— Нет, не стоит! — поспешно сказал мальчик. — Папа, дедушка прав. Есть такой приём, которым даже я могу проломить голову взрослому человеку. Конечно, если дотянусь.
— Что? — окончательно рассердился Ласло. — Киргон, вы показали ему реальную сцену убийства?
— Ну да! — не стал тот отпираться. — А как иначе я мог объяснить?
— У нас был уговор! И психическое здоровье мальчика одно из его условий, — сухо напомнил Ласло.
Прежде чем вернуть шлем, он повертел его в руках. Позеленевшая металлическая поверхность с затейливыми украшениями хранила следы многочисленных царапин и вмятин, а на кожаной подкладке и ремешке остались потёртости и потемнения от пота. Шлем был настоящим либо очень хорошей подделкой, хотя при его хозяине последнее было маловероятно.
С лица Киргона пропало оживление.
— Ты забываешь, куда мы летим. Если Александр не будет владеть простейшими приёмами, он долго не продержится, — ответил он после того, как убрал на место коллекционную вещь.
— Хотите сказать, что в вашем доме он не будет в безопасности? — осведомился Ласло, при этом мечтая задушить мнемоса, а ещё лучше пристрелить.
Он не заботился о сокрытии мыслей. Пока ничто не подтверждало, что методика, выработанная им на пару с Федькой, как-то действует.
— Взрослые его не тронут, а вот за ровесников я не поручусь. Любой его возраста или младше имеет право вызвать его на поединок. Правила они устанавливают самостоятельно, а те включают любые условия, вплоть до летального исхода.
— Да вы не люди, а какие-то монстры!
Из-за страха за жизнь сына Ласло впал в состояние, близкое к отчаянию, и во взгляде Киргона впервые промелькнуло сочувствие.
— Не нужно ужасаться, зять! В каждой избушке свои погремушки. Так уж заведено, что наши дети чуть ли не от рождения играют во взрослые игры. Ты привыкнешь.
— Это вряд ли, — отозвался Ласло и тоскливо добавил: — Господи! Но почему вы не можете жить как все нормальные люди?
Прикрыв глаза, Киргон молчал так долго, что он подумал было, что его вопрос сочли риторическим.
— В детстве моим наставником был Мишель Гонзаго, христианин и глубоко верующий человек, — начал он говорить и усмехнулся, уловив всплеск его надежды. — Да, зять, мы не такие уж монстры, как тебе могло показаться. Так вот, Гонзаго учил меня жить в соответствии с десятью заповедями. Возлюби ближнего, как самого себя, почитай своих отца и мать, проповедовал он. Ну и далее по списку. К сожалению, я был настолько глуп, что поделился его идеями с другими. — Киргон помолчал. — Когда отец узнал, чему меня учит Мишель, он отрезал ему язык и заставил его съесть, а потом раз и навсегда избавил меня от его бредней.
— Каким образом? — спросил Ласло, заметив странное выражение, промелькнувшее на лице его крайне непростого собеседника.
— Я сказал, что ему не сломить меня, поскольку вера в моём сердце, и тогда он его вырезал. — Киргон расстегнул рубашку, его грудь пересекал старый извилистый шрам. — В то время я был ненамного старше Александра. Отец резал меня долго, наслаждаясь моим страхом и болью. Я специально не убираю его художества. Храню как память, — проговорил он ровным тоном.
«Господи! Дела обстоят даже хуже, чем я себе представлял!» — подумал Ласло и по его спине пробежал холодок. Он сам был далеко не ангелом, но это не значило, что насилие и жестокость стали для него нормой жизни. И всё же его насторожило, что в голосе Киргона не было ни затаённой боли, ни гнева. Он и сам любил разыгрывать представления, в расчёте на будущие дивиденды. Но отчего-то ему казалось, что Киргон не солгал и жуткая история, которую он рассказал, просто иллюстрация к его вопросу, почему мнемосы не могут жить как все нормальные люди.
— Сэр, мне очень жаль, что ваш отец был столь бесчеловечен, — произнёс он, стараясь, что его сочувствие не выглядело фальшивкой.
— Почему был? Он жив до сих пор, и я очень этому рад, — сказал Киргон, и на его губах промелькнула холодная улыбка.
«Осталось только выяснить, рад ли этому его отец», — подумал Ласло и, предвидя, что их ждёт впереди, снова помянул недобрым словом Вайду. «Вот пустоголовая дура! Ладно уж, что меня раз за разом втравливает в неприятности, но зачем было тащить Сашку к мнемосам? — подумал он со злостью, но тут же одёрнул себя, понимая, что несправедлив к ней. — Нет, Вайда слишком любит сына. Она отдала себя на заклание, чтобы спасти ребёнка от своих кровожадных родственничков. Значит, Киргон лжёт…»
— Я не лгу и Вайда тоже не виновата. Да, она просит, чтобы ей дали попрощаться с сыном и тобой, но говорит это в бреду. Ну а я, как отец, обязан выполнить её последнюю волю.
Киргон вновь включил симулятор.
— Зять, возвращайся в игру, я прощаю твою оплошность. Предупреждаю, ты слишком надеешься на свой опыт и боевые навыки, поэтому совершенно не думаешь головой. А раз так, то не жаль её разбить. Александр, — обратился он к мальчику, — тебя это тоже касается. Ты должен усвоить следующее: в любой битве, даже с современным оружием, всё решает интеллект. Нетривиальный подход к решению задачи — залог успеха. Стоит только противнику просчитать твои действия, и ты покойник. Понял?
