Трибуны буквально взрываются в восторге и овациях, а по секторам болельщиков зажигаются многочисленные огни трёх цветов нашей сборной, которые прокатываются волной, будто трибуна сама оживает вместе с её посетителями. Мы с Эндором тоже скачем от восторга вместе с нашими соседями – крикливыми оресами. Счёт «один-ноль» в пользу «наших», а игра уже продолжается с усиленным темпом.
Два огненных шара, как молнии мелькают по полю, почти мгновенно перемещаясь с одного края в другой, а флайера игроков, будто вихри, проносятся, периодически задевая друг друга, вызвав тем самым летящие искры, скользя над поверхностью поля. Ума не приложу, как им удаётся так быстро реагировать на местоположение шаров.
Счёт уже «три-один», а страсти накаляются ещё больше, ведь никто не ожидал от нашей команды такой продуктивной игры в этом сезоне. Но тут объявляют перерыв. На экранах появляется бесконечно длинная реклама спонсоров этого матча. А мы с Энди медленно вылазим в сторону кафешки нашего сектора.
– Как тебе мой сюрприз? – спрашивает он, когда я уже глотаю через соломинку холодный кофе со сливками.
– Это просто отпад, Энди! А как ты догадался, что мне нравится файр-болл? – удивлённо спрашиваю я, хлопая ресницами.
– Не знаю. Мне кажется, нам нравится одно и то же. Или я не прав? – он смеётся, а я даже не знаю, какую очередную колкость выдать на эту фразу. Он действительно прав, нам с ним нравится одно и то же, я давно это заметила.
– Прав, Энди. Спасибо тебе! – я подтягиваюсь к нему, нежно целуя в щёку, потом, шутя, треплю его рыжие волосы. – Но не подумай ничего!
Хотя, чего я это говорю. Он и сам такой же. Это же надо додуматься будить меня таким интересным способом…
– Пойдём, кажется, начинается второй тайм. Не хочется пропустить самое интересное!
– Идём, – я тяну его за руку, чтобы не потеряться в толпе. – Я хочу видеть, как наши надерут сегодня задницы этим магелланийцам!
– Даже не сомневайся! – он перекрикивает хор голосов вокруг, но я его слышу и смеюсь в ответ.
Игра продолжается. В первые же минуты команда магелланийцев сравнивает счёт, хитро забив два шара в наши ворота. Толпа беснуется, болельщики Магелланова Облака ликуют. Ох, чувствую, будет потасовка после матча. Но мы, надеюсь, это не увидим. У меня уже мельтешит в глазах от огненных шаров, хочется одновременно видеть оба, но глаза так и разбегаются в разные стороны. Хорошо молдерам, у них глаза могут одновременно смотреть в разные стороны. Зато один единственный глаз пандера, имеющий внутри маленькие ячейки, может вообще воспроизводить круглую объёмную картину происходящего. Я не страдаю по этому поводу. Хорошо, что хоть такие есть.
На поле начинается нешуточная борьба за место на пьедестале почёта. Я всё своё внимание заострила на игре. Остаются последние минуты матча, уже было три замены у наших. Надеюсь, справятся. Противостояние на пределе реальности. Я ещё ни разу не видела такого захватывающего матча, даже в трансляции.
И вот когда остаётся три минуты матча, наш форвард мастерски принимает пас от своего соседа, что вихрем проносится мимо, и тут в ворота ничего не подозревающего галкипера левого фланга магелланийцев с силой влетает кручёный шар, разорвавшись в воротах тысячами искр. Вся арена подхватывается с места. В таком шуме я слышу лишь скандирование, и невольно присоединяюсь к нему. Огни разрывают ставший вдруг приглушённым свет на трибунах и арене. Это минута триумфа, и, надеюсь, победы. Но ещё немного времени есть, поэтому, когда файры вылетают на поле, арена замирает в ожидании конца игры, считая секунды до конца.
Да! Наши это сделали! Мы встаём под торжественные звуки нашего общего гимна Млечного Пути, радуясь вместе с толпой таких же, как и мы. Сегодня великий день, а столько адреналина я давно не получала. Эйфория охватывает меня, унося на сладких волнах за собой, и я стою, будто в трансе, получая незабываемый кайф от происходящего.
Летим назад. До начала рабочего дня остаётся четыре часа. Эндор Грант мирно спит в кресле второго пилота. Я рассматриваю его, вижу, как дёргаются брови, выражая эмоции, потом он нахмуривается, очертив морщинки на лбу. Затем поворачивается на другой бок, забрасывая свою сильную руку вверх, и одновременно начинает шептать что-то непонятное, только я не могу понять ни одного слова, как ни стараюсь. Он спит беспокойно, не знаю почему. Переодеться я уже не успею, разве что найду запасные вещи в АВД-8000, к счастью я вожу с собой в звездолёте половину своего скромного гардероба. Эндор Грант пересаживается за штурвал.
– Энди, во сколько нам надо быть на объекте? – спрашиваю я, невольно зевая. Хорошо ему, проспал весь обратный путь.
– Позвоню тебе, – он забегает по трапу в свой звездолёт, и заводит двигатели. А я бреду к своему, который прямо светится в полумраке на лётно-парковке. Домой зайти уже не успею тоже. Хорошо, хоть чип с собой прихватила.
