейчас хотелось бы повстречаться с его протеже.
Прежде чем приступить к словесной битве, Масима бросила быстрый взгляд по сторонам. Допросная была в целости и сохранности. Но вот то обстоятельство, что она по-прежнему сидела в углу, в котором пряталась от хищной субстанции, наводило на мысль, что она ей не привиделась.
— Я уже забыла, что ты хорошо поёшь, — сказала она, подняв голову.
— Как-то должность не располагает.
Ирвинг протянул ей руку, чтобы помочь подняться.
— Спасибо! — не удержавшись, Масима кончиками пальцев коснулась его щеки. — Знаешь, до сих пор не понимаю, почему именно ты стал моей единственной любовью.
— Думаю, сказывается наследственность. Галактиды по своей социальной организации мало чем отличаются от общественных насекомых. Как рабочая особь, ты инстинктивно ищешь того, кто заменит тебе королеву роя, — ответил он.
И хотя у Масимы защемило сердце от его слов, она улыбается.
— В конце концов, Вайф гро-Сид был ничем не хуже тебя.
— Он проиграл мне битву за кресло директора Внешней разведки, и твоё расчётливое сердечко потянулось ко мне, а не к нему.
— Может, ты и прав. Любовь не для таких, как я, — соглашается Масима.
— Что ж, тогда не будем терять время и поговорим о таких, как ты, — сказал Ирвинг и повернулся к своим подручным. — Продолжить допрос в спецблоке! — распорядился он.
Когда её повели не к двери, а к переходному шлюзу, чтобы доставить в тюремный блок, находящийся в космосе, Масима поняла, насколько серьёзно она влипла. В спецблоках, оборудованных так, чтобы исключить любую возможность побега, держали только крайне опасных преступников.
Спустя восемь дней Ирвинг рвал и метал. Шпионка галактидов умудрилась сбежать даже из спецблока. Вдобавок она показала своё истинное лицо. Чтобы вырваться на волю она убила всю свою охрану. Но самое худшее состояло в том, что она ушла не с пустыми руками. Расследование показало, что Масима Ван-Крос ещё во время своей службы во Внешней разведке систематически скачивала секретные данные. Причём делала это столь ювелирно, что никто ничего не замечал.
ГЛАВА 46. Гостеприимство мнемосов
Судя по длительности нахождения в полёте, планета мнемосов находилась где-то в Дальнем Пограничье или Киргон специально выбрал окольный путь. Не вынеся бездействия, Ласло наплевал на осторожность, и попробовал было сунуться к пульту управления: уж очень ему хотелось скопировать полётную карту. Но дуло бластера у виска, и убийственный взгляд убедили его, что это не слишком хорошая идея.
— Ещё раз увижу тебя здесь, и ты покойник, — предупредил Киргон.
Для острастки он двинул Ласло под дых и тот, отдышавшись, направился в свою каюту, в общем-то, благодарный ему за то, что он не отделал его как следует.
Как бы то ни было, но предупреждение мнемоса охладило его пыл и с того дня он всё своё время посвятил общению с сыном. Они играли, по вечерам читали и, главное, он всё чаще разговаривал с ним.
Чем больше Ласло узнавал своего отпрыска, тем больше убеждался, что он унаследовал не только его привычки, но и мышление. И поскольку Киргону не было веры, он решил позаниматься с Александром, чтобы в экстренном случае он хотя бы примерно представлял себе строй его мыслей.
Тренировки проходили в игровой форме и вскоре отец и сын не на шутку ими увлеклись. Благо, что бортовой симулятор располагал несчётным количеством ситуационных игр.
Поначалу Киргон не обращал внимания на то, чем занимаются его пассажиры, но затем уловил систему в заданиях и понял, для чего они нужны. Впрочем, Ласло этого ждал. Хоть он выработал целую систему по сокрытию мыслей от мнемоса (в чём ему помогал Федька), тем не менее он знал, что скоро он его раскусит.
Как и рассчитывал Ласло, Киргон подключился к их играм, и они сразу же обрели черты настоящего сражения. Мальчик был в восторге, а Ласло всё чаще впадал в уныние. Даже в средневековой обстановке, как он ни старался, ему было не по силам просчитать действия противника, настолько нетривиальными были его ходы.
— Чёрт возьми! Это не честно! Так нельзя делать! — взорвался он, когда виртуальный двойник Киргона, подкравшись сзади, убил его ударом кулака.
— Почему?
— Потому что в реальности такой удар не смертелен! Нельзя голыми руками размозжить голову, защищённую железным шлемом! — нашёлся Ласло, хотя не был в этом уверен.
— Кто сказал? — поинтересовался Киргон.
— Я сказал! А мне законы физики и опыт! — запальчиво воскликнул Ласло и попытался снять покорёженный шлем, нахлобученный ему на глаза.
Воспользовавшись его заминкой, Киргон ударом меча снёс ему голову.
— Во избежание претензий, — сказал он и вытер рубашкой виртуального противника испачканный колет.
— Голову с плеч! — смеясь, воскликнул маленький оруженосец.
На этот раз мальчик играл на стороне деда, и знаменитая фраза Червонной королевы пришлась как нельзя кстати.
Не склонный сдаваться, Ласло замахнулся мечом, но симулятор заявил, что он нарушает правила и оштрафовал его на всю сумму набранных очков. После чего гробовщики перенесли виртуального двойника Ласло на кладбище, но не похоронили, а подвесили за ноги — в назидание другим игрокам. Отрубленную голову он держал в руках, и та показывала язык прохожим и, передразнивая, строила им рожи. Это выглядело настолько забавно, что мальчик хохотал, как сумасшедший.
«Совсем ни к чему было делать из меня шута!» — мысленно буркнул Ласло и убрал лицевую пластину симулятора.
— Сэр, вы играли нечестно! — озвучил он свою претензию.
— Это не так.
Киргон протянул ему шлем средневекового воина, как две капли воды похожий на те, что были у них в игре, и вопросительно глянул на мальчика.
— Ну что скажешь? Показать твоему отцу, как это делается или не стоит? Ведь я могу ошибиться в силе удара и убить его. К тому же, когда слишком тяжёлые повреждения мозга, нужно специальное медицинское оборудование, а на борту его нет.