– Продлены, но в каком урезанном виде!
– Увы, сын мой, это так. И полагаю, что главная ошибка – упразднена не только компанейская, но и государственная монополия. Последние два года для иностранцев были открыты все наши порты и на Ситхе, и на Кадьяке. В половине колоний отменена монополия на ведение пушного промысла, а это для компании убыточно и неизбежно должно было привести к её гибели… Гибель же компании означает начало конца всему нашему миссионерству в Америке…
Я только тут обратил внимание на руки Владыки. Они у него непомерно большие, как у крестьянина или мастерового. Говорят, Владыка Иннокентий вышел из самого простого сословия. За свою долгую жизнь побывал и строителем, и охотником, и путешественником. Собственными руками построил несколько церквей на Кадьяке и на Ситхе, разные приборы умел мастерить: часы, телескопы, морские навигационные устройства. А ещё занимался этнографией, сочинительством, перевёл для туземцев на алеутский и колошенский языки Святое писание. Десятилетия жизни посвятил миссионерской деятельности и оставил в колониях многочисленную паству. Конечно, Святителю больно, что труды его пойдут прахом.
Сердце моё сжалось от сочувствия. Но невольно само собой у меня вырвалось совсем не то, что хотел сказать:
– Что уж, Ваше высокопреосвященство, о волосах сожалеть, коли голова снята… Теперь, видно, ничего не поправишь…
Владыка помедлил с ответом.
– Никто не обольщай самого себя, – сказал он словами Апостола Павла, – если кто из вас думает быть мудрым в веке сём, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Господь знает умствования мудрецов, что они суетны…
Я силился проникнуть в тайну этих слов и не мог. Владыка объяснил:
– Уповать будем на волю Божью. Ежели Господь попущает, чтобы колонии наши были переданы иноземцам, значит, есть у Него промысел на сей счёт, нам, грешным рабам Его, пока неведомый. Вот, скажем, плывёт судно по океану. Снаружи океан спокоен, и взгляду путника, плывущего на корабле, не видно то, что под толщею вод деется. А там и глубинные течения, и подводные вулканы наличествуют. Доводилось мне видеть, как ныряют туземцы за жемчужными раковинами. Так они и под водой очи держат открытыми. Но означает ли это, что и с открытыми очами всё, что в глубинах океана происходит, смогут оные узреть?
– Простите, Владыка, мою дерзость: так, уповая только на чудо, мы и остальную Россию потеряем…
– Господь этого не попустит! Главное – не терять надежды. Как говорил мудрец Соломон, всё проходит, и это пройдёт… Я не так давно получил письмо от моего благодетеля Митрополита Московского Филарета, где он очень высоко отзывается о наследнике престола – цесаревиче Александре. Видит Владыка в молодом великом князе достойного внука его царственного деда, покойного Императора Николая Павловича, при коем ни о какой продаже земель Отечества нашего и речи не заходило… Великий князь, по словам Владыки, истый патриот России и судит о многих вещах не так, как дядя его Константин Николаевич. Одно только высказывание о том, что у России нет иных союзников, кроме её армии и флота, дорогого стоит. Я добавил бы в ряды союзников ещё Русскую Православную церковь. Объединить эти три силы, и Отечество наше будет в веках непобедимо. Но истинно верую, придёт черёд – и возродится вновь могучая Россия. Надеюсь всем сердцем на это, денно и нощно молюсь о сём.
Я ничего не рассказал Владыке о своей главной тайне, хотя меня так и подмывало исповедаться пред ним. Непонятный страх сковал мою душу и не позволил говорить о самом сокровенном.
В Благовещенске Владыка должен был сойти с парохода. А мне предстояло плыть дальше до Аяна и на Ситху, где когда-то начинал Владыка своё служение простым батюшкой под именем Ивана Вениаминова.
Перед нашим прощанием Владыка, словно почувствовав некоторую недоговоренность с моей стороны, прочитал мне целую проповедь, которую я запомнил:
– Бог тебя благословит! Смотри: никого в жизни не обижай и будешь счастлив! Паче пущего помни, сын мой, что путь в Царство Небесное, открытый нам Иисусом Христом, есть единственный, и не было, и не будет другого пути, кроме того, который показал нам Господь. Временами труден этот путь, но зато верно ведёт к цели. К тому же христианин встретит на этом пути такие утешения и наслаждения, каких не найти в мирских благах. Господь помогает нам идти по этому пути; даёт нам Духа Святого, посылает Ангела Своего охранять нас, дает наставников и руководителей, и даже Сам берёт нас за руку и ведёт к спасению. Сказано же в Святом Писании: ищите и обрящете… Чтобы избежать вечной гибели, позаботься о своём будущем. Там, за гробом, людей ожидает одно из двух: или Царство Небесное, или кромешный ад, – среднего состояния нет, – или вечное блаженство, или вечные мучения. Но, ежели существуют только два состояния за гробом, так же существуют только два пути в этой жизни. Один из них широкий и кажется лёгким – им идёт большинство, а другой узкий и тернистый – им идут немногие. И стократно счастлив тот, кто идёт по узкому пути. Потрудись же для спасения своего, пока ещё день, потому что настанет ночь, когда невозможно будет что-либо изменить. Стремись в Царство Небесное, пока можешь идти. Иди хоть сколько-нибудь, хоть ползком, но в правильном направлении. Тогда в вечности будешь радоваться за каждый сделанный нынче шаг. Да поможет же тебе в этом всемилостивый Господь! Ему слава и благодарение во веки веков. Аминь.