К полдевятого с опухшими красными глазами и больной головой я добираюсь до нашей базы. Погода сегодня в этой части Шилы отвратительная, накрапывает мелкий дождик, а тёмно-серое небо заволокло тяжёлыми, нависшими прямо над головой тучами. Настроение от этого резко падает. Заползаю медленно, еле дыша, в свой кабинет и практически падаю в кресло. Тут же забегает Стэн. Сегодня он тоже какой-то помятый. Но у него причины иные – проблемы на объекте. Рабочие достают уже с утра по поводу маленькой зарплаты, а шеф успел дать хорошую оттяжку. Но Стэн не унывает, он старается держаться бодрячком, ведь в холодильнике у него как обычно расположен стратегический запас антидепрессанта. За ним с деловым видом в кабинет входит Гор Фер. Этот гервин всегда старается делать вид, что сильно занят, хотя у меня работы больше, чем у него. Он останавливается около меня, пристально наблюдая, как я растираю глаза кулаками.
– Сандра! Что с тобой? – удивлённо спрашивает он.
– А чё не так? – я делаю маленький глоток кофе и поднимаю на него опухшие глаза.
– Ты что, пила всю ночь?
– Да ну тебя! – я обиженно отворачиваюсь. А потом внезапно вспоминаю про файр-болл и всю ту атмосферу. – На Спику летала на финал по файр-боллу, между прочим.
– Да ну? – он странно как-то на меня смотрит. – Сегодня?
– Ага, – я киваю головой. – Наши выиграли.
– Не думал, что бабам нравится файр-болл, – он пожимает плечами.
«А я не думала, что гервины вообще знают, что это такое…»
– Как видишь. Так что не доставай меня. Ладно?
В этот момент мой видеофон начинает издавать позывные, а я вижу на экране Лиолу.
– Планёрка сегодня. У шефа, – важно сообщает она.
– Угу. Напомнишь! – бурчу в ответ. Как же меня достали все эти планёрки. Там никогда не обсуждается ничего важного, лишь время тратится бездарно. А Дайр Унн вообще собирает планёрки сам лишь тогда, когда ему критически не хватает нашей энергии. Он проводит тогда групповой сеанс телепатического зондирования. Или силы свои испытывает на публике.
Бреду к кабинет наших механиков. Спотыкаюсь на каждом бугорке и ступеньке, но, в общем-то, сон немного прогоняю. Зуб тоже на месте. Я видела его сегодня утром. Что-то рисует в своём планшете, прищурив один глаз, и одновременно умничает со своим помощником Загом.
– Сандра, чего явилась? – недовольно спрашивает, заметив меня. Он приоткрывает толстыми пальцами свой второй глаз и рассматривает меня в привычном полумраке своего кабинета.
– Как же, – напоминаю я, – а обещанный чип?
– И как ты умудрилась шефа раскрутить? Он ещё ни к кому так не относился, – бубнит он деловито под нос, – наверное, уже слетала с ним на Южный Край Волопаса?
«Вот же гад. Тебе-то какое дело, куда я с ним летала. Даже если и летала, то это не твои проблемы! Кто ж вам всем правду скажет!»
– Да уж главное, что не с вами, – я поддерживаю его тон беседы. – Так где мой чип?
Зуб недовольно достаёт из сейфа маленькую металлическую магнитную пластину.
– Держи, да сильно не набирайся. Куда я потом твоё ракетное топливо списывать стану?
– Как это куда? Я сама вам каждый месяц по пару тонн списываю, - возмущаюсь я, – которых вообще не вижу!
Естественно, с чего бы ему быть довольным, ведь теперь у него не получится обналичить ту сумму, что он имел с меня. Ну, ничего, думаю, переживёт. У него кроме этого неплохая экономия выходит с грузовых транспортников. На обратном пути встречаю Стэна. Он как-то расстроено смотрит на меня, вздыхая.
– Стэн, что с тобой? – не выдерживаю я.
– Да всё как обычно. Хотел в отпуск, а Крыс Алми упёрся и ни в какую. Замены, говорит, нет.
Мне становится так жалко Стэна, что просто плакать хочется.
– Стэн, – говорю, – давай я тебя заменю!
Чё я несу? У меня же своих проблем по горло, но Стэна тоже жаль. При мне он ещё ни разу не был в отпуске. Вообще, такое впечатление, что он живёт на работе.
– Давай! – он едва не подпрыгивает на месте, а глаза вдруг начинают сиять.
– Договорились. Теперь иди, главного уговаривай.
Бегу на парковку, завожу свой звездолёт, и направляюсь в сторону лётно-заправочной станции, что обычно обслуживает наш лётно-парк. С деловым видом, задрав нос, заливаю себе полный бак ракетного топлива. Теперь можно пару недель не париться по поводу заправки. Покупаю себе кофе с собой на вынос и тюбик с шоколадной пастой. Набираю Эндора Гранта, подключив ви-фон к бортовому компьютеру, и его лицо высвечивается на большом экране звездолёта.
– Как ты? Выспалась?
– Издеваешься. Я тебе отомщу, Энди. Ты уже завёз на объект плазму?
– А то. Ещё и гастарбайтеров парочку выгнал. Совсем работать не хотят.
– А мне их жалко, Энди. У них же тоже где-то семьи.
Он вздыхает, и поднимает на меня взгляд.
– А нам как быть? Им же потом тоже платить надо.
– Мы и так платим им меньше в три раза, чем нашим пленным, которые ничего не хотят делать. Кстати, – хвастаюсь ему, – мне заправили сегодня полный бак топлива.