— Да, дедушка! — отозвался мальчик и покосился на отца. — Папа, ты не беспокойся, убийство выглядело не страшно. Будто это куклы, а не люди.
Ласло хотел было возразить, что люди не куклы, но Киргон бросил на него предостерегающий взгляд «Не нужно моральных установок! Дай сыну шанс на выживание», — сказал он мысленно.
«Не такой ценой! — возразил Ласло. — Если за спасение жизни мой сын должен заплатить душой, то лучше пусть умрёт».
«Что ж, давай проверим, как далеко ты готов зайти ради своих принципов», — сказал Киргон и задал симулятору другие параметры.
На этот раз Александр играл один, без поддержки взрослых.
Поначалу мальчик с удивлением оглядывался по сторонам, не понимая, где находится и что нужно делать, но тут его окружила группка детей, по виду его ровесников. Они повели себя дружелюбно и он, не подозревая подвоха, пошёл с ними. Сначала игры носили безобидный характер, но затем новые друзья заманили его в лес и стали исподволь теснить его к краю ямы, утыканной кольями. Александр вовремя заметил ловушку, замаскированную ветками и травой. Он быстро оглядел безжалостных «друзей», а затем метнулся к одному из них и стукнул его по голове. По ходу дела Ласло отметил, что общение с Киргоном не прошло для него даром. Александр не только применил приём, показанный ему дедом, но и действовал в соответствии с его поучениями. Своей жертвой он выбрал крупного мальчика, неповоротливого и вдобавок не слишком умного на вид.
На следующем уровне Александр проиграл из-за того, что его противником была хорошенькая голубоглазая девчушка, по виду настоящий ангелочек. Он замер, не решаясь на неё напасть, и она выстрелила в него из арбалета, припрятанного в кукольной коляске.
В наказание Киргон включил мальчику болевые ощущения и Ласло не вмешался, хотя внутри него всё переворачивалось от его криков. Ему наглядно показали, что случится, если он будет упорствовать.
— Хватит уже! — не выдержал он и, отключив симулятор, подхватил сына на руки. — Успокойся, Сашок, ты не ранен! Это всего лишь игра, и боль сейчас пройдёт.
Вечером, когда он пришёл почитать сыну сказку, мальчик вскочил и порывисто обнял его за шею.
— Папочка, давай вернёмся к тёте Ириде! — шепнул он одними губами и беззвучно заплакал.
Это доконало Ласло. Он понимал, что так или иначе, но потеряет сына, если они окажутся на планете мнемосов.
— Хорошо, Сашок, давай вернёмся. Мне тоже не нравятся родственники твоей мамы.
На рожице мальчика появилось виноватое выражение.
— А как же она? Ведь она нас ждёт. Вдруг ей тоже плохо у них?
— Тогда мы попросим её вернуться к нам.
— Думаешь, она сможет?
— Конечно, сможет, — ответил Ласло, стараясь не допустить ни тени сомнения в голосе и в мыслях.
Когда мальчик уснул, он вернулся в свою каюту, где прямо от порога попросил Федьку скрыть его мысли. Маленький телепат ответил ему каким-то непонятным эмоциональным посланием, и он понадеялся, что это согласие.
Поскольку при нём всегда были штучки, полезные в его профессии, то Ласло инициировал ИНС и снова тщательно проверил имеющееся снаряжение. Настроенное только на своего хозяина, оно не имело собственной формы и, как хамелеон, идеально сливалось с его одеждой и кожей. Не удовольствовавшись выбранным расположением, он переместил некоторые устройства.
«Порядок! Не бог весть что, но некоторое время можно продержаться, а там, глядишь, подвернётся счастливый случай, и я прикончу Киргона», — подумал он, хотя прекрасно понимал, что у него нет шансов в драке с таким грозным противником. С годами авантюризма в его характере заметно поубавилось, он стал расчетливей и осторожней. Но сейчас на кон была поставлена жизнь его сына, и он был готов на всё, чтобы убрать возникшую угрозу.
Прежде чем выйти из каюты Ласло на минуту прикрыл глаза, а затем вышел в коридор и с беззаботно посвистом направился к каюте Киргона.
— Можно войти? — спросил он, нажав на дверной сенсор.
— Нет, — последовал ответ, тем не менее дверь ушла в сторону.
— Решил, что справишься со мной? — вопросил Киргон, не отрывая глаз от книги, имеющей вид старинного фолианта.
Насколько Ласло знал, именно эта модель стоила страшно дорого. По желанию читателя устройство могло принять любую форму, хоть каменных скрижалей, хоть красотки в её первозданном виде.
— Не без того, — признался он, огорчившись, что Федька не справился со своей задачей.
— Честно говоря, мне не хочется тебя убивать, — заметил Кигон, перелистывая страницу.
Ласло вздохнул.
— Я бы тоже этого не хотел.
Неизвестно почему, но он медлил с нападением, хотя у него всё было готово, даже план отступления на случай неудачи. Он уже не первый день ломал голову над тем, как одолеть мнемоса, читающего его мысли, как открытую книгу, и пришёл к выводу, что внезапность в его случае это наилучшая из стратегий.