Владыка благословил меня, и мы расстались. Но словно светлый шлейф за пролетевшей в тёмном небе кометой в душе моей ещё долго оставалось ощущение благости и надежды на лучшее, которой наполнила меня встреча со Святителем Иннокентием. Может быть, в самом деле, всё ещё образуется и в моей собственной судьбе, и в судьбе моего Отечества. Может быть, добро всё-таки восторжествует…
Глава вторая
Опытный шкипер, ветеран Российско-Американской компании Николай Христофорович Бенземан посадил пароход «Константин» на камни. Это случилось возле форта Ванкувер на острове Колумбия, куда завернули по требованию Несмита.
Как ни отговаривал осторожный Бенземан нового владельца от изменения маршрута, ссылаясь на то, что в это время года заходить в залив опасно, Несмит был непреклонен. В густом тумане и наскочили на подводную скалу. Благо недалеко от берега.
Пассажиры, которых сначала охватила паника, были в течение нескольких часов свезены на берег и переправлены в форт. Оттуда прислали буксир. Дождавшись прилива, сдёрнули «Константин» со скалы. Матросы наспех заделали пробоину и, непрерывно откачивая ручными помпами воду из трюма, оттащили его в док. Док принадлежал давнему конкуренту русских купцов – компании Гудзонова залива, но с компанией Гутчинсона его хозяева ладили. «Константин» встал на ремонт, затянувшийся почти на три недели…
Словом, обещанная Несмитом увеселительная прогулка до Сан-Франциско получилась, как в старой французской поговорке: «C'est vite, mais c'est long»[78].
Небольшой форт Ванкувер не был рассчитан на такое количество гостей. Поэтому пассажиры вынуждены были ютиться на берегу в тесных съёмных квартирах. Все, кроме Несмита, Полины и Панчулидзева.
Непредвиденная задержка поначалу взбесила Панчулидзева. Он и так всё это плавание чувствовал себя не в своей тарелке. Старательно избегал Несмита и даже с Полиной держал дистанцию. Однако, очутившись в Ванкувере, понял, что не в силах что-либо изменить, примирился с ситуацией, стал проводить свободное время с Полиной в прогулках по ближним окрестностям. К ним довольно часто присоединялся Несмит. Он оказался вовсе не таким неприятным субъектом, как это поначалу показалось. Напротив, демонстрировал дружелюбие и даже согласился давать Панчулидзеву уроки английского. В свою очередь, беседуя с ним, совершенствовался в познании русского языка. Такое общение было не только приятным, но и весьма плодотворным. К концу пребывания в форте Панчулидзев, имеющий склонности к языкознанию, довольно сносно говорил и читал по-английски, а Несмит выучился петь русские песни и даже запомнил несколько поговорок.
Несмит просто подкупал своей откровенностью. От него Панчулидзев узнал много об особенностях американцев. Скажем, о национальном девизе «киип смайл» – «держать улыбку». Держать, несмотря ни на какие обстоятельства. Или принцип «время – деньги». В этом смысле Джон Несмит был настоящим американцем. Будучи вовсе не бедным человеком, он, тем не менее, все свои расходы, даже самые мелкие, записывал в конторскую книгу, с которой никогда не расставался. Эта привычка очень забавляла Панчулидзева. Ведь Несмит не был скуп. Он, например, арендовал большой особняк, единственный в форте, для размещения себя и своих гостей.
– Мистер Несмит, зачем вам этот копейбух? – однажды спросил Панчулидзев, застав его углублённым в расчёты.
– Я – бизнесмен, деловой человек по-вашему. А у нас быть деловым человеком и не знать счёта деньгам – понятия несовместимые…
– Что ж, и в России деньги счёт любят…
– О, кей! – Несмит переспросил пословицу и записал её в свою конторскую книгу. – Это очень правильные слова. Вы, князь, должны запомнить одно: в Америке живут люди разных верований. Но один бог, общий для всех, это доллар. Он у нас, как и у вас, русских, в трёх ипостасях: отец, сын и дух святой…
– Не кощунствуйте! – возмутился Панчулидзев.
– Это не кощунство. Это правда. Кто-то любит воевать, кто-то веселиться, а американцы любят зарабатывать деньги. Деньги дают свободу, они открывают человеку все возможности. Вот, скажем, лично для меня процесс получения прибыли это такое же священнодействие, как для поэта сочинять стихи! И не важно, как я их получу…
Панчулидзев посмотрел на него с сочувствием:
– Постыдная прибыль хуже убытка…
Несмит искренне удивился, но и эту фразу записал в свою книгу:
– Уай? Почему? Деньги не пахнут! Один мой знакомый заработал состояние на устройстве общественных туалетов. А молодой Рокфеллер, сын обычного уличного торговца, стал миллионером во время войны с южанами. Он снабжал оружием и обмундированием обе воюющие стороны. Вы назовёте это предательством, а это и есть настоящий бизнес! Спросите любого американца, и вам ответят, что абсолютно не важно, каким путём вы добыли своё состояние. Продажа оружия и виски дикарям, изобретение паровой машины, разбой на дорогах или выращивание маиса… Всё, что может принести хотя бы один доллар, не может осуждаться, любая прибыль – хорошо. Нас с детства учат зарабатывать. Я, например, мальчишкой, продавал газеты на улице. И мой отец – человек далеко не бедный, хвалил меня: «Из тебя вырастет настоящий бизнесмен!» Более того, у нас так: хочешь стать сенатором – плати, мэром города – плати. Хочешь быть титулованной особой, деньги на бочку, и ты – граф!